Никогда не любил цветы, особенно розы с алым оттенком...
Вроде бы обычная прогулка по парку, что тут такого? Но, наверное, это лишь для вас, а для советского гражданина это было что-то из ряда научной фантастики. Впервые в жизни Союз ничего оскорбительного не сказал, слова подбирал, а не брал из головы первые попавшиеся, старался говорить на немецком, а не ждал того, чтобы другие страны учили сложный русский. Он хотел показаться в глазах немца этаким героем, дружелюбным человеком, лучшим из лучших, хотя со стороны это казалось ребятчеством, лишь смешной шуткой, чтобы позлить взрослых, ведь они именно так и поступают. А Третий неуверенно смеялся, нервно, неумело, но искренне, элегантно закрывая улыбку рукой, как барышня. Удивительно, да? Рейх вроде парень, а манеры, как у леди, да и осанка, тело, даже лицо смахивали на женское, только волосы и одежда выдавали в нем мужчину. Губы бледно-коричневого оттенка отлично сочетались с кожей, были слегка припухлыми, шел он ровно, прямо, перебирая ногами в каком-то заданном, одному ему известном ритме. Тело женское, особенно талия, такая узкая, что любая девушка бы позавидовала. Одет юный нацист был в лёгкую рубашечку, она была слегка смята, но все же аккуратная, в черные штанишки, тоже немного потрепанные, но они ужасно сексуально, как показалось Союзу, облегали тело друга. В голову русского лезли посторонние мысли, дурманящие разум и мешающие здраво мыслить, поэтому пока немец на секунду отворачивался, наблюдая за природой в парке, тот закусывал нижнюю губу, якобы жалея, что это шикарное тельце не может, пока что, «завоеваться» под коммунистом. И когда это СССР стал думать об «этом», так ещё и с присутствием в этих мечтаний парня, которого знает только от силы часа два. Неуверенно качнув головой, в попытках разогнать все эти удручающие мечты из головы, блондин взглянул на болотноглазаго приятеля, пока тот неудворительно и немного обеспокоенно наблюдал за вечно не слушающим собеседником. — Нормально? — тихо и довольно хрипло спросил немец, поднося палец ко рту. Его глаза так и говорили об этой растерянности и раздражённости, но сдержав в себе усмешку, голубоглазый вновь кивнул, — Слушаешь? Юный мальчишка говорил мало и вечно повторял одни и те же слова, заменяя незнакомые немецкими. Так забавно было наблюдать за тем, как приятель русского искал схожее слово, как «мне нравится» и вместо этого сказал: «как любить?». Хмыкнув, Союз растрепал темные волосы друга, наблюдая, как его бледное лицо начинает краснеть. — Помидорчик~ — Рейх, возмущенно фыркнув, убрал руку русского, краснея пуще прежнего,— Эй, Рей, че-го ты? Брюнет не ответил, лишь смущённо отвёл взгляд, сжимая руки в кулаки, кусая нижнюю губу. Возбуждающе... Да, это странное чувство заполняло тело младшего русского, чувство, из-за которого все тело твердело, отдавало в жар, а в животе бабочки летали, дотрагиваясь до стенок желудка, щекоча. Неловкое молчание повисло над этими двумя. Никто не знал, как начать, продолжить ту веселую обстановку. Резко Рейх оживился, нежно улыбаясь, он быстрым шагом направился куда-то. Нахмурившись, Союз не сразу понял всю эту неожиданную радость со стороны немца, но увидев клумбу с цветами, к которой подбежал мальчишка, так же нежно улыбаясь, смотря на удивление на лице приятеля. Подойдя, СССР присел на корточки около юного нациста. На клумбе росли красные розы. Их коммунист не очень любил. Этот алый оттенок, словно кровь, ассоциировался с убийствами и войной, но, похоже, у Третьего было другое мнение. — Розы...— прошептал "Рей", восхищённо бросая на цветы взгляд и протянув руку, чтобы взять, — Liebe... Но шипы решили сделать по-другому, защитив цветок, но при этом поранив нежную кожу немца. Тихо зашипев, тот скривился, а коммунист даже и не сразу сообразил, что произошло. Заметив кровь, стекающую с ранки на холодный асфальт, русский резко подскочил ближе к другу и начал дуть на кровоточащую царапину. Поняв, что эта идея полностью бесполезна, блондин нервно вздохнул и сделал то, чего немец явно не ожидал. Осторожно лизнув ранку, СССР почувствовал во рту привкус железа, а на себе ошарашенный взгляд нациста. Рука Третьего слегка дрожала, но он ею не дергал, будто принимая эту странную помощь со стороны коммуниста, что второго явно заводило, даже возбуждало. Кровь остановилась быстро, поэтому СССР, не долго думая, отстранился и быстро смутился, как только заметил, как Рейх хотел наоборот приблизится. В голову начали лезть мысли, по типу того, что если бы блондин не отстранился, то произошел бы поцелуй, которого, в глубине души, желал парень больше всего на свете. Но брюнет затею не оставил и, снова приблизившись, чмокнул голубоглазого в щеку, якобы вместо обычного спасибо. Русский гуще покрылся смачным, красным румянцем, сердце билось без остановки в быстром темпе, грозясь выломать ребра и выскочить. Приятель лишь усмехнулся с такой реакции своей клыкастой ухмылкой, но какой-то родной, нежели пугающей. СССР начал заливисто смеяться, смущённо отводя взгляд, за ним так же повторил и Рейх, осторожно дотронувшись до плеча коммуниста.Из-за этого я обязательно полюблю розы, лишь благодаря твоей неаккуратности, лишь ради тебя ...