Чужая тайна

Келли была глупой. Даже слишком. Видно, у повстанцев дела шли совсем плохо, раз они доверили важное задание кому-то вроде неё. Глупая. Наивная. С большими голубыми глазами, как у куклы — она всегда раскрывала их широко-широко, когда он оказывался сверху, точно не хотела упустить ни одной детали. Впитывала всё. Солон отбросил воспоминание о голой, принадлежащей ему Келли, потому что оно было лишним. Зачем он вообще думал о ней? Пододвинув к себе заполненный янтарной горечью стакан, Солон стукнул по нему пару раз указательным пальцем. Солону требовалась работа, а Тан, как всегда, запаздывала, вынуждая его пить всякую гадость и думать о ерунде. Возможно, Келли бы посетила его снова — Солон знал, что вообще она была Мартой, но какое это имело значение? — однако тут дверь затхлого бара наконец открылась. На пороге появилась Тан, и не одна, а с какой-то высокой фиолетововолосой девицей. Они уверенно направились к Солону, и тот успел заметить, что у незнакомки с собой был пистолет. Значит, не из их отдела. Оказавшись рядом с Солоном, Тан бесцеремонно хлопнула его плечу: — Кхм, а ты всё-таки не превратился в мешок жира, даже странно. — И я рад тебя видеть, Тан. Она усмехнулась, сощурила свои светло-карие, с желтоватым отливом, глаза: — Какая честь. Обернулась к спутнице. — Это Карин — она из МУПУ. У них рук не хватает, надо помочь. Международное управление по утилизации — вот как, а Солон рассчитывал на что-то интересное. Он допил пойло, название которого не стоило запоминать, и прошёлся взглядом по молчаливой Карин. Интересно, откуда она? Из их Олхейма, — будь он неладен — соседних Орсты или Охты? Какое-то из малых государств? МУПУ объединяло все страны, заинтересованные в уничтожении осенних детей. — Будем стрелять рыжих и зелёноглазых? Такие вообще ещё остались? Мне казалось, вы всех перебили. Ни Тан, ни Карин не улыбнулись. Его бывшая напарница покачала головой: — Вот что бывает, когда кто-то полгода проводит на одном месте — да ещё и в Доме милости. И как ты там не умер от скуки? Солон пожал плечами и встал со стула: — Сначала всё было довольно нудно, но потом появилась одна девица — агент повстанцев. Она развлекала меня. Тан приподняла брови: — Развлекала, значит. Красивая? Солон кивнул, потом добавил: — Блондинка, не в твоём вкусе. Тан провела рукой по коротко стриженым волосам — движение, как обычно, было каким-то кошачьим, плавным. Сколько уже Солон знал Тан? Лет пятнадцать, наверное. Если не больше. Она тем временем говорила, направляясь к выходу из бара: — В последнее время я вообще предпочитаю брюнетов. — Ждать, что ты влюбишься в меня? Они переговаривались так, пока шли до машины. Карин всё время молчала, но Солон понимал, что она не упустила ни одного слова. Карин раскрыла рот, только когда села за руль — резко, решительно, точно боялась, что он будет оспаривать у неё это право. Очень надо. Бросила: — Охотиться будем в Санрено. По нашим данным, там находятся два объекта. Солон ничего не ответил — столица, значит. Он давненько там не был, но не мог сказать, что соскучился. Когда-то в Санрено стоял его дом. Сейчас он почти не верил в это — в какую-то жизнь до вступления в отдел, до операции. Моргнув, Солон переключился на другое: два объекта — двое рыжих, которых нужно убить из-за их опасной мутации. Что там происходит, если не отстрелить их вовремя? Звереют и начинают пожирать себе подобных, кажется. — Расскажи об их повадках, — скорее велел, чем попросил Солон. Карин не стала цепляться к тону — это было приятно, Тан бы вот непременно устроила словесную перебранку. Сейчас она, кстати, заняв место возле водителя, красила губы — эта женщина жить не могла без ярко красной помады. — Ничего сложного. Они скрываются, обманывают, пытаются вписаться. Они всё время боятся, что их раскроют, и из-за этого страха допускают ошибки. Вообще адреса у нас есть, осталось только зачистить дома. — Адреса есть? Это ещё проще, чем я ожидал. То ли Солону показалось, то ли голос Карин действительно слегка дрогнул: — Мы добыли их с напарником. — И где сейчас твой напарник? Солон, конечно, знал ответ. Карин, видно, поняла это, потому что промолчала. Закончившая красить губы Тан лениво протянула: — Бедняга Джон умер. Его укокошил какой-то взбесившийся объект. Я случайно попала на похороны — там, кстати, была хорошая выпивка. — Для Джона это наверняка стало бы отличным утешением, — откликнулся Солон. Он всё ждал, что Карин как-то отреагирует, но ничего не произошло. Кажется, её состряпали изо льда. Солон раньше почти не пересекался с агентами управления и теперь размышлял над тем, все ли они такие. В любом случае хладнокровность — то, что нужно для такой работы.

