***
Их расписание составлено так, что обычно Питер две смены работает с Баки, две с Вандой и одну с Сэмом, но в виду того, что Университет объявил даты экзаменов в следующем месяце, Баки уговорил Сэма перекроить всё таким образом, что все смены у них с Питером стали общими — поэтому неудивительно, что в тот «следующий раз», они оба были на месте. — Мистер Бицепс! Своеобразно приветствует Баки, и Питер невольно поднимает голову, отвлекаясь от протирания столиков в пустом зале — они уже готовят кофейню к закрытию. Мужчина очаровательно улыбается. Питеру кажется, что таким людям надо запретить сосуществовать вместе с ними — простыми смертными — ведь от его внеземной — Питер уверен, что не суперчеловек выглядеть столь привлекательно не может — красоты впору лечь и никогда не проснуться. — Большой мятный латте, — отвечает он на невысказанный вопрос подоспевшего Питера — правило работы до последнего клиента, чтоб его — и подтягивает к себе барный стул, появившийся буквально пару дней назад в дополнение к уже имеющимся. Чёрная, смольная прядка волос выбивается из смелой причёски, и Питер ловит себя на желании заправить её назад. Руки чуть дрожат, но он уверенно выливает молоко в шейкер, мысленно повторяя рецепт, которому учил Сэм. Подогретое и взбитое молоко влить в высокий стакан. — Есть планы на вечер? — спрашивает Бицепс, ни к кому конкретно не обращаясь, лишь прожигает взглядом затылок Питера. Эспрессо в пропорции шесть к одному. Влить в стакан с молоком. — Хотите задержаться в нашей компании подольше? — нахально улыбается Баки. Питер протягивает мужчине кофе, нечаянно касаясь чужих пальцев. — В общих чертах — да, — неожиданно серьёзно отвечает Бицепс, и Питер застывает на месте от неожиданности, инстинктивно сжимая пальцы, кофе стройным фонтаном выплёскивается на чёрную кожанку мужчины, Питера от брызг защищает фартук. — Всё еще уверены в этом? — в шутку спрашивает Барнс, прорываясь сквозь поток извинений Питера, и протягивает пострадавшему упаковку влажных салфеток, выуженных откуда-то из-под кассы. — На футболку не попало, — подводит итог мужчина. Питер мысленно проклинает себя за свою неуклюжесть — клиент уже встал, сейчас он скажет всё, что думает о растяпе Питере, и выйдет из кофейни, навсегда закрыв для себя это место. Питер настолько погружается в свои мысли, так и застыв со смятым стаканчиком в руках, что не замечает, как мужчина снимает куртку, оставаясь в футболке, которая не скрывает почти ничего. Барнс одобрительно свистит — кажется, Бицепса так просто не смутишь — он лишь улыбается в очередной раз и показательно играет мышцами. — Питер, оживай, — Баки машет рукой перед лицом парня и несильно встряхивает его за плечи, и, видя отклик, отодвигает его к выходу из-за стойки. — Садись к мистеру Бицепсу, я сам приготовлю кофе. Дверь только закрой, — Баки кидает ключи и указывает на часы. Он пододвигает стул и садится рядом, настолько близко, что чувствует нечеловеческий жар, исходящий от мужчины. Он поворачивается к Питеру в пол оборота, так, чтобы иметь возможность видеть и умело управляющегося с кофемашиной Баки, и красного, сливающегося со стеной Питера. — Выглядишь хреново, Командир, — заявляет Баки. Его голос кажется оглушительным в устоявшейся тишине. — Тяжёлый день? Брок почти не реагирует на новое странное прозвище, лишь вскидывает бровь на четверть дюйма — у Питера хороший глазомер и ужасное умение подмечать ненужные факты. Баки указывает на виднеющуюся татуировку рядом с ключицей. Брок хмыкает и оттягивает лямку так, чтобы надпись была видна полностью. «praeceptorem». — Два года назад. Тогда оказались в таком ебанном аду, что слово дал, если выберемся — набью всему отряду общий знак. Похуй, что узнаваемо