Гейко и чудной фотограф

      Я никогда не видел ничего, столь же прекрасного как эта юная гейко. Хотя, много раз я слышал, что иностранцам, тем более европейцам, ни за что не понять тонкой культуры востока. Она играла на сямисэне, а ее ученица майко танцевала с веером. Мне до самой моей смерти не забыть ее спокойное, преисполненное гордости лицо. Может, это во мне говорят тайские корни? Древняя мелодия заставляла звенеть раскаленный вечерний воздух, и люди, лица, разговоры, танец прелестной майко, все это сливалось в один бесконечный мираж, все кроме ее неподвижного, умиротворенного лица и тонких белых пальцев. Мужчины непрерывно делали ей комплименты, она принимала их с улыбкой. И вдруг взглянула на меня.       — А кто этот молчаливый юноша с вами, Джонусон-хан?       — А, это-то? Это Фиона Вей, профессиональный фотограф. Она с нами. Вы это… Не обращайте на нее внимания, она у нас со странностями.       Мистер Джонсон был прав. Я, Фиона Вей, действительно странный мальчик. Хотябы потому, что все они видели во мне женщину. На момент моего знакомства с Тацуко-сан мне уже был двадцать пятый год. Я занимался фотографией и, раз уж мне так не повезло, отказался от любовных отношений с кем бы то ни было.       Я прокинул еще одни чашку сакэ. Наверное, голова моя совсем захмелела. От взгляда этой женщины все мое нутро онемело. Алкоголь. Нужно еще сакэ.       Женщина значит? О, как странно. Я бессчетное множество раз видела этот взгляд. Еще бы. Я ведь гейша. Многие мужчины смотрят на меня с вожделением. Фиона была одета в традиционно мужское кимоно и держалась очень скромно. Если бы не ее тяжелый сверлящий взгляд, я бы никогда не заметила ее. Она была похожа на актера ОноэКикуносуке. Позже я заметила у нее фотоаппарат. Она сделала несколько снимков. Пофотографировала своих пьяных коллег и снова убрала его.       Наконец, мужчины опились до беспамятства. Фиона несмотря на хрупкое сложение все еще держалась. Это позволило нам с ней поговорить.       — Фиона-хан чем-то обеспокоена — спросила я, подливая ей саке.       — Нет, Тацуко-сан. Ваша красота и красота Хиде-сан кому угодно вскружит голову.       Услышав похвалу Хиде, я немного разозлилась, но тут же одернула себя. Передо мной не актер кабуки, а иностранный фотограф. Тем более, это все же женщина. Следовало держаться приличий но…       — Хидэ-тян прекрасная танцовщица, мне бы хоть каплю ее изящества!       Хиде насторожилась. Я сама не заметила, как в мой голос прокрались нотки обиды.       — Сыграйте еще, Тацуко-сан.       Она взяла свой сямисэн и стала играть. Играть только для меня.       Вскоре мне предложили работу в Киото. Разумеется, я согласился. Я старался часто навещать Тацуко-сан. Конечно, у нее и Хиде-тян было много работы. Самым дорогим подарком, стало прекрасное шелковое кимоно ручной работы. Тацуко-сан сразу надела его. Я сделал несколько фотографий и ушел по своим делам.              Мой контракт, как и моя виза, близился к концу. Меня пригласили на вечеринку, на которой обещала появиться Тацуко-сан. Я с неохотой пошел. Наверное, она думает обо мне как о странноватой подружке, даже не подозревая, какую бурю чувств вызывает во мне вид ее случайно обнажившегося запястья. Она танцевала ничуть не хуже, чем Хиде-тян. Мне казалось, что под ее гета распускалось море белого ликориса, а вслед за ее веером тянулись опадающие листки клена. Еще одна гейко играла на флейте. Я не замечал ее. Я смотрел только на исполненный боли и нежности танец Тацуко.       Мысль о том, что Фиона скоро покинет меня, и мы можем больше никогда с ней не увидеться. Казалась мне невыносимой. Не мужчина и не женщина, чудаковатая и замкнутая, но все же добрая, внимательная и вежливая она шла вразрез почти со всеми, кого мне раньше приходилось обслуживать. Она одаривала меня сверх меры, даже не имея данны, благодаря ей я жила не хуже успешных гейко, принадлежащих министрам. Конечно, моей хозяйке моя дружба с Фионой не нравилась, и это доставляло мне неудобства. Но сейчас мне особенно хотелось сделать мою странную подругу счастливой.       Я уже собрался домой, но в дверях меня догнала девочка-прислуга: «Фиона-хан, Тацуко-доно ожидает вас в комнате для гостей». По моей спине пробежались мурашки. Тацуко-сан сидела в углу. У нее был немного напряженный, и вместе с тем кокетливый вид. Я сел напротив нее.       — Фиона-хан снова чем-то расстроена? — спросила я размешивая чай.       — Нет, конечно, нет. У вас ко мне какое-то дело? — спросил я нервно теребя сои хакама.       В ответ Тацуко ослабила оби и обнажила плечи. Я почувствовала, как багровеет мое лицо. Гейша вытащила заколку из волос. Она смотрела не меня с вызовом и желанием. Она придвинулась ко мне поближе, я же впал оцепенение. В тот момент. Когда наши губы слились в поцелуе, весь мой мир рухнул.       Я Фиона Вей, маленькая глупая девочка. Когда мне было 13, я влюбилась в семнадцатилетнего парня. Ни чем хорошим это, разумеется, не кончилось. Теперь мне двадцать шесть, я безумно влюблена в гейшу. Мои чувства взаимны, и сейчас меня целует самая прекрасная женщина в мире.       Горе мое в том, что я не мужчина.       Я оттолкнула ее от себя, тяжело дыша после долгого поцелуя. Не хватит никаких слов в этом мире, чтобы описать ту бездну отчаяния, в которую я провалилась в тот момент. Пока не было ее, я могла не думать о том, как унизительна и жестока жизнь женщины. Я могла не думать о боли, которую мне пришлось перенести из-за того, что я родилась женщиной. Но Тацуко заслуживает самого лучшего на земле, не так ли?       — Я… я понимаю вас. Но… вы… вы так прекрасны. вы словно богиня, сошедшая с небес… а я… я не достойна вас. Не поймите не правильно… я люблю вас больше жизни… но нет, так нельзя!       Я впервые в своей жизни получила отказ. Противостоять чарам гейши, увы, может далеко не каждый. Я поняла, что только приоткрыла завесу трагедии влюбленной в меня девочки. Ей было так плохо, что она извинясь раз десять, убежала прочь. Когда дверь за ней захлопнулась, я поняла: я потеряла ее навсегда. Я повалилась на татами и заплакала. Какая же я дура!       Вскоре меня выкупил один состоятельный человек. После нашей свадьбы я увидела у него дома фотографии, сделанные Фионой. Когда я спросила откуда они у него, он сказал что Вей-сан была его хорошей знакомой и именно она рассказала ему обо мне перед отъездом. С тех пор прошло чуть больше года, у меня родился сын. Я уже начала забывать о ней. Эта новость стала для меня громом среди ясного неба: неделю назад Фиону нашли мертвой в ее Нью-Йорксой квартире. Она оставила длинную предсмертную записку, я надеюсь, что эти слова, цитата из популярного фильма о самураях, были адресованы мне: «Я буду ждать тебя в тысяче миров и в десяти тысячах жизней».       Согласитесь, ради такой любви стоило прожить эту никчемную жизнь.