}{0ЯTVTOR
БАШНЯ: Энантиоморфический распад
альд-ДОХТ Очнись. Хватит лежать здесь, Двойные Врата, и перевирать самого себя. Ты есть то. Не пытайся концептуализировать межпоточность. Слова - лишь мясо мысли, мысль есть кровь воли. Ты берёшь кости и мясо и сотворяешь магию. Магия есть клетка бога. Думал ли ты о том, что чародей вполне способен отвлечь бога от его божественности? Все любят и не любят загадки. Сокрытие ответа есть отвращение ума от созерцания самого себя. Тебе удалось. Ничто не вечно, и всё когда-нибудь случится, хватит укорять своё прошлое я. Иногда любовь выражает себя как удар, но он не должен наноситься предвзято. Я прощаю тебя. дун-ХЕКЕМ ...Если меня спросят, когда была зачата катастрофа, я рассмеюсь. Наверное, когда Кости Земли сломали друг друга, разорвав плоть. Так давно? У меня нет мерила для восприятия подобного. Я могу изменять внешность, как айлейд, я уродлив, как сын металла, моя кровь старше, чем та, пропитанная пеплом. Незримость понимания не отрицает его тяжести. Я не хочу подниматься и не хочу выходить, чтобы снова обменивать смыслы на пробуждения и приёмы пищи. Предтекшая Троица, Нечестивая Троица, Предвещенная Троица, Передрешённая. Тридцать шесть, разделённое начетверо, всего лишь девять. Нумерология - всплеск информационной пены, отнимающей дарственные Конечности Дождя. Семь наделяют движениями, Восемь отдают себя, чтобы вертелось Колесо, но не Девять ли в итоге называют само происходящее пронзанием искушающей всевозможности? В этот момент, выплёвывая куски предыдущей личности, рассматривая расцарапанные камни усыпальницы, я становлюсь совершенным побудителем Катастрофы. Уже нет разницы, кем или чем мы все когда-то являлись. Изначальные элементы, Мятежник, Король и Свидетель, должны быть преобразованы. Смерть есть инструмент бесповоротности трансформации. Кто ты, призрак, которого я достаю из разреза на собственном горле? ур-НЕХТ ...Тот, кто пал и не знал, почему. Так же, как ты возвысился и не знаешь, зачем. Ты уже становился майевтом самому себе. Мы были. Думаешь, Трое-и-Трое не связаны? Мы никогда не обретали воссуществования истинными причинами самих себя - и всегда ими оказывались, дойдя до конца витка. Боэтия выела Тринимака изнутри и говорила его голосом изнутри его кожи, а затем заглотила остатки. Святой Велот тогда служил шутом Тринимака, но Боэтия и его вывернула через голову; тот, кто Один-и-Двое, не был моим отцом и не был твоим, но разделил доброе и неочевидное, а также обозначил последовательность. дун-ЛИР Я должен двигаться вперёд, как двигались мои предки по следу крови Лорхана. Можно сказать, они наконец достигли цели руками своего-чужого достойного-недостойного сына. Меня разрывает от тройственности. Я созерцаю триединство, разорванное мной. Должен ли я быть огорчённым, рассматривая своё-чужое лицо в водах несоотнесённой полуправды? альд-ВЕКХ Ты был тем, кто родил сам себя. Я некогда происходил таким же. Чтобы понять, что случилось, ты должен отнять себе и Левую, и Правую руки. Они обе стали черны, поскольку ты опустил их в Кровь Земли и держал ими звезды, как думал - но загребал угли для чужого пламени. Моё имеет белый цвет, и чтобы ответить на загадку, тебе придётся рассмотреть внутреннюю поверхность каждого из ожогов, не прибегая к очевидному способу. Чтобы действовать без страсти, нужно пройти все её ступени и выйти по ту сторону обнажённым, к холоду и ветру объединённой обусловленности. Это очень грустно, если проигрываешь самому себе, но нет никакого пути в обход. дун-НЕХТ-ХЕКЕМ Я помню белые вспышки твоего огня, Векх-и-Векх. Молния всегда ударяет в Башню. Все несчислимые Усилия конечны. Если меня спросят, когда была зачата Катастрофа, я скажу: пробуждение подобно распускающемуся неувядающему цветку. Но рот мой запечатан от произнесения истины поцелуем того, кто никогда не лжёт и не говорит правды, потому я позволю всему случиться. Дитя должно быть рождено, и нет рождения без крови. Это празднование и необходимость жизни. Я - повитуха Катастрофы, Побудитель любовного расщепления. Надеюсь, меня будут судить со всей строгостью, потому что сейчас я дышу лишь осколками собственной незавершённости. Но ты тоже проходил через это. Потому мне стоит подняться из пепла и облачиться в первый же образ, что я встречу. Ведь я хитрец, как те, что создавали атронахов из мысли и неодушевлённости.ИЕРОФАНТ: посвящение однаждынареченными истинами