слишком, главное, что свои. Брок не стал вспоминать, что это было в основном для Мэй и для Таузига — попытка скрыть уродливые шрамы, полученные во время того боя. У Брока был весьма большой опыт, но то задание было действительно кровавым. Стандартная операция по освобождению заложников, которую они отрабатывали по три раза на дню, осложнилась отсутствием возможности пристрелить захватчиков, держащих нож на горле у сынка какой-то высокопоставленной шишки. Как же Брок тогда матерился на одноглазого гада, которого всё-таки прогнули, две шашки — и дело бы кончилось за пятнадцать минут, без единой потери, даже отпрыск главного не пострадал бы. Но нет. Броку потом пришлось утилизировать всю форму – кровь пропиталась сквозь влагостойкую ткань, неприятными маленькими каплями стекая на кожу. — Спрашивать о том, какие войска, глупо? — спрашивает Барнс, ведя разговор за двоих. — Если не хочешь рассказывать — не надо, — он примирительно вставляет перед собой ладони и улыбается. — Но ты так и не ответил на вопрос. — Бумажная волокита, — у Брока такое выражение лица, что вместо кофе Питер бы предложил ему виски, но заведение не соответствует запросу, а ближайший бар сейчас точно переполнен в стельку пьяным и потным толкающимся народом, то и дело выкрикивающим игрокам, с разгромным счётом проигрывающим жалким соперникам, что Паркер решает промолчать. Он протягивает мужчине маркер, стоящий в вазочке рядом с кассой, когда Баки достаёт новую кружку вместо картонного стаканчика. — Кружка постоянного покупателя, — объясняет Питер, передавая её мужчине. — Просто подпишите. Он пишет что-то размашистым почерком, отворачивая рисунок от двух пар любопытных глаз, аргументируя тем что «Один хуй — всё равно потом увидите». Питер старается не покраснеть сильнее, но судя по насмешливому взгляду смеющегося Баки, оттянувшего горловину его футболки, румянцем покрылись не только щёки и шея. — Так вот, — мужчина отдаёт кружку Барнсу, заклеив рисунок отрывным стикером, лежащим рядом с ручками. Баки разливает кофе — судя по запаху — всё тот же мятный латте с какой-то примесью. — У нас пропадает снятый на трое суток коттедж без возможности возврата денег. — Обязательное условие, прописанное в договоре — четыре человека, — хрипит Бицепс, объясняя ситуацию. — У хозяина коттеджа свои закидоны. Не согласитесь — деньги на ветер. Не особо-то жалко, но всё же неплохая компания в моем лице, выпивка, да пара дней внепланового отпуска в государственные выходные лучше. — Что мы будем вам должны? — подаёт голос, окончательно оробевший Питер. — Если поедем, конечно? — Ну, во-первых, больше никакого «Мистера Бицепса» и выканья, можно — Брок Рамлоу. Во-вторых, как вас звать-то? Брок задумчиво почесал щёку, обросшую аккуратной щетиной, вовсе не выглядящей запущенной. Питер повторил имя «Брок Рамлоу», покатал на языке, будто пробуя на вкус. — Баки, — он протянул руку Рамлоу. — Это Питер Паркер. — Питер Паркер, — повторяет Брок, раскатисто рыча на «р». — Неплохо звучит, парень. В общем-то, это все условия. Брок одним глотком допивает остывающий кофе и выжидающе смотрит на парней. — Дай нам пару минут, — Баки утягивает Питера в подсобку. — Что думаешь? — Что у него красивое имя, — выпаливает Питер на автомате. — Эм.. Ты о поездке? Да, почему бы и нет.. То есть нет, конечно, нет, у меня домашки много. Баки смотрит на него как на умалишённого и тяжело вздыхает, улыбаясь взволнованному и отчего-то покрасневшему Питеру. — Будем считать, что «да» за тебя сказал румянец, Паркер. Чашка так и остаётся стоять заклееная стикером с угрожающе лаконичной надписью «Не трогать».***
