Яблоки и карамель

Он никогда не знает, когда увидит ее снова - да и увидит ли вообще. Харли всегда приходит незванной - цветной птицей на ветке дерева за окном, ослепительно ярким пятном красного и синего на противоположной стороне улицы, среди блеклой реки прохожих. - Я чуток запоздаю. Прикрой меня, бро! - просит Билли и сломя голову перебегает дорогу прямо перед чередой машин. На красный. В спину Фредди вздыхает осуждающе, талдычит что-то про подготовку к экзаменам и про знакомых девчонок из параллельного, но Билли уже ничего не слышит. Ему не хочется врать родным - но по-другому пока не выходит. Потому что это же Харли. Харли смеется и весело машет ему рукой. Харли прячет цветные хвостики под вызывающе-красный берет и кутается в блестящую синюю куртку из лайки. Харли пахнет сладкими яблоками в карамели, губной помадой и праздником даже посреди унылой недели. - Угадаешь, куда мы пойдем сегодня? - хохочет она на всю унылую улицу, скалит острые белые зубки. - Угадаешь, Билли - и я, честное слово, тебя поцелую. Как всегда она дразнится и дурачится, словно девчонка-школьница, ломает комедию, хотя иногда хочет и голову кому-нибудь проломить, когда злится. Билли не любит когда она злится - лучше когда улыбается. И сколько бы не пытался представить какая безумная идея теперь пришла в ее безумную голову, не угадывает. - А я все равно тебя поцелую. - подмигивает она, выдувая огромный пузырь из жвачки. Целомудренно и нежно Харли целует его в лоб и любуется следами своей помады. Билли глубоко вдыхает красные яблоки в карамели, губную помаду и приторность жвачки, и запах ее, запах Харли Квинн, не кажется чересчур сладким. Кружит голову как сияющая неоновыми огнями карусель загородного цирка. Круг за кругом Харли широко раскидывает тонкие руки как сети, на весу болтает ногами в кедах и смех ее звенит вместе с музыкой, словно рассыпанное по ветру золото. На американских горках она визжит громче него, словно это не ему здесь шестнадцать, и крепко сжимает холодными пальцами его ладонь чтобы ему никогда не потерять ее в толчее. Сердце у него замирает, словно в тире подстреленное. Падает прямо в эти тонкие, бледные руки с татуировками-шрамами чужого имени на тонкой коже. И с денег от подработки Билли платит за все - за билеты, за ядовито-неоновые леденцы в шуршащих обертках, от которых губы ее становятся без помады алыми и блестят. Потому что Харли все равно берет все что только захочет - даже если нельзя. Особенно если нельзя. На обратной дороге с идеально ровной спиной Харли идет как танцует по перилам моста, тщательно тянет носок, и холодный свет фонарей пляшет искрами на темной воде и в глубине ее глаз. В восхищенный, влюбленный, очарованный взгляд его она кутается как в пушистые облака сладкой ваты. Прячет синяки свои и шрамы, внутри и снаружи. - Если споткнешься, - смеется Билли и тянет к ней худую, загорелую руку. - я спасу тебя, Харлс. Ты же знаешь: я и не такое могу. Я все могу. - Конечно спасешь. - Харли треплет его за щеки холодными пальчиками с неоново-синим облупленным лаком на ногтях. -Ты же моя милая лапочка. Когда она обращается с ним как с несмышленным мальчишкой, Билли дуется - совершенно как несмышленый мальчишка. Пока она точно также не надувает блестящие от сладостей губы в притворной обиде. - Знаешь, Харлс, - говорит он серьезно. - Когда стану взрослым, я возьму и женюсь на тебе. Она взмахивает руками, словно вот-вот оступится. Беззаботный, звонкий смех дрожит над темной как смола водой. - Обязательно, милый. - щедро обещает она, надевая на палец колечко из смятой дешевой фольги. - Если только... я тогда еще буду. От слов ее Билли вдруг становится очень странно и грустно. А потом она все-таки оступается. Прежде чем снова оступиться с ней - в который уже раз, Билли тихо вздыхает. - Эй, Харлс? - Что, зайка? - оборачивается она, расстегивая колючее кружево своего бюстгальтера. - Чего же ты ждешь? -Можно я хоть раз останусь собой, Харлс. Ну один разок. - по-детски кусает он нижнюю губу. У него уже почти поломался голос и что-то вроде усов пробивается над верхней губой. - Все будет хорошо, я постараюсь. Лицо ее становится по-настоящему, искренне огорченным. - Даже в игре без правил есть свои правила, солнышко. Их нельзя нарушать. - грустно мотает она головой, так что цветные хвостики скачут по худым плечам. Но внезапно в глазах ее пляшут обычные бесенята. - Только если совсем чуточку. Еще липкими и блестящими от леденцов губами она ласково касается его губ приторно-сладким, взрослым поцелуем, карамелью и яблоками. И не сводя с нее зачарованного взгляда Билли послушно выдыхает. - Шазам!