Ниже нуля

Ты обходишь меня стороной Словно ларёк с мороженым лютой зимой Наш термометр от холода треснул, и вот Ядовитая ртуть прямо на пол течёт И мы уже ищем брод Ведь она не замерзает, даже если вокруг только лёд А под ним уже почти месяц как скрыта земля Новый год настаёт через три дня - Илья, я так больше не могу! – ты стремительно скидываешь в рюкзак все свои вещи, которые только видишь. Их в квартире полно, возможно даже больше, чем моих, но ты занят этим так усердно, что, наверное, управишься максимум часа за полтора, – Задолбало! Я вообще не понимаю – нахрена это всё?! Зачем я тебе?! Дота, бухло, Хованский и ещё тысяча вещей тебе явно важнее! - Руслан, ну уймись, – я пытаюсь удержать тебя за руку, когда ты проносишься мимо меня, но ты выдёргиваешь её из моего захвата, – Объясни мне, что конкретно случилось? Почему именно сейчас? - Да накипело уже просто! – ты продолжаешь говорить на повышенных тонах, – Тебе постоянно не до меня! С тех самых пор, как я к тебе переехал! Раньше тебя хоть как-то интересовала моя жизнь, мои чувства! Теперь единственное, что тебе от меня нужно – это секс! Всё! - Руслан, серьёзно, успокойся, – я подхожу и останавливаю тебя за плечи, не давая метаться по комнате, – Ты не прав. - Да ладно? – всё ещё зол, всё ещё говоришь с издёвкой и обидой, но уже не орёшь – уже прогресс, – А ты хоть говорил мне о своих чувствах? - Ты мне очень дорог, Руслан. Я не хочу, чтобы ты уходил. Ни сейчас, ни когда-либо вообще, – говорю я, заглядывая тебе в глаза. - Конечно, тебе же нужно кого-то ебать по ночам, – фыркаешь ты и отводишь взгляд, мечешься им по комнате, но потом вновь смотришь на меня, прямо мне в глаза, – Скажи, что любишь меня, и я останусь. - Я… - опускаю взгляд и ослабляю хватку. Я не могу ничего с собой поделать, ведь я не могу сказать этого даже себе. Ты стоишь ещё пару секунд, но, не дождавшись продолжения, фыркаешь и, освободившись от моих рук, продолжаешь собираться. - Я возвращаюсь в Питер, - закрываешь рюкзак с громким визгом молнии, - К родителям. Если будет что-то по работе – звони Мише, он мне передаст. Я обречённо киваю и смотрю, как ты выходишь из комнаты – возвращаешься со своей чашкой и зубной щёткой. Решил забрать всё, что могло бы напомнить мне о тебе. Ну охуеть теперь. - Поезд завтра в восемь утра, так что переночую сегодня ещё тут. Уж прости за неудобства, но на сегодняшние поезда билетов уже нет. Я, пожалуй, посплю сегодня в гостиной. Приятной тебе ночи, - язвительно заканчиваешь ты и захлопываешь за собой дверь спальни, выходя из неё. Ещё есть время до утра, чтобы помолиться всем богам и понадеяться, что ты успокоишься и останешься. Шансов, правда, катастрофически мало, но я всё равно буду верить. Наш термометр от холода треснул, и вот Ядовитая ртуть прямо на пол течёт И мы уже ищем брод Ведь она не замерзает, даже если вокруг только лёд А под ним уже почти месяц как скрыта земля Новый год настаёт через два дня Дверь в гостиную была плотно закрыта всю ночь. Я успел в этом убедиться, пока ходил трижды за ночь на кухню покурить. В третий раз я уже просто остался на кухне, так как не видел смысла возвращаться в спальню – всё равно мне было не уснуть. Хотелось выть, хотелось самому устроить скандал с разбитой посудой и криками, но я просто сидел и курил, с силой вдавливая очередной бычок в ни в чём не повинную пепельницу. В шесть утра на кухне появился ты – заспанный, растрёпанный и, как всегда, чертовски милый. На моё лицо поползла улыбка, но один твой взгляд тут же согнал всю мою радость – ты не передумал за ночь. Ты одарил меня своим самым холодным взглядом, идеально дополнившим плотный снегопад за окном. Я хотел что-нибудь сказать, но не смог придумать что, поэтому просто сидел и наблюдал за твоими действиями. Ты достал из холодильника пакет сока, не нашёл свою кружку на полке, беззвучно выругался и хлебнул прямо из пакета. Бросив пустой пакет в мусор, ты зевнул и закашлялся – в кухне было ужасно накурено. Я встал и открыл окно настежь – в комнату дунул холодный ветер вперемешку со снегом. Стоило его прикрыть, чтобы потом не вытирать растаявший снег с кафельного пола, но я оставил так и вышел из кухни. Войдя в гостиную, грохнулся на стул и врубил комп. Пока он включался, я оглядел комнату – она казалась совершенно чужой. Ни одной твоей вещи, и только ёлка сиротливо стояла возле окна, поблёскивая яркими