Брок записал свой номер на тонком запястье Питера чёрным перманентным маркером, проигнорировав яркую стопку стикеров или кучу оставленных чеков, сложенных в небольшую коробку рядом с кассой. Десять цифр тёмным браслетом светились на тонкой и нежной коже. Чем-то они напоминали клеймо, будто бы Брок отметил его, незаметно, скрывая от других и самого себя, подписав «Принадлежит Броку Рамлоу». Мысль возникла в голове, и, не успев толком сформироваться, исчезла, будто воздушный шарик, который лопнули острой иглой, оставив после себя только приятное жжение. В смс-ке, скинутой Рамлоу, список необходимых вещей, ссылка на сайт, откуда шла бронь и немного другой информации. Питер выделил основное — у них всего час на сборы, брать только самое необходимое, Брок заедет за ними, остановившись у кофейни, четвёртый гость — Стив — будет ждать их уже на месте. Пятнадцать минут ушло на закрытие кофейни, пять — добраться до дома, еще двадцать — на душ. Питер судорожно искал пару приличных футболок — тех, что без детских принтов с Мстителями или Людьми Икс. Он покидал всю одежду в рюкзак, подаренный прошлым летом Нэдом, переоделся в черную футболку под стать чёрным джинсам и, поежившись от прохладной ночи, накинул тёплую клетчатую рубашку. Баки оглядел его внешний вид и поднял палец вверх, другой рукой придерживая повязанное на бёдрах полотенце. Ноутбук, зарядки и наушники не оставили свободного места в рюкзаке — ровно то, что было нужно. Баки собирался неторопливо, будто бы им до выхода не оставалось буквально пять минут. Плавно, с грацией кошки, закидал несильно мятые вещи в рюкзак идентичный паркеровскому, достал книжку, заданную в Университете в качестве домашнего задания, натянул белую футболку и джинсы, прихватив с вешалки в прихожей джинсовую куртку. Они стояли у дверей кофейни, за которыми уже давно не горел свет, Шэрон — хозяйка небольшого цветочного магазинчика на другой стороне улицы, как раз отъезжала, помахав на прощанье из окна своего красного жука. Брок не заставил себя долго ждать — они с Шэрон очень удачно разминулись, чёрный джип, больше походящий на миниатюрный танк, сразу же занял её место. Брок вышел, чтобы открыть багажник, куда скинули все вещи. — Не против, если я отрублюсь на заднем сиденье? — Баки смачно зевнул, прикрывшись кулаком, и уставился на Рамлоу. Получив в ответ что-то вроде «валяй», Барнс открыл дверь переднего сиденья для Питера, и завалился в салон автомобиля. Дорога до коттеджа, как выяснилось, занимала пять-шесть часов. Питер прикинул, что раз на часах сейчас без пяти два часа утра, то приедут они примерно к восьми, если учитывать возможные остановки. — Устраивайся, как удобно, — тихо сказал Брок Питеру, глядя на растянувшегося во весь рост и тихо посапывающего Баки. — Хоть с ногами залезай, если кеды не грязные. Питер стянул обувь, надавив мысками на пятки, и уселся по-турецки, укрывшись услужливо кинутым Баки пледом, изредка поглядывая на Брока. После порции кофеина и холодного душа спать не хотелось совсем. А вот мужчина был совсем рядом, расслабленно ведя машину, ловко лавируя между редкими полуночными автомобилистами, встречающимися на пустой автостраде. Чётко очерченный профиль мужчины не мог не восхищать — ярко выделенные скулы, лёгкая небритость, которая приятно колола, если легко мазнуть пухлыми губами по щеке в неком подобии поцелуя — Питер не пробовал так делать, но отчего-то это казалось таким правильным — и небрежно уложенные волосы — скорее растрепавшаяся с начала дня причёска, которая выглядела до умопомрачения по домашнему, освещенная лишь неярким светом, исходящим от фар, да синеватой подсветкой кнопок на панели. — Расскажешь о себе? — голос немного хрипит от долгого молчания. Брок чуть сбавляет скорость, упираясь в хвост автомобильной колонны — шесть или семь машин, идущих чуть быстрее