Яркие лучи солнца разливались по просторной комнатке, освещая загнившие доски на дверях и отражаясь в побитых окнах. Лёгкий ветерок поднимал большой слой пыли на подоконнике и отрывал лепестки давно засохших цветов, которые издавали характерный хруст, падая на пол и рассыпаясь на множество серых, некогда ярко-розовых и белых, частичек.
«-Мама, мама!», -Радостно вопила светловолосая девочка, смешно топая ножками и махая руками, чуть ли не роняя красивые розы, которых было не меньше десяти.
Казалось, вот-вот и они вывалятся из маленьких ручек, но девочка вцепилась своими пальчиками в букет и так просто отпускать его не собиралась.
Они были предназначены для "фамой лучшей мамочки" за "фамую фивьную вюбофь и фпавибо за игруфки, мам!", по мнению малышки Со, но Чак предпочитал просто "извини, дорогая, но у меня работа. С восьмым марта".
Девочка не понимала, что у папы не просто много дел. Она любила всех и вся, хотела себе такого же большого кота, как у "дядюшки Савви", но серого, с желтыми глазками. Хотела дарить всем любовь и излучать счастье, как хотят все счастливые дети.
Она даже подумать не могла, что ее папочка имеет свою секретаршу с роскошными локонами, пышней задницей и накаченными губами, платя ей вдвойне больше, чем положено, а после этого приходя поздно домой, вновь говоря жене, что "задержался на работе, друг попросил помочь, я за документами в центр города заехал и отвозил обратно в офис...". Мэйпл лишь устало кивала, выслушивая монотонные отговорки, на которые велась только Сода, а если повезет, то и старая Розенберг.
Не одна малышка Со называет его папочкой.
Ее хрупкое сердце разбилось бы вдребезги, как рамка с фотографией со свадьбы Мэйпл и Чака, если бы она все узнала. А возможно, ее девичий и детский разум просто не воспринял бы информацию и она бы продолжала всех радовать своими новыми выученными словами и выговоренными буквами.
Все любили Соду. Даже та "странная девочка из ванной комнаты".
Послышалось громкое «ай» и букет цветов наконец-то вывалился из маленьких ручек Соды, а та недоуменно посмотрела на пол и захихикала, поднимая «глупые, колючие розочки», стараясь снова не задеть мелкие шипы. Она вытянула ручки перед собой и мило улыбнулась, посмотрев на пучок, желая, чтоб ей тоже когда-нибудь такой подарили.
У нее же будет такой же любящий муж, как ее папочка, ведь так?
Этого же ты желаешь, Мэйпл? Такого же
хорошего?
Осколки от некогда красивой, вытянутой вазы лежали на полу, около плюшевой игрушки кролика с кроваво-красными глазницами и то-ли розовой, то-ли грязно-серой шерсткой.
Когда-то этот кролик был вовсе не плюшевым и был питомцем ворчливой миссис Гибсон.
Увы, Джонсон-младший случайно запустил петарду в окно Гибсон и убил несчастное животное.
Неужели, за содеянное он был проклят? Или это просто глупые мысли паникующего подростка?
Девочка прыгала на мягком ковре перед матерью, что любовалась пышным букетом. Она была рада, что сделала еще одно хорошее дело для самого любимого человека.
Мэйпл заметила маленькую, красно-белую открытку, которая была изрисована в сердечках и вставлена между двух стебельков. Она мягко улыбнулась и несколько раз быстро моргнула, пытаясь как можно аккуратнее изъять открытку и не поцарапаться об острые шипы.
Девушка взглянула на свою дочь и ещё ярче улыбнулась.
«-Ты молодец, Сода. И твой папа тоже», -Она опустила уголки губ, продолжая легко улыбаться, догадываясь о неверности своего мужа к ней. Но Соду она продолжала любить всем сердцем. Так-же, разве что, чуть сильнее, как когда-то чертового Джонсона, из-за которого она совершила необдуманный поступок, идя на поводке у родителей и соглашаясь с ними.
