Правильная жизнь

Вернувшись домой, Гуля первым делом подошла к стеллажу с книгами, проводя пальчиком по книжным переплетам она шептала: «Волшебник из страны ОЗ, Сборник лучших идиом, Карта звездного неба, Занимательная химия!». О! Палец остановился: «Итак, посмотрим что тут у нас, мне нужен раздел: «Опыты в домашних условиях»», — думала Гуля, перелистывая страницы. Недавно, глядя на то, как Фэнг Хуан ударил сжатым кулаком по лужице чая, Гуле в голову пришла одна замечательная идея. Они с папой Чжаном уже проводили опыты из этой книги и теперь ей оставалось лишь – под каким-либо предлогом взять нужные химикаты из его кабинета. Большая перемена следующего дня, троица друзей собралась в парке рядом со школой. Гуля изложила Хуану и Линвэй свой хитрый план и строго подытожила: — Вэйвэй, не смей вмешиваться! Все что от тебя требуется — это подыграть. Братик Хуан, от тебя требуется только – спрятать тетрадь, но если что-то пойдёт не так, то вы ничего не знали и ничего не делали! Я уже точно знаю, если буду виновата одна, то я выкручусь, но если вы в чём-то сознаетесь и нас начнут расспрашивать по отдельности, наказания не избежать! Взяв свою верхнюю куртку и приготовленные заранее ножницы, Гуля ловко подпорола подклад возле ворота с внутренней стороны таким образом, что между подкладом и верхней тканью спинки образовался карман. — Братик Хуан, когда все испугаются, ты не пугайся, я незаметно передам тебе тетрадь. Моя куртка будет висеть на спинке стула и ты тут же клади тетрадь в этот карман, а потом, всё как я сказала — ты ничего не знаешь, ни в чем не сознавайся! — Гуля чеканила каждое слово, давая понять, что это приказ. Девочка расхаживала перед ребятами словно большой Босс, внутри все было натянуто как струна, но страха не было, ею управляло желание отомстить за вчерашнее унижение и показать учителю Сюн, что ученики не её собственность, она не может творить с ними всё, что пожелает. Следующим уроком был урок каллиграфии. За несколько минут до окончания перемены ученики заняли свои места. Ли Линвэй сидела перед Гулей, Фэнг Хуан сидел позади. Гуля аккуратно положила тетрадь на парту, в парту она положила ещё одну такую же тетрадь, она оглянулась, все вокруг были заняты своими делами: кто-то разговаривал с приятелями, кто-то ещё не вошёл из коридора, кто-то лихорадочно дописывал заданное сочинение. Гуля достала два пузырька с порошками, в одном пузырьке была бертолетова соль, в другом красный фосфор. Девочка раскрыла тетрадь и аккуратно насыпала по чуть-чуть из каждой бутылочки, немного перемешав мягкой кисточкой, она аккуратно прикрыла тетрадь, снова оглянувшись по сторонам, немного подумав она вышла из класса. Гуля сделала вид, что завязывает шнурки и незаметно положила маленькую кисточку возле плинтуса, тут же вернувшись в класс. Гуля окинула свою команду строгим взглядом, заметив это, Фэнг Хуан улыбнулся, Линвэй, словно почувствовав взгляд Гули на себе, обернулась и безмолвно пошевелила губами, Гуля смогла прочитать: «Я боюсь!». — Всё будет хорошо, всё будет хорошо! Сяо Вэй успокойся, — спокойным тоном произнесла она, поглаживая Линвэй по спине и тут же почувствовала, что напряжение Линвэй понемногу спадает. Гуля стала озираться, Шу Вэня с утра не было на уроках. Прозвенел звонок, девочка выдохнула и про себя сказала: «Я все делаю правильно, а там будь что будет». Учительница Сюн вошла в класс, своей обычной тяжёлой походкой она прошла вдоль рядов, задержавшись на мгновение возле Гули, затем дошла до учительского стола и громко шлепнула книгами о столешницу. Какая наглость, эта девчонка ничего не боится, как ни в чем не бывало заявилась на урок, ну что ж, я устрою ей «красивую» жизнь.  — Итак, в качестве домашнего задания, вам было задано сочинение. Обычно я собираю тетради для проверки после уроков, но сегодня я хочу послушать некоторых учеников. Говорят, они хорошо сочиняют и красиво рассказывают, вот и проверим, так ли это. Ученица Ли Личжи встань! — в тоне учителя слышалась издевка, она подошла к парте девочки. У Гули-же замерло сердце, только-бы все прошло так, как она запланировала. Если учительница осознала, что её рукоприкладство было недопустимо и перестанет издеваться над ней и Линвэй, то она просто отдаст ей тетрадь с сочинением из парты, если же она планирует продолжать их изводить, то пусть пеняет на себя. Гуля встала и посмотрела учительнице в глаза, провоцируя её своим твёрдым, решительным взглядом. — Учитель, моё сочинение готово. Вы хотите, чтобы я зачитала его? — спросила Гуля. Учительница вдруг захохотала, подумав про себя: «Не так просто, не так просто, ты хочешь, чтобы я вела себя с тобой корректно, забыв про все грязные делишки и истории, что вы распускаете! Я сделаю так, чтобы вся школа узнала, что ты в 10 лет знаешь о сексе, об извращениях, я опозорю тебя! Ты больше не сможешь поднимать на меня свои наглые глаза, ты и твоя мамаша не будете расхаживать здесь с видом суперзвезд». — Ученица Ли, не надо читать, лучше скажи-ка мне, это правда что ты рассказываешь ученикам о том, о чем не принято говорить вслух? — женщина постукивала пальцами по краешку Гулиного стола, нависая над ней всем телом. Гуля молчала, она просто стояла и смотрела на учительницу и сейчас она ясно видела, что в её взгляде не было и капли раскаяния за побои и унижение, не говоря уже о желании извиниться, на это не было даже намёка. Сгладить простым молчанием вчерашний инцидент учительница Сюн явно не собиралась, в её глазах читалось отвращение, а ещё желание жалить и добивать, ну что же… — Отвечай, когда с тобой говорит учитель! — взвизгнула женщина, она размахнулась и со всей силы ударила сжатым кулаком по тетрадке Гули. От удара раздался хлопок подобный выстрелу или маленькому взрыву. Испугавшись, учительница упала на колени и закрыла лицо ладонями. Кто-то из одноклассников, сидящих близко, тоже упал на пол, кто-то вскочил и побежал из класса, началась паника. Пользуясь этим, Гуля незаметно положила тетрадь на стол Фэнг Хуана, другую же быстро выложила из-под парты на столешницу. Прошло около минуты, прежде чем паника утихла, учитель встала с колен тяжело дыша, глаза налиты кровью: — Ах ты мерзавка, решила проучить учителя и все потому, что я хотела вывести тебя на чистую воду?! Ты думаешь тебе сойдёт это с рук, мигом вылетишь из школы! — закричала Сюн Сяо Тун дурным голосом. Гуля молчала, она снова просто смотрела в лицо учительницы своими прозрачными синими глазами и в них читалась смесь жалости и обиды, никакого страха, никакого сожаления. Эти жалость и презрение распаляли ярость Сяо Тун почище, чем все слова и поступки вместе взятые. — Учитель, но я не просила Вас бить кулаком по парте, в чём заключается моя вина? — Возьми свою тетрадь в руки! — выкрикнула учительница. Гуля спокойно взяла тетрадь, тут же открыв её на странице с написанным сочинением. Женщина выхватила тетрадь, с недоумением оглядывая и перелистывая страницы, после чего кинула её на парту, не отводя глаз от лица Гули, она схватила рюкзак девочки и с остервенением высыпала его содержимое. На первый взгляд, там не было ничего кроме учебников и тетрадей, учитель брала их один за другим и просмотрев швыряла обратно. — Ясно! Я чуть не забыла, вас же тут целая компания! — учительница стала хватать предметы с парты Ли Линвэй и в бешенстве кидать их один на другой, затем так же поступила и с содержимым рюкзака, а после перешла к парте Фэнг Хуана. Расправившись с их вещами, она опустила руки в бессильной ярости, смотря в одну точку невидящими глазами она сказала: — Хорошо! Отлично! Мне не нужны доказательства, у меня целый класс свидетелей. Если понадобится, мы вызовем одного за другим. Ли Личжи, следуй за мной к директору школы. Они подошли к кабинету директора: — Жди здесь, я вызову, — не глядя на ученицу, сквозь зубы сказала женщина. Директор школы Чень Цин Лин просматривал список детей с плохими оценками: «Эти негодники портят мне всю статистику». Он устало помассировал виски, как вдруг в его кабинет практически влетела учитель китайского языка и каллиграфии, низкая, коренастая, с громким грубым голосом, Сюн Сяо Тун была закадычной подругой директора, они дружили с детского сада и поэтому директор всегда закрывал глаза на бестактное и порой непростительное поведение своей протеже. Вот и сейчас, он не обратил должного