Eintracht Frankfurt

Это ощущается странно. Болезненное чувство внутри, съедающее лёгкие, и вместе с тем – минимум эмоций, непонятное военное бесстрастие. Серые глаза Бенфики смотрят с холодной злобой, карие Айнтрахта – с холодным равнодушием. Равнодушием, за которым плещется ненормальный интерес. Что ещё он может предложить? Ну давай, давай бей сильнее. Громи меня полностью. Что, четыре мяча – твой потолок? Ты ведь можешь уничтожить, можешь втоптать в газон, ну так давай! Скулы ноют, саднит губа, стоять на коленях перед соперником – непозволительно. Но Айнтрахт знает, что костяшки Бенфики ноют не меньше. Что на спине будут гематомы. Видит рассеченную бровь и рану на ноге. И Бенфика больше не бьёт. Лишь смотрит прожигающим взглядом победителя, раздумывающего, что делать с поверженным. Неужели боишься, что можешь сломать об меня руку? Серьёзно? Его отпускают. Франкфурт закрывает глаза и криво усмехается. Вот так. Хищная птица внутри трётся клювом о грудную клетку, глубоко вздыхает и рвётся продолжить бой по её правилам, вцепиться когтями в золотые перья, драть кожу из последних сил и вырывать нагло отнятую победу. Но нельзя. Матч окончен. После драки кулаками не машут. Гул болельщиков закладывает уши. Айнтрахт поднимает глаза и смотрит отстранённым, и вместе с тем – усмехающимся взглядом, молча сообщая, что они обязательно продолжат. Обязательно. Горечь поражения перекрывается змеиным клубком чувства скорой мести. Желания скорой мести. И оно так близко, оно так любовно обнимает, ласково целует царапину на шее, что не улыбнуться нельзя. Тот, кто стоит, не всегда имеет больше власти. Тот, кто на коленях, не всегда готовится стать рабом. Величественная птица впивается острыми когтями в рану на плече. Франкфурт в ответ гордо поднимает подбородок. Смотрит прямо в холодные глаза, без тени страха и неуверенности. По лицу Бенфики проходит судорога: ему явно не нравится такая реакция. Запах горящих мостов вынуждает на самые отчаянные поступки. Ты ведь понимаешь. Если нет – твои проблемы. Я тебе не аутсайдер чемпионата Португалии. Со мной будет иначе. За спиной португальца – радость его же игроков. Орел на плече расправляет взлохмаченные крылья. Я не боюсь, если это было твоей целью. Мне некуда отступать. Мне нечего терять. Теперь – только вперёд. Проиграть Лигу Европы в первом же матче и окончательно вышвырнуть Германию из еврокубков? Да сейчас. Я – их последний шанс. Теперь я их веду. На мне бремя всей страны. Оно должно давить. Но у него не получается. Он поворачивает голову к табло. 4:2 Думает, из-за чего всё могло развалиться. Вспоминает удаление. Вновь смотрит на Бенфику. Пишешь мой приговор красным прямоугольником… По щеке стекает что-то тёплое, и это явно не слёзы. Я напишу твой приговор своей кровью. Собирается с силами, пытается подняться. Колено простреливает болью. Сцепляет зубы, почти падает, в последний момент подставив руки. Делает ещё одну попытку – встаёт. Настороженность на лице португальца смешивается с чем-то ещё, и дикая птица довольно урчит, готовая издать боевой клич. Франкфурт делает первые неспешные шаги в сторону раздевалки, попутно послав Бенфике взгляд обжигающе ледяного равнодушия, как в самом начале их битвы, молча обещая продолжение сегодняшней бойни. Тогда, когда он был уверен, что даст фору. Он до сих пор уверен. ...скажи, тебе уже страшно? Они оба знают, что «Коммерцбанк-Арена» обязательно покроется красными пятнами.