Кто я, Иване?

Не любовник. Еще даже не любимчик. Федору очень хотелось спросить прямо, как нельзя спросить царя, и никогда можно не будет: «Кто я? Кто я и зачем я, когда стою за левым плечом, когда взгляд ловлю, когда у дверей опочивальни остаюсь на пол ночи? Кто я тебе, Иване?» Хотел Федя так спросить и не мог. Не мог не потому что боялся, а потому что так нельзя было. Даже если хочется до колких игол под ребрами, у сердца, все равно не можно. Не любовник. Еще даже не любимчик. Черт поймёшь, кто! Потому что, и каждому это было видно, не было более опричника, которому столько было позволено, который столько мог. На которого государь так глядел. Значит не просто опричник, значит что-то еще! Не любовник. Еще даже не любимчик. И Федор не знал, кто он. И незнание это, туго натянутая струна, постоянная опасность оступиться и возомнить о себе большее, чем он есть на самом деле, замечтаться о большем, мучила и изводила, терзала душу и жгла. Хотелось крикнуть: «Кто я? Кто я для тебя? В Елизарове я барин, хозяин, и знаю это. С отцом, Петей, матерью, я благодарный сын и нежный брат. В опричнине я друг, я соратник, пусть все и видят, что не на ровне с ними, но ровня им. В земщине – страх и вихрь смерти, которого боится провинившейся, в силу которого верит невиновный. Но кто я здесь, в царской опочивальне, наливающий вино в граненый кубок? Кто я, сидящий на краю твоей кровати, царю? Кто я и зачем?!» Федор не кричал, а сидел весь сжавшись, ожидая сам не зная, чего. Ловя взглядом движения царевых пальцев в перстнях по золоченому кубку, царевых губ, окрашенных густым вином, по его краю. Сидел Федор, и смутно хотелось сделать что-то: не то сбежать, не то вечность сидеть так впотьмах, вдыхая вино и ладан. И Федор снова не мог вытерпеть этого незнания, непонимания, но и двинуться, потревожить тишину и царский покой не мог. А царь молчал, будто тоже ожидая чего-то. И Федор знал: сейчас либо смерть, либо то случится, то тайное сладкое и невообразимое, без чего он более жить не сможет. И вдруг понял Федор, что нечего теперь ждать было, потому что не важно! Потому что, если угадает, то настанет что-то такое, чего он понять пока не мог, и сформулировать не мог, но чувствовал, смутно чуял все то, что возможно впереди. А если не угадает,.. то смерть ему грозит неминучая. Если не угадает, то и не нужна ему больше жизнь. Федор вскинул взгляд, почувствовал, как позвоночник выпрямило резкой судорогой, и, сомкнув крепче веки, через кровать, не думая больше, не сомневаясь, но крича всем существом своим «Кто я? Кто я для тебя, Иване?!», прянул вперед к государю… только, чтобы встретить чужие сухие губы на пол пути. Не любовник?..