Книги, драконы и талисманы

Искорки солнца отражаются от витрин и вся мостовая, в следах недавнего дождя, блестит серебром, как скорлупа яиц окками. И по бесценному разлитому сокровищу ступают аккуратные бежевые туфельки, которые уже требуют весны, глухие сапоги, которые слишком заняты тяжелой работой, чтобы замечать ее наступление, детские башмачки, впервые пробующие эту землю на ощупь. Сегодня в вольере у Кристофера он нашел клочки шерсти. Значит, началась линька. Значит, и правда весна. Справа особенно яркие брызги солнца — отражение в витрине магазина волшебных зеркал Магнуса. От него еще два окна до «Флориш и Блоттс». Шаг, шаг, шаг, шаг… не забыть купить Кристоферу сверчков. - А вот и ты! Громкий голос и уверенный, безапелляционный тон. Фиолетовые ботинки и подол такой же мантии. Обладатель всех этих красот и достоинств приветственно обхватил Ньюта за плечи и сразу же поволок внутрь — за стеклянную витрину и звяканье колокольчика, в духоту и суету. - Я уж думал, ты не придешь - Я же обещал. Огастес Бут, его издатель, не просто любил людей, он не мог без них жить. Ему нужно было с ними говорить, щупать их, обнимать — только тогда он чувствовал себя счастливым. И в просторном помещении «Флориш и Блоттс» он искусно лавировал между чужими спинами и локтями, и Ньют следовал за ним, как грузовое судно за ледоколом, но вдруг их шествие прервалось, когда Гас остановился с кем-то поболтать. Ньюта представили, он учтиво кивнул зеленому галстуку-бабочке в белую крапинку, и, задыхаясь в тисках чужих взглядов, принялся продираться через толпу сам, в долгожданную гавань спокойствия - к маленькому столику, возле которого стояла рекламная картонка. Взгляды так и липли к нему, трогая мохнатыми лапками, словно растревоженный рой докси. Ньют чувствовал их на своем лице, на груди, в волосах, на затылке… И хоть он готовился к этому дню, терпеть их оказалось намного сложнее, чем в его воображении. Ему нужна была хотя бы капелька тишины и одиночества прямо сейчас. Он юркнул за рекламу… - Ой! - Прости, Банти, я тебя не заметил. - Ничего страшного, - она очень открыто, по-доброму улыбнулась. И правда, ничего. - Что ты здесь делаешь? Я хочу сказать, не в магазине, а за картонкой. - Ну мистер Бут раскритиковал мой внешний вид и сказал, что мне нельзя отбирать внимание у вас. Но я же не могла оставить вас одного. А что, я правда так ужасно выгляжу? Ньют оглядел ее серое платье и недоуменно пожал плечами: - Ну ты… нормально выглядишь, - по выражению лица Банти он так и не понял, она обрадовалась его ответу или нет, и решил сделать ей какой-нибудь такой комплимент, в котором будет уверен точно. - Но Гас неправ. Без тебя у меня бы никогда не получилось закончить книгу, так что сегодня у нас обоих праздник, - вот теперь Банти, покраснев, заулыбалась, а Ньют кинул еще один взгляд на толпу и добавил: - К тому же, вряд ли они все собрались тут ради нас. - Ошибаешься, - Гас появился из толпы, как будто камуфлори материализовался. - Именно что ради вас. Смотри. Видишь, там, в очках? Это критик из «Пророка». Одно его слово — и твое имя вошло в историю. Еще одно — и считай, что ты вообще не рождался на свет. Вон те ребята из журнала «Занудная магозоология»… - «Занимательная». - Да-да, как скажешь. А вон там, видишь, роскошная женщина в синем? Она из «Увлекала». - Но это же женский журнал. Не думал, что они интересуются животными. - Они интересуются перспективными женихами. Ньют вздрогнул и отвернулся. - Вряд ли я смогу ей чем-то помочь. - Ньют, дружище, - Гас, радостно улыбаясь, похлопал его по плечу. - Ты написал прекрасную книгу. Теперь будь добр, не мешай мне делать мою работу. Поговори с ними и будь душкой. И Ньют честно старался быть душкой. Он пережил довольно обстоятельную, но скучную беседу с критиком «Ежедневного пророка». С огромным сожалением прервал разговор с представителем «Занимательной магозоологии» - это интервью продлилось минут на 15 дольше положенного. Потом был весьма короткий и скомканный разговор с дамой из «Увлекала», которую, как и