***
Дерево, мирно стоящее на холме, шелестело листвой. В этом звуке слышался хранимый веками секрет «Магия превращения сможет быть разрушена, как только осуществится заветное желание превращённого». Корабль уходил от планеты всё дальше, унося четыре бешено стучащих сердца вдаль. Где-то на палубе Паша с горящим лицом и бешено заходящимся сердцем неловко отстранился от Леонарда. МакКой сжал губы и пообещал себе, что пройдёт колинар, если ещё раз обычное касание носами вызовет в нём такую бурю эмоций. Кирку и Споку потребовалась секунда, чтобы разорвать контакт. Ещё меньше понадобилось Джиму, чтобы увидеть в глазах вулканца нечто, что он предпочел бы видеть всю оставшуюся жизнь. Леонард и Джим запутались ещё больше. Однако к их команде присоединились теперь Спок с Пашей. Только дерево размеренно качало кроной. Оно знало, что никогда ещё что-то не было настолько очевидным и простым. Любовь всегда побеждает. Её лишь стоит увидеть.Часть 1
11 апреля 2019 г. в 00:10
Леонард запутался: он совершенно не представлял, как его угораздило влюбиться в очаровательно говорящего с очаровательным русским акцентом очаровательного энсина.
Не представлял он также, что делать и какие шаги предпринять. Паша казался кудрявым вечно улыбающимся ангелом, в волосы которого хотелось зарываться, а губы ловить своими.
В жизни Джима ясности было не больше: старший помощник стал занимать всё больше мыслей в голове, вытесняя многочисленные способы нарушения первой директивы. Кирку отчаянно хотелось взять в руки лицо вулканца и мягко огладить уши, пройтись рукой по щеке и поцеловать. У последнего было несколько вариантов, и больше всего на свете Джим мечтал, что Спок когда-нибудь подарит ему вулканский поцелуй.
Каждый свободный вечер капитан и доктор проводили время вместе, делясь сокровенными мечтами и горько усмехаясь, что им суждено навечно остаться одинокими. Неизвестно, сколько ещё двум мужчинам предстояло предаваться мечтам.
Пока однажды, после очередной высадки на с виду мирную планету, Джим не ворвался в медотсек с двумя котятами на руках.
Леонард, любящий кошек настолько же, насколько и космос, одарил пушистые комки видом не то удивления, не то растерянности.
Выяснилось, что красивое дерево, образцы которого решил изучить Спок и которое выбрал объектом восхищения Чехов, обладало способностью превращать окружающих в то, о чем думали эти самые окружающие.
Если с Пашей всё было понятно, ведь его любовь к котам была безграничной, то к Споку возникали некоторые вопросы.
МакКой пробормотал что-то напоминающее «Я доктор, а не ветеринар», понимая, что это звучит смешно и крайне абсурдно.
Два котенка, сиам и ориентал, выразительно смотрели немигающим взглядом на двух мужчин. Наконец, Джиму удалось уговорить Леонарда превратить котят обратно в членов экипажа.
Вопроса, кто из котят кто, не возникло: ориентал всем видом давал понять, что происходящее крайне нелогично и, будь у него брови, они бы зарылись в острые уголки кошачьих ушей. Сиам же, напротив, счастливо смотрел на форменку доктора и, МакКой был готов поклясться в этом, улыбался. Окончательно в происхождении котят друзья убедились, после того, как звук умиления сестры Чэпэл был остановлен шиком «тсс-тсс», и голубоглазый котёнок радостно отозвался и ткнулся в ладонь Кристины. Леонард с трудом сдержался, чтобы не погладить котят меж ушек. Пашу по вполне объяснимой причине, а Спока ради его реакции.
Вместо этого он последовал примеру Чэпэл и вплотную приблизился к мордочке Чехова.
Голубые глаза застыли в ожидании, а усы слегка дернулись в обнюхивающем движении. В следующую секунду розовый носик решительно потянулся к носу Леонарда. Мысленно выругавшись, тот подался навстречу, приговаривая «Давай-ка посмотрим на твои глазки».
Едва кошачий нос коснулся носа человеческого, котёнка не стало. На его месте стоял вполне себе человеческого вида Паша. Нос к носу к Леонарду.
Джим рассмеялся, отмечая про себя, что хоть у одного из них вечера теперь будут проходить веселее. Радуясь произошедшему, он совершенно неосознанно взялся за подушечки лап ориентала и легко сжал их. И в ту же секунду прямо перед лицом возникла убегающая вверх бровь. Джим теперь уже вполне ощутимо и гораздо сильнее сжимал в руке ладонь Спока.