Булочки с яблоком и корицей

Гет
PG-13
Завершён
202
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
202 Нравится 6 Отзывы 19 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Рейстлин не верит своим глазам. Он настолько привык им верить, что это, вероятно, гораздо тяжелее перенести, чем тот факт, что Крисания не пришла. Она всегда приходила. Библиотека, места за длинным столом у самого окна, кофе в непроливающихся кружках, чтобы работники не ворчали. Каждый четверг они собирались здесь после занятий, чтобы делать университетскую газету для студентов и про студентов. Вышло это спонтанно: Крисанию выбрали как самую социально ответственную, Рейстлина — как самого дотошного, а Даламар был самым активным внештатным корреспондентом, собирающим слухи и темы для материалов — всё это он оставлял в виде записок на их общем столе в комнате, которую они делили. Рейстлин вообще-то не собирался заниматься газетой, — сложно было найти человека, наименее желающего вписываться в социум, — но когда Крисания объявила, что будет её делать, он не смог допустить, чтобы газета была переполнена призывами заниматься благотворительностью и думать о своей душе уже сейчас, пока не поздно. По правде говоря, так и не было. Крисания, пусть Рейстлину и не хотелось этого признавать, писала довольно дельные заметки о психологическом здоровье, о важности диалога между студентами и преподавателями и о том, как этот диалог выстроить. Рейстлин писал о научных изысканиях и новых открытиях, а также развенчивал мифы разной степени бредовости. Даламар регулярно давал объявления о вечеринках и творческих вечерах и ещё — Рейстлин как редактор пропускал эти статьи со скрипом — писал о самой волнующей всех теме — об отношениях. Рейстлину оставалось только гадать, откуда он столько об этом знает. Так всё и было уже несколько месяцев, и вот сегодня, сейчас, Крисания не пришла, и Рейстлин чувствует себя растерянным и разозлённым, пялясь без дела в окно на заходящее солнце. Любимый кофе Крисании — латте с кленовым сиропом — уже совсем остыл, к своему он даже не притронулся, и возможность наконец-то выпустить газету такой, какой он видит, отчего-то совсем не радует. Рейстлину хочется спросить, какого чёрта, но единственный, кому он может адресовать этот вопрос — это он сам, потому что у него даже номера Крисании нет. Не удосужился спросить за всё это время, которое они придумывали темы, переписывали тексты и спорили, радикально не сходясь во взглядах на жизнь. Рейстлин так к этому привык: к смеху Крисании над его неловкими шутками, — он и не отследил того момента, когда она начала над ними смеяться, — её задумчивому лицу, когда она сосредоточенно печатает текст на своём маленьком нетбуке, запаху выпечки из пекарни, в которой работает её соседка по комнате — что отсутствие этого всего ударяет по нему неожиданно сильно. «Даламар, — пишет он смс, сдавшись, — ты не видел Крисанию сегодня?» «Не-а, — приходит через несколько секунд, а следом ещё: — Что, свидание сорвалось?» «Вообще-то мы должны были делать газету,» — строчит Рейстлин с раздражённым непониманием. Свидание. Даламар нафантазировал себе непойми что. «Ну да, и я об этом,» — Рейстлин прямо видит, как Даламар невинно пожимает плечами. Как и всегда, когда лезет не в своё дело. У Рейстлина уходит пара минут, чтобы принять решение. «Знаешь, сегодня твоя очередь делать газету. Копии материалов в красной папке на столе.» Написав сообщение, Рейстлин выключает звук уведомлений на телефоне, чтобы в буквальном смысле не слышать возражений, закидывает на плечо сумку и забирает картонную подставку со стаканчиками кофе. У него есть дело поважнее, чем газета. *** Ему не сразу удаётся поймать Тику, смешливую соседку Крисании, под локоть — в пекарне шумно, жарко и куча народу, желающего сделать заказ. — Сейчас моя очередь, — холодно приподнимает брови Рейстлин на чьи-то возмущения и отводит Тику в сторону. — Ты сама вежливость, как всегда, — беззлобно фыркает та, поправляет выбившуюся из причёски рыжую кудряшку и убирает блокнот в карман фартука. — Ты ведь не за булочками с яблоком и корицей? — Нет, — качает головой Рейстлин, хотя упоминание его любимой выпечки заставляет его живот заурчать. Это тоже подождёт. — Ты знаешь, где Крисания? Улыбчивое лицо Тики меняется, заставляя Рейстлина предположить худшее, но Тика оказывается не так проста, как можно было счесть на первый взгляд. — А тебе-то что? Просто так я не скажу. Рейстлин закатывает глаза и вздыхает, обводя взглядом зал, в котором Крисании очевидно нет. Его внимание привлекает целующаяся парочка у окна, и в голову приходит мысль, заставляющая его улыбнуться уголком губ. Он с заговорщическим видом обращает взгляд на Тику. — У меня есть номер Карамона. Но если ты не знаешь, где Крисания… — дёргает плечом он и делает вид, что собирается