следовало ожидать, мало интересовала книга и намного больше — личная жизнь автора. «Я не хотел бы об этом говорить», - уклончиво ответил Ньют на вопрос о его планах создать семью, и украдкой потрогал нагрудный карман пиджака. После всех этих интервью он получил желанную передышку, во время которой забился в узенький туалет и применил заклинание, чтобы высушить взмокшую от пота рубашку. А потом потянулись читатели, желающие получить свой подписанный экземпляр. Вернее, их руки, потому что больше ничего Ньют толком не видел. Зато руки были самые разные. Мощная мужская ладонь с грязью под ногтями — наверняка коллега-любитель. Детская ручка — любознательный школьник, это очень хорошо, он и сам когда-то был таким. Женская рука с дорогими кольцами и небрежными движениями. Еще один школьник — с пухлыми, неловкими пальцами. Маленькая смуглая женская ручка с изящным браслетом на запястье… - Как вам подписать? - А как бы ты там захотел? Бабах! Стул за его спиной рухнул на пол, а Ньют и не сразу понял, что это он сам вскочил на ноги. Банти тут же появилась где нужно, чтобы навести порядок, но он не мог обернуться, чтобы на нее посмотреть, его взгляд бы прикован к глазам женщины, которая стояла перед ним. Лита смеялась. Она была одета в черное платье с золотой отделкой на груди, и ему на сеунду показалось, что она сошла с книжной обложки — той самой, которая дышала драконьим пламенем со всех сторон и блестела надписью: «Фантастические твари и где они обитают». Он не видел Литу очень давно и даже забыл, какая она маленькая и грациозная. Он сразу почувствовал себя таким высоким и нелепым, и не мог найти этому оправданий. И что сказать, что думать, что чувствовать — он тоже не знал. Наверное, смущение, ведь он не говорил о презентации ни ей, ни Тесею. А еще, может быть, досаду, потому что ему и так нелегко сегодня приходится. Или все-таки радость? Он снова потянулся к нагрудному карману, словно лежащий там предмет мог помочь найти ответ на этот вопрос, но вовремя пронес руку мимо и нервно потеребил себя за ухо, стараясь задержать взгляд на Лите как можно дольше, не дать ему соскользнуть на стол или золотистых драконов. - Я… я так рад тебя видеть! - Не могла отказать себе в удовольствии получить экземпляр с автографом, - Лита отступила от стола, и Ньют увидел, что длинная вереница читателей наконец закончилась: она была последней. - Ты же знаешь, что можешь получить его в любой момент. - Да, но мы с Тесеем хотели лично увидеть твою минуту славы. Сердце Ньюта ухнуло в пятки. - Тесей тоже здесь? Наверняка это Банти им сказала, хотела как лучше. Или Гас. Больше некому. - Да, он сейчас подойдет. Встретил по дороге коллегу из Аврората и немного застрял. - Тогда я не удивлюсь, если через пять минут во «Флориш и Блоттс» сбежится все Министерство и будет организовано экстренное собрание. Лита снова тихо рассмеялась и, опустив голову, провела пальцем по обложке верхней книги. - Он очень переживает за тебя. И радуется, - она помолчала. - Ему пришлось в последний момент отменить несколько встреч, чтобы прийти сюда. Ньют тоже схватил одну книгу со стола и принялся вертеть в руках. Почему еще никто не придумал способа применить осушающее заклятие незаметно? - Я… я хотел сказать ему, но, наверное, забыл. - Я знаю, - Лита подняла голову и смотрела на него своими красивыми глазами снизу вверх. А как будто сверху вниз. - Прошу тебя, не забудь хотя бы про свадьбу, ладно? Как странно все это происходит, ведь уже ничего не болело и ничего не горело, и Ньют знал, что в его кармане лежит самый надежный талисман, его защита, его счастье. Но он не мог выносить взгляд Литы дольше трех секунд. А Лита справедливо считала, что ей принадлежит весь мир. Можно говорить вслух все, что приходит в голову. Можно открывать все двери. Можно протянуть руку и поправить бабочку Ньюта. - Сними это немедленно, - зловещий шепот донесся до слуха Ньюта и он в последний миг успел отпрыгнуть подальше и даже спрятаться за рекламной стойкой с названием его собственной книги. Мужчина в