положенного. — Что именно? — неожиданно даже для самого себя он почти шепчет. Наверное, из-за тишины, которую не хочется нарушать. — Сколько вам, чем занимаетесь помимо кофейных рисунков? Питеру кажется, что он замечает неподдельный интерес на немного повернувшемся к нему лице Брока. — Мне восемнадцать через пару дней. Баки двадцать четыре в прошлом месяце исполнилось. Он на последнем курсе, учится на профессора английской литературы. В университетской команде по лакроссу, видимо, сказалась старая любовь к «Волчонку». — Твидовые пиджаки, джем и кошки? — Рваные джинсы, алкоголь и непостоянные парни, скорее, - смеётся Питер. Он обрывает себя на полуслове — не лишнего ли сболтнул, как отнесётся к этому Брок? Не высадит ли он их на полпути и если всё-таки высадит, то как добраться до города? Слишком заметно, наверное — может он понял это по участившемуся дыханию или резко образовавшейся тишине. — Успокойся, Пит, — Брок дружески хлопает его по плечу. — Баки парень хороший, поебать, кого он предпочитает видеть в своей койке. Если тебе станет легче, то я би. Брок растолковывает замыленный взгляд замолчавшего Питера по-своему. — То есть играю за обе команды. И парни, и девушки примерно в равных пропорциях. — Да… Да, я понял. Бисексуальность это круто, да. Питера будто отпускает — невидимые пальцы, сжавшие шею чуть ли не до синяков, покорно размыкаются, но нужных слов, чтобы продолжить разговор, так и не получается найти. — А сам где учишься? — Брок будто бы сглаживает неприятное безмолвие, гнетуще висящее в машине. Баки недовольно ворочается, плотнее укутываясь пледом — Брок чуть убавляет кондиционер и включает подогрев заднего сиденья. — Первый курс инженерного — всегда любил покопаться в какой-нибудь электронике. Брок расспрашивает его об учёбе, о жизни, о кофейне в целом. На историях о безбашенной женитьбе Баки на Наташе в Вегасе он старается скрыть тихий хриплый смех, который, скорее всего, разбудит самого виновника. Питер клятвенно обещает познакомить Брока с ней, с Вандой и её братом Пьетро, который постоянно обходит его на весенних забегах, и устроить им с Ртутью своё соревнование — и да, конечно, Питер будет болеть только за Брока. Лёгкая дорога сопровождается редким сопением Барнса и рассказами Питера, иногда прерываемая деликатным покашливанием, которым маскируется приятный смех. Дисплей часов показывает четыре двадцать три, а за окном начинает светать — наверняка, если бы они не поехали, то отсыпались бы после вечерне-ночной смены до полудня, потом перекусили купленной на вынос, не особо полезной, едой, и, наскоро приняв душ, снова отправились бы в кофейню – благо, идти недалеко. Желудок предательски урчит, а голос сипит от долгих бесед – хочется пить и есть, а ещё немного размять затёкшие конечности. Ещё было бы неплохо выйти из машины, пахнущей как сам Брок, избавиться от навязчивых образов, не дающих покоя, заставляющих покрываться испариной и неловко подтягивать к себе ногу, в попытке незаметно поправить ширинку. Питер вовсе не должен залипать на пальцах Брока, обхватывающих руль, на пухлых губах, чуть блестящих от слюны, на венке, бьющейся на шее, будто призывающей коснуться себя чувствительными пальцами. Брок сруливает на обочину у ближайшего мотеля с неоновой вывеской «24 часа», вытаскивает ключ зажигания, глуша мотор — ни единого звука — Баки просыпается, оглядываясь по сторонам, будто пытаясь понять, где находится. — Пожрать, попить, туалет, — Брок кивает в сторону светящихся указателей. На что Баки отмахивается, просит взять два бургера с картошкой, кофе и большую колу на вынос, если Брок не против еды в машине, и снова закрывает глаза, даже не дожидаясь ответа. Едят на улице, усевшись на практически плоский капот