игрушками. Ты заставил меня её поставить, без тебя мне бы, наверное, и в голову не пришло. Я притащил её утром двадцать четвёртого, засыпав весь коридор иголками, но оно того стоило – у тебя прямо глаза засветились, когда ты вышел из спальни посмотреть, на что я там так громко матерюсь. Игрушки у меня, как ни странно, всё-таки были, так что весь последующий день мы занимались её украшением, кидаясь друг в друга гирляндами, смеясь и занимаясь прочей новогодней хернёй. Вечер закончился сексом прямо под ёлкой, на осыпавшихся иголках, но нас это, кажется, нисколько не смутило. - Илья, – ты заглянул в комнату, уже собранный. Когда ты успел? Впрочем, наверное, я просто надолго подвис, вспоминая Рождество, – Закрой за мной. Я кивнул и прошёл за тобой в коридор. Ты нервно обулся, надел по виду довольно тяжелый рюкзак и обернулся ко мне. Кажется, ты хотел что-то сказать, но передумал, помотал головой и открыл входную дверь. Выкатив чемодан и поправив лямку рюкзака, ты похлопал себя по карманам и, бросив мне сухое тихое "Прощай", вошёл в моментально подъехавший лифт. Я ещё с минуту простоял, тупо глядя на закрывшиеся дверцы, после чего захлопнул дверь и защёлкнул замок. На столе в кухне одиноко лежали твои ключи от нашей, теперь уже только моей, квартиры. Поставив рядом бутылку виски, я ещё минут десять пялился на эту драматичную картину, после чего опустошил бутылку почти наполовину. Большую часть дня я остервенело мочил всех, кого мог, в GTA, без Хована или кого-либо ещё, потому что разговаривать с кем-то сил и желания однозначно не было. По мере приближения вечера и опустошения уже второй бутылки вискаря, желание позвонить тебе возрастало в геометрической прогрессии. Часов в пять я позвонил, но услышал только длинные гудки. Так повторилось и во второй, и в третий, и в четвёртый, и в пятый раз на протяжении всего вечера. Была вероятность, что ты просто не слышишь, что трубка валяется где-то, пока ты радуешь родителей своим присутствием, но вряд ли, скорее всего, ты просто не хотел меня слышать. Хотя я, на самом деле, всё равно не знал, что сказать, если ты ответишь, так что, возможно, это было оправданно. Я вырубился в третьем часу ночи, пьяный в дрова и разочарованный во вселенной, прямо на диване в гостиной, на котором лежали подушка и одеяло, всё ещё пахнущие тобой. И я не знаю где брод А она уже замёрзла, да и ты не теплее, чем лёд Под которым уже почти месяц как скрыта земля Число дней до нового года достигло нуля Проснулся я в час дня от звонка в дверь. Я до конца надеялся, что это ты, но это была всего лишь соседка, выклянчившая у меня стакан соли. Я пересилил желание послать её нахуй и вынес ей соль, ведь сегодня всё-таки было тридцать первое декабря, и я не должен был портить праздник окружающим. Последнее, что я видел перед тем, как закрыть дверь, был провожающий меня сочувствующий взгляд. Блять, вот только жалости малознакомых людей мне не хватало сегодня. Открыв браузер на так и не выключенном вчера компьютере, я сразу же закрыл его обратно – тонны поздравлений, атмосфера праздника и всё такое навалились на меня, а радость – это уж точно последнее, что я чувствовал. В итоге я большую часть дня пролежал на диване, тупо пялясь в потолок. Часов в шесть вечера пришла СМСка от Ксюхи с наступающим – стандартная, скорее всего рассылкой всем контактам. Повертев мобильник в руках с минуту, я набил сообщение тебе: "Руслан, прости меня за всё, я долбоёб". Дождавшись подтверждения доставки, но даже не надеясь на ответ, я пошёл на кухню, достал бутылку белого вина, уготовленного на праздник, и вернулся в гостиную. Открыть его оказалось не так просто, но я всё-таки справился без штопора. Оно оказалось противно сладким, как я, в принципе, и предполагал, выбирая его для тебя две недели назад в магазине. Тебе бы однозначно понравилось. Выпив где-то четверть бутылки, я понял, что оно слишком сильно напоминает мне тебя, и что я больше не могу. Заткнув бутылку пробкой и отнеся её обратно на кухню, я грохнулся обратно на диван. Тебе полетело второе сообщение: "Ты мне нужен, я не могу без тебя". Доставлено. Я превращаюсь в сентиментальное хуйло, класс. Но я правда вёл себя, как последний гондон с тех пор, как ты ко мне переехал. Наверное, просто мне это казалось высшей точкой отношений, я чувствовал твою зависимость от меня. Ебучее чувство собственничества. Мне казалось, что