Не позволю

Бездушный янтарь пробирал до костей, точно холодный ливень, обрушившийся с неба. Лёгкое отточенное движение, и противник теряет голову, мечется в страхе за свою жалкую, залитую чужой кровью, жизнь. Несгибаема и опасна. Остра на язык, изящна в бою. Не тронутая счастливыми мгновениями детства, не помнящая слов любви. Не познавшая отцовского тепла, изо дня в день предпочитая мстить Шредеру за искажённую реальность. Никто иная, как Караи, что за считанные секунды настигает каждого и сопровождает ударом начисто отполированного клинка. Она давно так не развлекалась в качестве Ночного Всевидящего, и сейчас прошлые патрули меркнут на фоне этого, поистине интересного, кровожадного. Крики о помощи раздаются по закоренелым улицам Нью-Йорка, взбудоражив кровь юной воительницы. Тихий кашель и привкус металла на языке. Неподдельный страх и инстинкт самосохранения. Мы грешны в этом мире, и теперь правосудие настигнет нас в полной мере. Вопли стихают, переходя в рваные хрипы. Удар за ударом. Прыжок. Быстрая реакция и хладнокровие. Остриё без малейшего напряга вонзается в спину, выдавливая из противника последние признаки жизни. Она, точно сама смерть, решает судьбу каждого. Хочет уничтожить любой ценой. Очередной взмах лезвием, и голова одного из приспешников летит в неизвестность, с характерным звуком падая на землю. Он не дышит. Не видит страданий своих соучастников, теряясь в забвении. Знал ведь, что кончит именно так, ходя в охранниках у важной шишки этого города. Лужи крови и непередаваемое чувство свободы. Разве это не прекрасно? Девушка вновь усмехается, довольствуясь проделанной работой, после чего медленно направляет оружие в сторону главаря банды, подходя к нему всё ближе и ближе. Вот мерзавец. Думал, полномочия и блеснувшая в тусклом свете луны лысина спасут положение. «Не сегодня, мой дорогой друг», — холод и жажда восстановить хотя бы малейшую каплю справедливости. Караи следила за ним. Следила за каждым шагом, в надежде атаковать и избавить мир от новоиспечённого ублюдка, выжидая подходящего момента для нападения. Рука готова дрогнуть от накопившейся злобы, пока вокруг лежат бездыханные тела некогда уверенных в себе телохранителей. «Жалкий скот», — слетает с уст карательницы. Запах смерти въедается в броню, на которой остаются следы ночной расправы. Точно хищница, куноити прожигает взглядом нарушителя спокойствия. Вселяет страх безумной улыбкой, утоляя голод мольбами о пощаде. Караи ощущает власть и покорность, стараясь вдоволь насладиться нескончаемым потоком людских эмоций. Ещё немного и от тирана-толстяка ничего не останется, разве что грязная репутация и память о тех, кто загнал себя в могилу, связавшись с его личностью. — Умоляю, не трогайте меня! Я здесь не причем, помогите! — ни капли жалости и сострадания в голосе. Интересно, о чем же ты думал в минуты чужих пролитых слёз? — Весьма неубедительно, сэр, — зловещая гримаса говорит сама за себя, а сталь катаны приближается к горлу, готовясь перерезать его к чертям, — Страшно, небось? — Прошу вас! — никак не унимается вспотевший мужлан, — Я не хочу умирать! Не хочу! — А кто этого хочет? — с азартом и долей иронии выдаёт куноити, — Думаешь, они хотели? Не ценили жизнь и ложились под тебя, чтобы прокормиться? Сердцебиение учащается. Озлобленность, яростное разочарование бьют в голову, позволяя Караи растерять последние крупицы самоконтроля. Эти чувства обвивают тело кольцами, словно крупный питон попавшего в ловушку оленя, норовят завладеть тобой. Уничтожить всё, что существует вокруг. Японка по-новому окидывает взглядом недоброжелателя, будто ища в нём что-то человечное. То ли животный страх, присущий каждому, то ли осознание своей никчёмности. Это впервые, когда неизвестное смогло заинтересовать девушку и не дать ей покончить со всем этим сразу. Видимо, убийцы тоже испытывают эмпатию. Совершенно иную, отдалённую от привычного сопереживания. Ненавидишь, но улавливаешь в глазах жертвы своё отражение и невзначай задумываешься о собственных поступках. Да и звучит это страшно — убийца. «Нет смысла сопротивляться. Ты не уйдёшь отсюда живым, это я тебе гарантирую», — карательница натягивает улыбку и сходу совершает рывок, полоснув горло кричащего мерзавца. Мужчина не успевает и пикнуть, в скором времени жадно хватая ртом воздух, при этом рефлекторно зажимая рукой сочащуюся рану. Криков больше нет, как и причитаний в адрес воительницы. Алая жидкость струёй стекает с шеи и груди смертника, окропив собой промёрзшую землю. Такой спокойный и тихий, лишь хрипение доносится до ушей девушки, что свидетельствует о его неминуемой кончине. Куноити опять улыбается, пристально наблюдая за трепыхавшейся жертвой, чьи глаза постепенно застилает пелена смерти: «Настала и твоя очередь нас покинуть. Отныне, ты знаешь, каково это — чувствовать приближение конца». Караи судорожно вздыхает и утаскивает тело за ближайший мусорный бак, стряхивая с лезвия остатки загустевшей крови. Двоякие чувства охватывают ниндзя, и та с необъяснимым страхом