машины. Обёртки бургеров тихо шуршат, не мешая тихому разговору. У Брока на губе небольшое пятнышко кетчупа, и Питер неосознанно тянется, чтобы стереть портящую вид каплю. Брок замирает на полуслове, отвечая на вопрос о своём возрасте, чувствует нежное касание тонких пальцев. Питер неловко тянется, касаясь чужих губ своими — невинно, по-детски наивно. Брок грубо поднимает рукой голову парня за подбородок и властно целует, проникая языком в приоткрытый в немом согласии рот. Питер кладёт руки на плечи мужчины, прижимаясь к сильному телу, телефонный номер на руке нещадно жжёт, будто бы подтверждая самые смелые предположения. По телу разливается свинец, руки делаются тяжёлыми, а перед закрытыми глазами скачут яркие пятна — хорошо хоть не летающие над головой сердечки, как в совсем уж детских мультиках. Хотя если учитывать, как колотится его сердце, будто отбивающее самый быстрый бит, это вполне возможно. — Сорок девять, — повторяет чуть запыхавшийся Брок. Питер молчит, не веря в происходящее с ним счастье. — Не лучшая партия для тебя, да, малыш? Мужчина горько усмехается, спрыгивая с капота, и, сминая оставшиеся от слишком позднего ужина или излишне раннего завтрака обёртки, идёт к мусорным бакам, стоящим неподалёку. Губы всё ещё покалывает, будто бы Брок продолжает его целовать, не уходя от машины, еле заметно горбясь. — Брок, — обычный голос, будто крик, заставляет обернуться. Он не напрыгивает на мужчину на бегу, не сносит его на землю, падая в объятья, как показывают в фильмах и сериалах. Он медленно идёт, стараясь не отрывать взгляд от ярких глаз. Питер макушкой едва достаёт до носа Брока, поэтому вынужден вставать на носочки, хватаясь за холодную кожу куртки. Питер тянет его вниз за отвороты, так чтобы дыхание смешивалось — одно на двоих, чужие глаза — тёмные, как самая непроглядная ночь — напротив, нос к носу, чтобы не было шанса подумать иначе, понять неправильно. Прямо в лоб, будто выстрел, на выдохе. — Мне подойдёт. Парень обхватывает ладонями его лицо, касаясь так, как хотел в машине — щетина колет, раздражая нежную кожу. Брок целует еще раз, не так, как впервые — вжимает в стену мотеля, расставляя руки по бокам, не давая возможности сбежать. А Питеру и не надо. Питер не беспокоится, заметил ли его плывущий взгляд или откровения на капоте окончательно проснувшийся Баки, не ставший спрашивать о сцепленных руках, покоящихся между сиденьями, ему вполне хватает фразы, слышимой перед тем, как упасть в пучину безвременья, уснув под мирный шум колёс. — Без обид, но если сделаешь ему больно — не посмотрю, кто ты. Баки нет нужды заканчивать предложение — он видит серьёзно настроенный взгляд Брока — хищника, не готового отпустить свою добычу. Тот лишь усмехается, чуть сбавляя скорость перед опасным участком дороги.***
Питер открывает глаза, когда безликий пейзаж за окном сменяется то и дело мелькающими яркими домиками, перемежающимися с зелёными лесами, а вместо пары звёзд уже во всю светит солнце. За пару часов сна Брок и Баки чуть ли не побратались — кто знает, что произошло, и о чём говорили. Питер даже знать не хочет, как Баки получил прозвище Зимний Солдат, и почему Брок так часто поглядывает в зеркало заднего вида. — Месть — это блюдо, которое подают холодным, — заверяет его Баки, дав слово, что конец поездки пройдёт спокойно. Питер благодарен ему хотя бы за это. Коттедж оказывается действительно роскошным – двухэтажный деревянный сруб с панорамными окнами, бассейном, и прилегающей территорией площадью примерно с пол-гектара, засаженной ветвистыми деревьями и спуском к большому озеру. — Кажется, приехали, — резюмирует Баки, потягиваясь и выходя из машины. Солнечные очки, натянутые на нос, практически не помогают, всё