раз ты живёшь со мной, то ты от меня уже никуда не денешься. Как оказалось, хуйня это. Ты не позволил обращаться с собой, как с вещью или домашней зверюшкой. И ты был безоговорочно прав. За окном раздался первый фейерверк – кому-то уже не терпелось. Я посмотрел на часы – девять вечера. По ящику, должно быть, уже начались новогодние огоньки. У меня телевизора не было, так что я просто пошёл на кухню что-нибудь пожрать – поучаствовать в празднике, так сказать. Жрать было особо нечего, так что пришлось питаться бутербродами, запивая их последней бутылкой пива. Отлично, я ещё и градус понизил. Завтра я, вместе с миллионами людей по всей планете, буду выть от головной боли. Наверное, это единственное, что будет объединять меня с ними. На кухне было адски холодно, на полу растекалась огромная лужа растаявшего снега, так как окно со вчерашнего утра так никто и не закрыл. Поддавшись импульсу, я швырнул снегом с подоконника себе в морду. Я заслужил. Я закрыл окно и вытер пол. Потом более-менее прибрался во всей квартире. Хотелось сделать хоть что-то полезное в стремительно уходящем году. Обратив внимание, что уже без пяти полночь, врубил какое-то рандомное радио. Президент втирал что-то про важность года для страны, поблагодарил народ за работу. "В эти минуты мы особенно остро чувствуем, как летит время". Я хмыкнул. Не без этого, конечно. Мне двадцать четыре, у меня нет ни постоянной работы, ни семьи, ни нормальных друзей. "Как дорожим мы своими родными и близкими. Как любим их". Да, наконец-то сказал что-то умное. Я нашёл свой телефон и начал быстро набивать сообщение. Мне было похуй, что сейчас без трёх минут новый год и СМС вряд ли дойдёт в ближайшие часа четыре, если вообще дойдёт, но сейчас для меня было важно только отправить. "Все мы ждём, что новогодняя ночь подарит нам удачу и немного чуда, а оно, как говорят, иногда случается". Я никогда не говорил тебе этого, ну а сейчас, наверное, был последний шанс. Президент снова начал заливать что-то патриотическое, но мне было уже всё равно. Я допечатал сообщение трясущимися руками: "Руслан, я дурак. Я так долго не мог сказать этого, но теперь я точно это осознал. Я люблю тебя". Отправил. Забили куранты. Соседи сверху во всю глотку начали обратный отсчёт. Я зажмурился, уткнулся лбом в сцепленные в замок руки и загадал единственное желание – чтобы ты вернулся. С первой нотой гимна и под крик "УРА!" соседей мне на телефон пришло сообщение о доставке. *** Я снова проснулся от звонка в дверь. На этот раз я проснулся в спальне, так что подозрения о ебучем эффекте дня сурка моментально развеиваются. Попытка подняться заканчивается плачевно – голова трещит адски, но звонить не прекращали, так что пришлось всё-таки пересилить себя и подняться. Часы в коридоре утверждали, что сейчас пятнадцать тридцать, хотя по моим ощущением я заснул от силы полчаса назад. С трудом одолев замок, я открыл дверь. На пороге стоял ты – лохматый, потрёпанный и легко улыбающийся. Я потёр глаза и посмотрел ещё раз – правда, ты. С рюкзаком и чемоданом стоишь у меня на пороге и улыбаешься мне. - Господи, Руслан! – я обнял тебя и затащил в квартиру. - Я принимаю твои извинения, – сказал ты, отставляя чемодан в сторону и стаскивая рюкзак, а за ним куртку и ботинки. - Как же мне было плохо без тебя, – как только ты разулся, я прижал тебя к себе как можно сильнее и уткнулся тебе в шею, - Как же я тебя люблю. - Можно было сказать это раньше, не было бы всей этой фигни, - сказал ты мне и поцеловал куда-то в висок. - Ну я еблан, что же сделаешь, - ответил я, немного отстранившись, чтобы видеть твоё лицо. - Я знаю, - засмеялся ты и поцеловал меня. Мы простояли в обнимку в коридоре минут десять, наверное. Тебя категорически не хотелось отпускать вообще никогда. - Илья, слушай, - начал ты, - У нас что-нибудь выпить-то есть? А то в грёбаном Сапсане от похмелья мне не дали нихрена, а башка трещит ужасно. Я засмеялся. У меня была та же херня – голова раскалывалась. Я потащил тебя на кухню, усадил, потом разлил по бокалам вино, с самого начала предназначавшееся тебе. Усевшись рядом с тобой и обняв тебя, я отпил из своего бокала – теперь вино казалось не таким приторно сладким. Вернее с вином-то ничего не случилось, просто оно было как раз под стать ситуации. Это был первый раз за всю мою жизнь, когда я был так несказанно счастлив наступлению первого января.