уходить. — Нет, нет, стой! — Рейстлин с торжествующим видом разворачивается обратно. Номер Карамона хотели заполучить многие девушки, но Рейстлин видел, как Тика смотрела на него на одной из тех немногих пар, которые были у них всех общими. Кажется, она была правда влюблена. И, если бы Карамон так не тупил, они бы уже были парой, так что он, можно сказать, делает хорошее дело. После того, как Тика бережно убрала в карман листок, на котором Рейстлин нацарапал выученный наизусть номер, она всё же говорит со вздохом: — Она с самого утра сама не своя. Мы всегда вместе выходим, но сегодня она сказала, что не пойдёт на занятия и чтобы я шла одна. Можешь себе представить? Рейстлин не мог, но у него появились предположения. Он кивком поторопил Тику: ему нужна была информация, а не чужие переживания. Свои комом встали в горле. — Да, извини. Так уже было один раз, когда она получила какое-то письмо, но это был выходной, так что… — Рейстлин прищурился, и Тика взяла себя в руки, принимая потерянный до этого деловитый вид. — Есть одно место, она пару раз брала меня с собой туда. Знаешь маленький храм Паладайна около парка? Там ещё как-то раз были занятия, когда было очень тепло. В парке, в смысле, не в храме. Так вот, Крисания помогает им, чем может, и ходит туда, когда ей грустно, так что, я думаю, она там. — Спасибо, — сдержанно сказал Рейстлин, хотя сердце отчего-то пропустило пару ударов и зашлось, как сумасшедшее. Он собрался было уйти, но замешкался. — Что-то ещё? — вежливо уточнила Тика. — Да. Можешь погреть мне кофе? — Тика выжидающе кивнула. — И я всё-таки возьму булочки. *** Рейстлин заприметил её издалека. Крисания сидела на ступеньках храма, и её любимая длинная белая кофта ярко выделялась в сгущающихся сумерках. — Я принёс тебе кофе, — сказал Рейстлин просто чтобы что-то сказать. Крисания резко подняла голову и быстро, почти по-детски неловким жестом утёрла глаза рукавами кофты — явно не в первый раз, подметил про себя Рейстлин, протягивая картонный стаканчик. — Спасибо, — шмыгнула носом Крисания и обняла стакан пальцами, поставив на сведённые колени. Рейстлин молча сел рядом и поставил между ними бумажный пакет с булочками. Ступени были ещё тёплыми, за день нагретые солнцем. Они так и сидели в тишине, глядя на то, как ветер легко колышет понемногу облетающие деревья в парке, пока Крисания не ахнула: — Газета! Прости, Рейстлин, я совсем… Рейстлин махнул рукой, глотнув кофе, и опёрся локтем на ступеньку позади себя. — Даламар сделает газету. Я здесь не из-за неё. Крисания посмотрела на него неуверенно, и Рейстлин, подумав, что её заплаканные глаза — самые прекрасные из всех, что он видел в своей жизни, — уточнил: — Я пришёл за тобой. И булочки принёс. Он тряхнул пакетом, и Крисания тихо рассмеялась. А потом озадаченно нахмурилась: — Даламар? А он справится? — Я оставил ему материалы. Ты… точно хочешь говорить о Даламаре? Она мотнула головой и всхлипнула. — Нет. Я… понимаешь… мои родители… Рейстлин только осознал, что Крисания никогда не говорила о своих родителях. Вообще. Как и он сам. Родители Крисании, судя по её рассказу, со своей родительской задачей справились из рук вон плохо, но отчаянно не хотели этого признавать, продолжая писать ей, хотя она ясно дала понять, что не хочет общаться, когда ушла из дома. Рейстлин прекрасно её понимал, потому что последним сообщением, которое он отправил опекающей его старшей сестре, переступив порог комнаты в общежитии, было «пошла к чёрту». — Вот. И сегодня опять было то же самое, поэтому я расстроилась и нигде не была, только здесь, — Крисания кивнула на храм за спиной. — Мне это помогает, знаешь. Знать, что есть кто-то, кто… бережёт меня? — Крисания запинается, не в силах подобрать нужное слово, которое отразило бы всю полноту того, что она чувствует, приходя сюда. Рейстлин не знает, каково это, когда тебя берегут, но сейчас осознает, что хочет это делать. Не так, как это делала Китиара, и не так, как это делает иногда Карамон, если Рейстлину случится заболеть. Это слово не совсем подходит, но он сам пока не может подобрать другого. Только теперь он точно знает, что дело никогда не было в газете. — Съешь булочку, ты, наверное, весь день ничего не ела, — говорит он фразу, идентичную той, которую сам обычно слышит от Крисании, и Крисания смеётся. Крисания соглашается пойти с ним на настоящее свидание, без споров, дедлайнов по текстам и шикающих библиотекарей вокруг. Наутро в университетской газете, гораздо более цветастой, чем обычно, выходит статья за авторством Даламара. Заголовок гласит: «Как понять, что вы влюбились», но Рейстлину уже не нужно читать её, чтобы понять. Он подсовывает выпуск Карамону, когда ему приходит сообщение от Тики, и планирует их с Крисанией далеко не первое, но самое настоящее свидание.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.