равно заставляя щуриться. — Не «кажется», а точно приехали, — добродушно отвечает кто-то за спиной Баки. Кто-то оказывается Стивом, тем самым широкоплечим блондином на синей ауди, которому Брок купил американо в первую встречу. Он совсем не похож на того, кого Питер успел разглядеть в окно — синий джемпер, как и джинсы, очерчивает мускулы, не оставляя пространства воображению, а вместо хмурого выражения лица — невозможно смеющийся взгляд. Стив протягивает Барнсу руку. — Стив Роджерс, друг Брока. Рад видеть вас. Брок кивает, то ли подтверждает его слова, то ли спешит покончить с официальным знакомством. Питер жмёт ему руку в знак приветствия и лепечет что-то вроде «Здравствуйте, сэр», вызывая улыбку у старших мужчин — Баки слишком заворожён Стивом, чтобы обращать внимание на столь несущественное действие. — Просто ни слова, Роджерс, — Брок даже не смотрит на радостного друга, и оставшегося у него за спиной Баки, чуть ли ни слюной капающего на ягодицы Стива, когда заносит вещи Питера в свою комнату и захлопывает дверь прямо перед ними. Питеру максимально неловко — Брок стоит на шаг позади него, будто бы ждёт чего-то. У Питера такое впервые и он не знает, как должен реагировать. Всё это для него ново. Влюбленность в клиента, внезапная поездка за город, отношения, тем более с мужчиной настолько старше него. Питеру странно, немного страшно, но хорошо. Так, как давно не было. Словно прыжок в воду – маленький шаг назад, так, чтобы упереться спиной в тяжело вздымающуюся грудь. Брок касается губами виска, оставляя смазанный поцелуй. — Чуть позже, детка, — шепчет в самое ушко. Питер понимает — Брок хочет, чтобы всё было правильно, не быстрый усталый перепих после выматывающей дороги. — Всё, что захочешь. Питер утягивает мужчину в душ, отчаянно краснея — теперь у него есть возможность посмотреть, докуда доползёт румянец. Брок осторожно стягивает с парня рубашку, откидывая её в сторону, лаская мозолистыми ладонями нежную кожу, целует мягко, целомудренно — лишь касание губ. Питер вспыхивает, когда Брок стягивает свою футболку, облепившую его как вторая кожа. Питер старательно пытается не смотреть на медленно оголяющегося Брока. Мужчина остаётся в боксерах, и насмешливо смотрит на джинсы парня — столь неуместный предмет в душном от водяного пара помещении — Питер чуть ли не выпрыгивает из штанов. Вода приятно опускается на кожу, также как и руки Брока. Большой палец двигается от уголка краснеющих губ к щеке, размазывая горячие капли по влажной коже. Он тянется к губам мужчины, слегка всхлипывая от нетерпения, когда Брок резко вжимает его в стену, повторяя не столь давние события, даёт почувствовать свою заинтересованность. Его руки скользят вниз по бёдрам, очерчивая упругую задницу и ощутимо сжимая. — Хэй, — Брок будто запинается на столь коротком слове, Брок стоит позади него, оглаживая бока. — Прекрати зажиматься, детка. У Питера дыхание застревает где-то в горле – его голос сочится желанием и усталостью. Питера взрывает такой адско-сладкий коктейль эмоций, что выть хочется. Он обвивает руками его за талию и тянется к резинке, прикрывающей чуть виднеющуюся дорожку тёмных волос. Питер опускается на колени, удерживая Брока за бёдра — для такого с виду хрупкого мальчишки у него чрезмерно много силы. Он прижимается губами к члену мужчины сквозь намокшую ткань нижнего белья, опаляя горячим дыханием, бессовестно дразня, и будто на пробу делает небольшой мазок вверх по стволу и разочарованно стонет — чёртова мешающаяся ткань. Брок вздёргивает его вверх, не давая закончить начатое, поворачивая к себе спиной, утыкая носом в стеклянные стенки душевой кабины. Питеру хватает пару движений рукой, чтобы кончить, сотрясаясь в оргазме в объятиях