***

Столица Олхейма встретила их дождём — холодный и противный он заполнил собой весь город. Более того гадкая морось задержалась в Санрено ещё на день. Из-за неё небо было паскудно серым и совсем ничего не выражало. Вообще после полного покоя, которым был заполнен окружавший Дом милости лес, Санрено показался Солону отвратительным. Постройки в городе натыкались друг на друга, дороги скулили под тяжестью заполонивших их машин, везде мельтешили несчастные, угнетённые люди. Им бы всем не помешала операция в Доме — отсечение лишних мыслей, укрепление повиновения. Солон пообещал себе, что когда они избавятся от этих рыжих, он лично привезёт в Дом милости вагон санреновцев на операцию. Может, парочку вмешательств даже проведёт сам. Это не так уж сложно — у него хорошо получалось. Несколько пациентов сошли с ума, но зато никто не умер, что уже плюс. Он размышлял о своём докторском прошлом, пока они с Карин шли к одному из объектов домой. Их скрывала ночь, как и день, страдающая от дождя, и донельзя промозглая. Тан в это время должна была пришить второго. «Нас трое, четвёртого всё же не прислали, так что мы с Карин вытянем жребий и решим, кто возьмёт тебя с собой, Солон», — заявила за час до этого Тан, когда они оказались за дверью гостиничного номера. Солон возражал скорее для виду — чтобы Тан не подумала, будто за полгода в Доме он растерял способность спорить. Да и оказаться в паре с Карин было интересно: почему бы не понаблюдать за кем-нибудь из управления? Они не переговаривались, пока шли по слабо освещённой фонарями улице. Карин казалась тенью, а не человеком — загадкой, сгустком тьмы. Возможно, это она из-за смерти напарника стала такой молчаливой? Солон думал об этом, украдкой оглядывался — ничем непримечательные дома, узкие дорожки — и на ходу разминал пальцы. Вдруг Карин остановилась — видно, они оказались у нужного дома. Обернулась, кивнула ему и взглядом указала на дверь. Значит, Тан уже его сдала. Совсем распустилась. Интересно, она обо всех его талантах рассказала? Достав из кармана джинсов отмычку, Солон справился с замком, и, не дожидаясь Карин, вошёл внутрь. Дом встретил его безопасной тишиной — его владелец явно ни о чём не подозревал, никого не ждал. Разве кому-то из объектов полагается вести себя так беспечно? Солон преобразовал мизинец на правой руке в лезвие. Потом взглянул на Карин — судя по всему, она совсем не удивилась. Обострённое зрение не могло его подвести. Значит, Тан действительно рассказала всё. Надо будет с ней поговорить. Знаками они договорились, что Карин проверит первый этаж дома, а Солон — второй. Он поднялся по лестнице, надеясь первым отыскать жертву. Пусть задача и была простой, сейчас, оказавшись рядом с жертвой, он чувствовал постепенно охватывающее его возбуждение. Мелькнуло и исчезло воспоминание о том мгновении, когда он провёл лезвием по шее Келли. Солон знал, что больше не подумает о ней — глупая девчонка растаяла без следа. В сущности она ничего не значила. Никогда. Просто ему нужна была работа. Солон шёл бесшумно. Он быстро обследовал две комнаты и ванную — всё было чисто. Между тем внизу раздались какие-то звуки: кажется, куш сорвала Карин. Видно, охотничий инстинкт помог. Интересно, сколько эта глыба льда работает в управлении? Он быстро спустился по лестнице — ступеньки предательски скрипнули, но это наверняка уже не имело значения. Солон ворвался в комнату, из которой доносились приглушённые голоса, и замер на пороге. Карин стояла в самом центре, в руке она держала пистолет, а целилась… целилась она в себя только с другим цветом волос. Насколько Солон видел в темноте — синим. И у второй Карин тоже был пистолет. Они обе посмотрели на него, и сходство стало ещё более очевидным. Взгляд Солона перебегал от одной к другой. Он бы мог спросить: «Какого хрена?». Но ответ лежал на поверхности. Придётся убить обеих. Солон шагнул вперёд, и тут Карин, которая пришла с ним, заговорила: — Не трогай меня. Я объясню… я агент управления, я улажу… всё и продолжу работать… Голос изменил ей. Дрогнул, оборвался — по льду бежали трещины. Вторая Карин нервно рассмеялась: — Какая ты хорошая девочка. Значит, убьёшь меня и будешь жить дальше? Солон ждал её ответа. От