озирается по сторонам. Неужели, её заметили? Нет, вокруг совершенно безлюдно. Может, ей страшно? Нет, она не привыкла к такому. Страх отравляет мозг и загоняет тебя в клетку, чего уж точно недопустимо для опытного воина. Под покровом ночи всё обостряется, и чуткий слух вмиг улавливает чужое присутствие. Некое напряжение нависает над местом кровавой бойни, и девушка готовится к атаке, поджидая затаившегося свидетеля. Янтарь сменяется леденящим малахитом, смертоносно прожигая тёмный закоулок. — Я знаю, ты всё видел! Покажись! — в ответ лишь бездонная тишина. Ни шорохов, ни тяжёлого дыхания. На миг Караи кажется, что это разыгравшееся воображение, пока чья-то рука легонько не касается её плеча, — Сволочь! — она тут же отдёргивает плечо и направляет катану в сторону противника, злобно зашипев. — Стоп! — внезапный крик останавливает девушку, — Караи, это я, Леонардо... Ты не помнишь меня? — Лео? — родной тембр отрезвил. Это он? Тот самый лидер, что взял над ней опеку после смерти сенсея? Он пришёл. Как всегда пришёл к НЕЙ, позабыв обо всех делах. — Прошу, возьми себя в руки. Нам нужно вернуться домой, слышишь? — Домой? Лео, я… — куноити приходит в себя и поворачивает голову в сторону места происшествия, с ужасом рассматривая трупы бывших телохранителей. Лёгкая дрожь пробегает по девичьему телу, оставляя в душе неприятный осадок. — Идём же, ну. — Скажи мне, прошу. Лео, я… я… убийца? Зрачки лидера мгновенно сужаются от поставленного вопроса, будто перед ним только что случилось невозможное. Сапфир плавно скользит по чертам лица девушки, ища хоть какое-то оправдание в данном убеждении. «Убийца? Что она несёт?» — мысль, что проносится в светлой голове лидера. Нет, он никогда не посчитает её предвестницей смерти, только не в этой жизни. Луна слабо освещает образ мутанта, представив его фигуру перед черноволосой воительницей. Всё тот же Лео. Смелый и правильный, только вот после смерти отца его ноша возросла вдвое. Следить за всем логовом в одиночку далеко не лёгкая работёнка. И как он успевает всё замечать? — Нет, — черепаха выдаёт это с уверенностью. Достаточно искренне и с долей сожаления. Неужели, он действительно не считает её таковой? — Караи, послушай. Ты наша сестра. Сестра, понимаешь? Мы поклялись, что будем оберегать тебя. К тому же ты всегда убегаешь и заставляешь мен… — щёки ниндзя внезапно приобретают пунцовый окрас, — Нас! Д-д-да, НАС волноваться! Пойми, с теми парнями ты поступила правильно. — Правильно? — японка не верит в сказанное, крепко вцепившись пальцами в плечи мутанта, — Нет! Это не так, Леонардо! Я самая настоящая убийца! Убийца! — последнее слово эхом отдаётся в голове меченосца. — Караи! Успокойся же ты! Успокойся! Ка… Мива! — Ч-ч-что?! — сердце пронзают тысячи осколков, лишая Хамато возможности дышать. Мива? Он назвал её настоящим именем. Впервые за всё это время… Девушка дрожит ещё сильней, практически не моргая, вглядываясь в глаза своего спасителя. Он так уверен. Так уверен и открыт перед ней. Если бы он знал, какие чувства терзают и без того её израненное сердце. Куноити впервые кажется ему хрупкой. И сейчас этот мужчина готов принять её в свои объятия после всего пережитого. — Прости меня. Прости, я не должен был… — Ничего, — Караи натягивает болезненную улыбку и смахивает с ресниц выступившую влагу, до последнего боясь показать слабость перед тем, кто смог вывести её на такие эмоции, — Умоляю, забери меня домой! Забери меня, Лео! Ниндзя молча кивает и подхватывает девушку на руки, крепко сжимая в своих тесных объятиях. Никто и никогда не навредит ей! Он не позволит. Никому не позволит приблизиться к своей семье! Уловив до боли знакомый запах, куноити растворяется в нём, пытаясь найти любовь, чем вдоволь не смогла насладиться в этом жестоком мире. Волосы цвета вороньего крыла развеваются при каждом движении, рассекая передними прядями холодный ночной воздух. Не одна. Какое счастье, что новоиспечённая семья не отвернётся от неё. Не осудит за необдуманные проступки. Караи мирно утыкается носом в шею спасителя, загребая его в охапку, что есть силы. Леонардо с рвением перебегает улицы, молясь лишь о скором возвращении домой. Жуткие картины расправы продолжают мелькать перед глазами. Кровавые следы. Мольбы о пощаде. Всё откладывается в сознании девушки, она по-прежнему чувствует страх и колючий ком, вставший поперёк горла. — Не позволю! — мутант рычит от накопившейся агрессии, крепче сжимая в руках «хрупкий цветок», — Не позволю им забрать тебя! Ты моя семья и точка! — В таком случае… — фраза резко обрывается, и последнее, что доносится до ниндзя — это очередные крики людей. Душераздирающие вопли, леденящие кровь бесстрашного лидера, — Смотри вперёд и не оборачивайся. Даже не думай смотреть в их сторону, Лео, — смертоносные змеи вершат правосудие, вгрызаясь ядовитыми клыками в плоть органов правопорядка. Она обязана защитить его, не дав полиции применить огнестрельное оружие.

«Даже если весь мир обернется против нас, я никому не позволю приблизиться к тебе, Караи»