Брока. Питер задушено стонет ему в губы, оглаживая всё, до чего может дотянуться. Его трясет и колотит, а каждое прикосновение, будто раскалённое железо — заставляет плавиться от нежных касаний. Брок кончает следом, и глухо стонет в поцелуй, отправляя дрожь волной по позвоночнику парня. — Надо остановиться. — Только попробуй, Брок. Питеру слишком хорошо, он не в состоянии что-то делать — Брок смывает с них белёсые капли, выдавливая на руку немного геля, приятно холодящего кожу, но персиковая добавка так и не перебивает запах творившегося разврата, въевшийся под кожу.***
Питер просыпается второй раз за день от беспросветной жары. Складывается такое впечатление, будто бы он уснул на поверхности солнца. В голове блаженная пустота, а тело сладко ноет, отдаваясь приятным покалыванием в кончиках пальцев. Его придавливает чужая тяжёлая рука, слитным движением подгребающая к себе сонного парня. — Утра. Брок чуть слышно шепчет, удивляясь тому, как звучит его голос. Волосы смяты после долгого сна, так, что хочется взлохматить их рукой, придав и так до безобразия домашнему Питеру совершенно дикий вид. Тётушка всегда говорила, что россыпь светлых родинок у него на спине перешла ему от матери. Питер смутно помнил её — лишь тонкие черты лица, алые губы, от природы выглядевшие так, будто она красила их яркой помадой, да тёмную прядку волос, смешной спиралькой спадавшую на лоб, за которую было так интересно хвататься ещё маленькой детской ручонкой, притягивая радостную женщину, дарившую тепло, заботу и любовь, всё ближе и ближе — прямо к сердцу. — Доброе, — коротко отвечает, стараясь отвести взгляд от полуобнажённого мужчины, но не может. — Встаём или всё к чёрту? — улыбается так заразительно, что Питер не может не улыбнуться в ответ. Тонкие губы так и хочется попробовать на вкус, удостовериться, что их жжённая, карамельная сладость никуда не пропала за то время, пока Питер спал. Питер рад бы согласиться, да послать всё… куда подальше, оставшись в уютной постели до самого вечера, но ему семнадцать и утренняя эрекция является своеобразной константой, даже не смотря на лежащего рядом Брока. Он был столь близко, что Питер чувствовал едва уловимый запах парфюма, машинного масла, пороха и отголоски того самого кофе, которым он так некстати облил мужчину. — Если продолжишь так смотреть, то сегодня из постели не выйдешь. — Я тогда, пожалуй… В душ? — Можно было и здесь, но раз ты настаиваешь, детка, — ухмыляется Брок, смотря чуть выше макушки Питера. — Святой латте-макиатто. Я не хотел этого слышать, — Баки демонстративно закрывает уши, продолжая облокачиваться на дверной косяк. — Командир, с тебя двадцатка, и Мистер-идеальная-задница не побеспокоит вас своим присутствием. — Сучёныш, — смеётся Брок, кидая в парня тяжёлую подушку. — Только попробуй сказать ему, что мы проснулись. Питер непонимающе смотрит на Брока, в ожидании объяснений. — Стив иногда слишком правильный, поэтому на пробежку, которую нормальные люди называют полу-марафоном, он вытащит всех. — А почему бы и нет? — Брок готов проклясть святую наивность Питера.***
Единственное, что спасает Роджерса от праведного гнева из-за нарушенного спокойствия томного утра это самостоятельно приготовленный Стивом завтрак и поездка на озеро ближе к обеду. Брок помогает Баки закинуть посуду в мойку, и плюхается на диван, притягивая выбирающего фильм Питера ближе. Он дома, и плевать даже на ухмылку Стива и одобрительный свист Барнса, если он хочет касаться Питера, он будет. Питер улыбается в ответ, прижимаясь спиной к груди Брока, и подсовывает ему в руки три диска, но Рамлоу тут же возвращает их парню. Пусть сам выбирает. Хоть все три. У них ещё вся жизнь впереди, на эти фильмы уж точно хватит.