него зависело всё. Он успел вернуться к варианту с двойным убийством, прежде чем Карин-агент, явно сделав усилие над собой, сказала достаточно твёрдо: — Да. И выстрелила. Странное чувство охватило его — удивление, восхищение, гадливость. Вторая Карин, кажется, ничего не поняла перед смертью, пистолет выпал у неё из рук. Первая ещё раз — видно, на всякий случай — выстрелила в своего подкошенного двойника, а потом выпустила последнюю пулю — в диван, на котором лежали подушка и одеяло. Значит, она спала. Как беспечно. Солон наблюдал, как Карин-агент опускается на пол, как она дотрагивается до волос той — другой. Почти с нежностью. — Я тоже красилась в синий раньше, — сказала она, а потом отдёрнула руку и закусила губу. Глаза её напоминали небо Санрено — тоже ничего не выражали. Боялась ли она расплакаться? Винила себя? Воспользовавшись этим моментом, Солон подошёл к Карин, схватил её за горло и поднял повыше: — Мне нужно объяснение. — По...до…жди, — прохрипела она. Да, так Карин, пожалуй, действительно ничего не объяснит. Он поднёс её к ближайшей стене, отпустил шею и надавил на плечи. Пистолеты остались лежать у трупа, а больше оружия у Карин, кажется, не было. Она не могла ему не ответить. — Я слушаю. Карин тяжело вздохнула и явно сама смутилась этого. — Это моя сестра… мы не виделись с раннего детства. Родители поделили нас, ну знаешь, при разводе. Я и не знала, что Мал жива. — Была жива. Она выплюнула, удивив его такой пылкостью: — Ты не имеешь права меня судить — ты вообще не совсем человек. Солон хохотнул и взглядом указал на остывающее тело: — Думаешь, ты человек? — Это неправда — про осенних детей. Мы не каннибалы. Солон ей не верил. Эта девка только что пришила родную сестру — может, и съесть её собиралась, но постеснялась при нём. — Я убила Джона, потому что он был одним из нас и пытался скрыться в управлении. Если я убила Джона, зачем мне жалеть Мал? — произнесла Карин, и голос её звучал глухо. Была ли она вообще живой? Солон сомневался. — Джон, значит, тоже… — протянул он. Интересно, сколько ещё осенних детей прячутся на самом видном месте и убивают себе подобных, чтобы выжить? Карин тем временем кивнула, потом спросила, поморщившись: — Ты меня отпустишь? Плечи болят. — Потерпишь, — не то, чтобы он осуждал её за желание выжить, но всё же. — И ты не знала, кого найдёшь здесь? Она посмотрела на Солона так, точно это он только что убил родную сестру. — Конечно, нет. Она сменила имя и фамилию. Думаю, не один раз, — потом Карин добавила ледяным тоном. — Отпусти уже. Солон чувствовал: лёд не тот. Карин была потрясена и всеми силами старалась скрыть это. Получалось плохо. Впрочем, ему всё равно. Он наклонился к Карин и вдохнул лёгкий, едва уловимый запах её страха: — Не пытайся убить меня, чтобы я не выдал твою маленькую тайну. Поверь, я намного сильнее тебя. Хотя… — он помедлил, выдержав паузу. — Тан ведь тебе уже рассказала. — Да. Солон напоследок посильнее сжал её плечи, а потом сделал шаг назад. Как странно, ещё полчаса назад Карин была такой загадочной, теперь же в ней не осталось ничего хоть сколько-нибудь таинственного. Солон смотрел на неё и видел только безумное, слепое желание выжить. Как жалко. Как знакомо. Несколько часов спустя, когда Тан рассказала Солону и Карин, что успешно справилась с заданием и легла спать, он вышел на балкон гостиной. Карин тоже уже валялась в кровати — скорее всего, пялилась в темноту, вернуть былое спокойствие ей, по наблюдениям Солона, так и не удалось. Тан, вероятно, списала всё на задание: её саму убийства довольно сильно волновали. Солон хорошо понимал это чувство. Да, жажда чужой смерти, желание сохранить свою жизнь — всё это было знакомо ему. Ясно и просто. Совсем другое дело — осенние дети, которые, если верить Карин, вовсе и не особенные и не таящие угрозу. Нет, тут что-то не так. С чего бы стольким государствам объединяться, создавать специальное управление для истребления этих рыжих, если они пустышки? Такого не может быть. Солон делился своими мыслями с набирающим силу дождём. Тот соглашался со всем и тоже не верил никому и ничему. «У осенних детей есть тайна», — шептал дождь. Солон пока не решил, готов ли он напрягаться, чтобы узнать правду.