внимания на тот факт, что женщина практически ворвалась, без всякого намёка на то, чтобы спросить разрешения войти. — Директор Чень! Вы даже не представляете что творится в 4 классе 17 аудитории! Две испорченные девочки рассказывают всему классу об интимных делах, более того они рассказывают о сексуальных извращениях, все это в подробностях. Боюсь, что нам нужно немедленно принять меры, мы не можем такое допускать, иначе родители других детей будут недовольны, репутация нашей школы может пострадать. Как бы не вышло, что родители посчитают, что здесь учатся дети проституток. Вчера я пыталась поговорить с одной из них, но сегодня она подложила мне то ли петарду, то ли хлопушку, опозорив меня перед всем классом. Я настаиваю на этой девицы из школы. — 4 класс? Из какой семьи эта девочка, как её имя? — брови директора поползли вверх, не слишком ли малы эти дети, чтобы устраивать подобный переполох? — В моих списках числится Ли Личжи, но имя в табеле немного другое, дочь иностранки и господина Ли. Директор Чень Цинлин подошёл к стеллажу, достав личное дело ученицы, он задумчиво почесал подбородок. – Ли Кулия, — прочитал он. – Десять лет, отец — дизайнер Ли Хуанчжан, мать…, – директор поморщился, не берясь прочитать сложное имя женщины вслух, – частный учитель музыки и английского языка, хм. — Эта семья выглядит достойной, я помню девочку и её родителей, ученица Ли известна по всей школе, как талантливая пианистка. Ты уверена, что это она распускает грязные истории и что это именно она подложила тебе хлопушку, где эта хлопушка? — Директор, эта девочка умная как змея, так вышло, что от испуга я упала, а когда пришла в себя, не смогла найти ничего в её вещах. — В её вещах? Ты хочешь сказать, что она подложила петарду в собственные вещи, почему тогда она взорвалась возле тебя? Сюн Сяотун лихорадочно соображала, что она должна сказать директору. В порыве ярости женщина и не задумывалась, что тоже вела себя недопустимым, с точки зрения школьных правил, образом, придётся выкручиваться: — Директор, я подошла, чтоб проверить сочинение, взяла тетрадь и что-то взорвалось. — Учитель Сюн, разве ты не собираешь тетради с сочинениями для проверки дома, как эта девочка могла подложить что-то подобное в тоненькую тетрадь? И как она могла знать, что не староста будет собирать тетради, а ты подойдёшь к её столу? И куда делась эта тетрадь и петарда из неё? Всё это звучит довольно нелепо! — Директор, но весь класс слышал хлопок, больше похожий на взрыв. Некоторые ученики даже упали или выбежали от испуга, и истории с интимными подробностями тоже слышали все, Шу Вэнь даже рассказывал их за ужином. — Хм… Раз так, позови эту девочку для беседы, послушаю что она скажет. По требованию учителя Гуля зашла в кабинет, вопреки ожиданиям Сюн Сяо Тун, девочка вежливо поздоровалась и встала в сторонке, скромно потупив взгляд. — Ученица Ли, расскажи, зачем ты рассказываешь неприемлемые истории другим ученикам, откуда ты знаешь все эти подробности? — Директор, я провела летние каникулы у бабушки в США, так вышло, что я узнала все это от мальчика моего возраста, в той стране такая информация приемлема. Я извиняюсь, что не сдержала свой язык и рассказала другим ученикам, я виновата директор, больше такого не повторится. — Хорошо, что ты скажешь о твоём сегодняшнем поступке? Все стали свидетелем взрыва петарды на твоей парте, если это правда, наказание будет серьёзным, вплоть до исключения из школы. — Я ничего не подкладывала, — просто сказала Гуля. — Как же не подкладывала? Я взяла тетрадь и раздался хлопок! Ты считаешь подобное допустимо по отношению к учителю? Весь класс свидетели! — сварливо выкрикнула учительница Сюн. — Директор, хлопок был оттого, что учитель стукнула по моей парте кулаком, вы можете расспросить всех учеников. Кроме того, вчера учитель Сюн хотела побить другую ученицу по рукам, но после того, как я заступилась, учитель ударила меня по лицу — это тоже все подтвердят. Я гражданка не только Китая, но также России и США. Мой кровный отец — военный с высоким званием, если я расскажу ему о том, что меня бьют в школе, то он устроит международный скандал. Как вы думаете, это отразится на репутации школы, если в газетах России напечатают, что в одной из школ Пекина бьют детей? Отцу ничего не стоит также сообщить об этом в посольство, — спокойным и вежливым тоном промолвила Гуля, не поднимая глаз.  — Можешь идти! — сказал директор, одновременно глядя на Сюн Сяо Тун зверским взглядом. Как только за Гулей закрылась дверь, раздался рык подобный львиному:  — Сюн Сяо Тун! Ты опять взялась за старое?! Мне надоело разгребать за тобой, ты совсем не можешь контролировать свои руки и язык? Кто позволил тебе бить этого ребёнка? Учительница Сюн не чувствовала ни капли вины, напротив, она была взбешена, ведь её жертва ускользнула. В искаженном сознании этой женщины отпечатались определенные установки: учитель всегда прав, ученик не может делать что-либо запрещённое учителем, иначе это зло, а зло из детей, как известно, можно и нужно выбивать. Учительница подошла близко к директору и выдавила сквозь зубы, с раздражением: — Чень Цинлин не корчи передо мной свою лицемерную рожу, я тебя насквозь вижу. Сегодня ты дал этой мерзавке уйти, испугался какой-то девчонки, что будешь делать, если я расскажу о твоих собственных грязных делишках, не испугаешься?! Не смей мешать мне, я сама с ней разберусь, раз ты такой слабак! Развернувшись на каблуках, женщина гордо проследовала из кабинета, громко хлопнув дверью. Боже! Эта женщина! Директор Чень плюхнулся в мягкое кресло, бессильно уперевшись лбом о стекло рабочего стола. Столько лет он вынужден закрывать глаза на её недопустимое поведение, молча наблюдать, как она буквально выживает из школы учеников, перешедших ей дорогу. Управы на неё не было никакой, когда-то они были любовниками, но он вынужден был жениться на девушке, которую выбрала для него семья. Долгое время после его свадьбы, они все ещё были близки, закончилось это даже не после брака Сюн Сяотун, а вместе с её беременностью Шу Вэнем. Он знал, что когда-то разбил ей сердце, но и сам ещё долго любил только её, властная и неуправляемая, девочка с трудным детством, которой он вытирал слезы собственными руками, она всегда будет болью его сердца. Чень Цинлин сейчас чувствовал себя в западне, он простонал, только бы Сяотун не провоцировала больше этого ребёнка. В манере держаться и словах ученицы Ли, чувствовались достоинство и сила, она не сдастся просто так, а если девочка действительно расскажет обо всем родителям, если эта история каким-то образом дойдёт до министерства образования Китая. Нет, если это будет исходить от родителей Ли, то историю удастся замять, пользуясь поддержкой тестя из департамента образования, Цинлин мог это устроить, но если это действительно будет исходить от международных источников, то это затронет репутацию страны, как только последует расследование, то всплывут все предыдущие истории, замятые им. Сколько случаев рукоприкладства уже спущено с рук, последствия будут необратимые, его карьера будет разрушена и карьера его любимой Сяо Тун тоже. Действительно, в Китае все ещё процветает рукоприкладство в школах, но в основном это в дальних деревнях и небольших городках, где учителя на вес золота и над таким словом, как психология, родители могут только посмеяться, тем более многие сами не прочь поколотить своих чад. Но в крупных городах, большинство родителей уже знают, что психику своих детей нужно беречь, честь и достоинство для них совсем не пустой звук — за такие дела любой родитель может поднять шумиху и скандал. Предыдущие ситуации удавалось замять в основном потому, что дети были запуганы учительницей настолько, что не решались рассказать родителям об её ужасном поведении, а попустительство директора усиливало их сомнения и страх, поэтому родители детей, услышав их бессвязные истории не шли на крупномасштабные действия, предпочитая либо перевести своего ребёнка в параллельные классы, либо и вовсе перейти в другую школу. Чень Цинлин снова взял в руки дело ученицы Ли, отец Ли Хуан Чжан, это имя показалось ему смутно знакомым, именно в печатном варианте он где-то видел его. Директор Чень устало вышел из кабинета, завтра он ещё раз поговорит с Сюн Сяо Тун. Для её же блага — ей нужно остановиться.