нескольких метрах от стола разочарованно опустил камеру. Лицо дамы в синей мантии, которая стояла рядом с ним, на миг исказилось, как будто ей стало очень кисло, но потом она заулыбалась и решительным шагом направилась к ним. - Мисс Лестрейндж, вы, наверное, меня не помните. Клементина Майер, «Увлекало», мы виделись на рождественском балу в доме Блэков. - Возможно. Ньют наклонился над стопкой книг, притворяясь, что пытается найти в них нужную, но, бросив взгляд в сторону женщин, увидел, как Лита сухо, одними губами, улыбается собеседнице. - Простите, я услышала слово «свадьба». Кажется, вас можно поздравить? - Я не хотела бы об этом говорить. Ньюту показалось, что взгляд журналистки прожжет ему висок. - Понима-а-аю. К разговору присоединился голос Тесея: - Мы что, все-таки опоздали? Он уже ушел? И тут же невесть откуда вынырнула Банти: - Мистер Скамандер, вы что-то ищете? Вам помощь? Теперь Ньют жалел, что не превратил одну из книг в портал домой. - Нет-нет, все в порядке, - ответил он сразу всем и вышел на свет, сжимая в руках никому не нужный еще один экземпляр «Фантастических тварей». - Просто искал кое-что. - Какая прелесть, вся семья в сборе, - мисс Майер умиленно сложила руки перед собой. - Умоляю, одно общее фото! Наши читатели будут в восторге! «Нужно всего лишь немного потерпеть, - напомнил себе Ньют, когда они вчетвером выстроились под прицелом объектива. На короткий миг он снова обратился мыслями к листку, лежащему в кармане. - Если я переживу этот день, мне уже ничего не страшно». И он его пережил. Журналисты ушли сразу же, получив то, что им было нужно. Ньют вынес неловкие, но обязательные объятья брата и выслушал его поздравления — торжественные, но, к счастью, короткие. Тесей и Лита тоже не стали задерживаться надолго. А потом его время во «Флориш и Блоттс» истекло и Ньют с огромным облегчением отправил домой и Банти. Ему не хотелось сидеть в четырех стенах, но и ходить по городу, наталкиваясь на толпы людей, он был не в настроении. Он влез в чемодан и привычно обошел всех питомцев. Угробы готовились произвести на свет еще потомков, лунтелята пребывали в благодушном настроении и ластились к нему, лечурки трудились над созданием нового дома — все было хорошо и мирно, и после бестолкового, суетливого дня Ньют слушал благословенную тишину и наслаждался солнцем и ветром. Он заварил себе крепкого чаю и сел прямо на траву, глядя в небо. Он торчал в Лондоне с самого декабря — слишком долго. Вот было бы здорово, вместо того, чтобы давать бесчисленные интервью и подписывать книги до тех пор, пока не отсохнет рука, отправиться снова в дальние странствия, увидеть другое небо, дышать другим воздухом. Увидеть других людей… Он вынул из кармана сложенный в несколько раз лист пергамента. Он был уже помятый и немного изношенный, потому что Ньют постоянно таскал его с собой, но чернила ни капельки не пострадали, и он мог еще раз прочитать письмо, хотя знал его почти наизусть. «Дорогой Ньют, - писала она. - Я очень рада, что твоя книга наконец увидит свет. Твои звери достойны того, чтобы мир узнал о каждом из них — от сносорога до самой маленькой лечурки… Ужасно жаль, что Министерство все еще не выпускает тебя из страны, но пойми и их, ведь безопасность — это их работа… Я с нетерпением жду нашей встречи…» Ньют читал медленно, впитывая каждое слово, вплоть до точки, которой заканчивалось короткая, четкая подпись. А когда дошел до конца, бережно сложил письмо и снова убрал в карман. Гас развел такую бурную рекламную деятельность… может быть, что-нибудь из тех интервью, что он дал сегодня, дойдет даже до Америки? Может быть, она прочтет его и зачитает вслух сестре, а Куини рассмеется и скажет что-нибудь вроде: «Какой же он странный!». А Тина ничего не ответит, просто сохранит эту страницу, сложит ее в несколько раз, уберет в ящик стола и будет постоянно натыкаться на нее взглядом. И может быть, от этого у нее внутри будет тепло — так же, как ему тепло от того талисмана, что весь день лежал в его нагрудном кармане. Вот было бы здорово…