Девочка широко улыбнулась, показывая все свои шесть зубов и кинулась в объятья мамы, опуская голову на ее плечо и крепко сжимая ее кофту.
***
Он положил руку на ее талию, другой ладонью грубо поглаживая ногу девушки и пялясь чуть ниже ее глаз, на пухлые губы и тонкую шею, пошло ухмыляясь и создавая вид не самого лучшего партнера, что, впрочем, никого не волновало.
Но что она могла поделать? Она же любит его. Сильно, долго, мучительно. Так боялась признаться, получить отказ, быть грубо отвергнутой... И он ее любил. Правда?
Это лишь два подростка, которые остановились возле круглосуточной кафешки и решили "побаловаться". Нечего обычного.
На них обратят внимание, только если они врубят музыку из своих плееров на полную. Ведь жителям городка Нокфелл не безразличны только свои мерзкие личности. Единицы еще не прогнили в этом городе, что, скорее всего, продлится не долго.
Его длинные, каштановые патлы спадали на лицо, что его не особо волновало. Даже тяжесть на голове, от давно немытых волос перестала мешать, как только он делал то, что сводило его с ума, что заставляло переставать думать, заставляло сбиваться дыхание, ехать крышу, а за ней и отключаться мозг со здравым мышлением. Делать приятно <i>себе, забивая на чувства остальных.
Он резко убрал руку с талии девушки и неаккуратно схватил ту за волосы на затылке, притягивая к себе и грубо целуя, кусая и оттягивая нижнюю губу, морщась от приятных ощущений.
У нее останутся ссадины после таких "игр" патлатого. Возможно, ее партнер назовет это эстетичным.
Это ведь все, что ей от него нужно. Забота, комплименты невзначай, даже неумелые, ненастоящие.
Она никогда не назвала его своим парнем, любимым... Только "партнер", как бы глупо это не звучало. Она была слишком неуверенна в себе, боялась допустить одно неправильное слово и проиграть в этой войнушке за самого классного парня среди десятых классов.
Она часто задавалась вопросом "зачем?". Такой простой вопрос. Без пояснений, намеков, подтекста. Одно слово, которое может объяснить многое, если подобрать правильный подход и интонацию, с чем Мэйпл отлично справлялась.Она умела располагать к себе людей своим бархатным голосом и дружелюбным тоном, но не умела поддерживать даже дружеские отношения на протяжении долгого времени. Но зачастую она просто теряла интерес к людям и становился все той-же Мэйпл, какой ее знают большинство людей. Серой тучей, что может поделиться только всем дерьмом, что происходит у нее в жизни.
Но чертов Джонсон - ее парень, был по блядски неправильным, непредсказуемым. Единственным, кто смог впервые зажечь в ней те самые странные чувства, что описывают в девичьих романах, не потерять интерес. Единственный, кто смог прогадать ее схему, влиться в доверие, не вызывая посторонних мыслей у девушки.
Он привлек ее своей добротой к друзьям и...индивидуальностью. Нет, он не был похож на Сала. Он не носил юбки, не заплетал длинные косы, не пытался выделиться. Ему это не нужно. Он и так
бесподобен.
Ей нравилось, как он мог сказать что-то умное, но при этом использовать "чувак", из-за чего все сказанное ранее может показаться лишь единственной умной мыслью в голове парня.
Как он случайно делал комплименты милой Эшли, убирал прядь волос за ухо.
А у них будет так-же? Он будет перед ней глупо шутить, мило улыбаясь? Будет делать ей комплименты, как Кэмпбелл? Замечать самые мелкие детали, которые она в себе изменила?
***
Мэйпл прикрыла глаза, поглаживая мягкие, но растрёпаннып волосы дочери смуглой ладонью.
Даже не самые приятные воспоминания не помешали ей расслабиться. Всё благодаря молчаливой компании малышки Со.
Сода была её антистрессом. Самым важным и любимым человеком, котрому она старась отдаваться по максимуму. Она помагала миссис Кохен одним лишь присутствием, чтоб та не чувствововала себя одинокой. Она дарили ей свою любовь и детское счастье.