Чтобы понять свободу, пойми благословение запрета. Помню: нет причины ни для кого из них любить меня. Нет причины и считать образцом для подражания. Я - худший из возможных. Тем не менее, я прихожу к ним и надеваю их одежды. Надеваю собственное лицо, выкованное из металла. Вели бы вы себя так же, зная, что за вами нет наблюдения? Я приказываю сделать себе маску без отверстий. Мне не нужны глаза или дыхание; моё лицо возвращено мне тысячами тысяч искусственных копий, и я буду смотреть глазами тех, кто возложил на себя мои подобия. Кто бы ни вернулся, облачившись в моё старое имя, он действует слитно, а я - поверхность его самосозерцания. Он смотрит их сердцами, как тот, кто предан; он не имеет лица, как тот, кто стал слишком силён и пал; он не имеет глаз, как тот, кто взламывал замки душ касаниями сокрытых в Тени смыслов. Я не есть ось их вращения, но я есть цель. И я голоден, восстав от своего сна и погружаясь в сно-лишение. И я думаю, не пожрать ли нордов первыми, но обращаю внимание на иные вещи. И спрашиваю себя, правда ли сумел отрезать Чёрные Руки? Остатки страстей шевелятся, словно щекочущие внутренности железные травы, и я понимаю, что ещё не готов, ещё не закончен, и жду посвящения, потому что каждый рождается трижды: из лона матери, из лона клана, из лона ограниченности самого себя. Мне необходима особенная смелость, чтобы добиться идеальности ритуала. альд-ХЕКЕМ Пять углов мира формируют дыру в виде сердца, которое я вырезал из груди того, чьей тенью мог бы не стать. Я попался в ловушку Сумерек, в неверный час повторив последовательность действий Жертвоприносителя. Я надеваю жреческие одежды каждый день, подобно Ат-Хатуру, я соблюдаю написанные на них смыслы так ревностно, что они лишаются всякого содержания. Здесь говорят так, а там - иначе. Если где-то есть звезда без тени, то где-то есть и тень, не имеющая оригинала. Они естественным образом стремятся к обретению друг друга, и за это я ещё жив. Я возвращаю потерянные идеи самыми обыденными словами. Это вполне приемлемые богохульства. Данмеры не могут не смеяться, и не дрожать, и не скулить, видя, что Трое-и-Трое постепенно становятся Одним, теряющим определение исходности. Страсти вымываются из меня, как песок из золотоносной породы, и я начинаю видеть утраченные ключи меж словами, которые есть всего лишь плоть мысли, истекающая кровью и спермой недопонимания, как всё живое. Когда я покидаю Храм, то отбрасываю его на ступень от себя, и Молния ударяет в Башню, и Руки встречают меня: отрубленное не прирастить, но можно умилостивить в новом облике. Это ещё не есть истинное рождение, но его первая судорога, и я улыбаюсь, поскольку иду навстречу Мёртвой Динамике и Живому Стазису. Конечно же, в последнюю ночь я должен пойти и неверно истолковать это, чтобы никто не увязался раньше времени по моим следам.ПЯТЁРКА ПЕНТАКЛЕЙ: НЕХТ-ХЕКЕМ-ДОХТ
Возлюбленным не нужно разговаривать громко. Их сердца достаточно близки, чтобы слышать на расстоянии молчания. Наконец я обретаю то, то должен был: утрачиваю лишнее. Тайна Жреца - Храм. Тайна преобразования - очищающая болезненность. Голод оборачивается ростом. Разрушение стабильности есть плодородная почва; не лучше ли урожай на удобренной земле? Неужели есть конец у самовоплощающихся метафор? Я хотел бы быть завершенным. И тем не менее Установленность притягивает Вспышку, что является Подлинной Мистерией Перехода. Возможность существует в пустоте вероятности - лишь веский довод воли выбирает её из незримого сонма похожих. Там, где иные увидят во мне лишь удачу, велоти, несомненно, узреют божественно очерченную синхронию тождественности. Я сделал оружие из старой кости своего довода, и теперь я нуждаюсь в его починке. Новая кость принадлежала СтазисуЕдинождыданных Откровений; её пламя - не белое, и в него я снова буду вынужден окунуться, чтобы окончательно очиститься от однозначности. Меня не волнует отсутствие свечей при нашей встрече. Трое-и-Трое связаны через дочь девяноста и девяти, Трое-что-есть-Одно - через белую вспышку, Один, что есть Трое - через черный уголь, обгоревший до золы снега. Мы пьём молоко своих отцов, говорил ты, и я усмехаюсь: многого я отведал, чтобы прийти к этой точке. Чтобы удалиться от трудолюбия страстей, приходится совокупляться с концепциями противоестественным образом; чтобы избавиться от их навязчивого влияния, стоит вновь-иначе вспомнить об отдаляющем благословении страсти. Постепенно все явления становятся возможным оружием. Постепенно я возвращаюсь жестокосердным невмешательством конфликта в истинное плетение паутины мира. Мы все или лжём, или сами являемся обманутыми, пока не утратим чрезмерной опоры на любование хаосом и структурой. Истинное побуждение возникает на границе предмета и тени, но пусть вас не смущают Сумерки - ибо они есть смешение темноты и света, а не отсекающее лезвие Я-определённости. Три города беру я силой; Трое-как-Один сдаются без боя, вспомнив, что принадлежали моим ладоням, хотя подобное - уже истершаяся версия. Столица Велота - Милосердие, ум Велота - Загадка, действие Велота - Двойственность умерщвления и непривязанного наслаждения. Боль моя покидает меня, достигнув наивысшей точки. Я есть очищающая Катастрофа, и входя на ступени Нерожавшей Матери, я знаю, что буду снова переплавлен, но теперь всё происходит без случайностей или определений. Нам нечего разделять более, кроме заботы об окончательном очищении. Воистину, и Башня, и Жрец, и Беспокойство, что есть расторжение брака - лишь синонимическое возрождение целостности, необходимое врачевание раздробленной плоти дарителя, обозначенного Переосмысленным Орудием.Конец этих слов - АЛЬМСИВИ,
И я сам - есть завершение и слов, и звуков,
И открытиеДвойныхВрат.