***
Новая волна рефлексии накрыла Рому через пару дней. И если до этого у него получалось как-то отвлечься, занять себя, то сегодня он неожиданно остался один в квартире, хотя такого не предвиделось. Просто когда он возвращался домой с репы, ему пришло сообщение от Марины: "Прости, вечер кино отменяется, позвонила подруга, попросила подъехать. Надеюсь, ты не обидишься. Люблю". На что Роме пришлось ответить, что он все понимает и, конечно же, не обижается. На самом же деле, он был не особо рад такому стечению обстоятельств, но ничего было не изменить. Дома, когда он поел, попил чайку и завалился с гитарой на диван, чтобы отдохнуть, на него вполне ожидаемо свалились все те мысли, что он гнал последние дни. Рома уже начал анализировать все двусмысленные ситуации, которые могли привести к его влюбленности в их фронтмена, как вдруг из размышлений его вырвал звонок телефона. Звонил Женя. Не успел Рома даже рта раскрыть, чтобы сказать что-нибудь приветственное в трубку, как услышал оттуда голос Мильковского: – Братааан, мне нужна твоя помощь! Если ты, конечно, не занят. Хотя я помню, ты говорил что-то про вечер кино с Маринкой и я, наверное, не вовремя. И чё я вообще позвонил, если знал, что ты занят. Но Бочарик возится с тачкой, Билли тусить пошёл, а Димон просто не отвечает, - начал тараторить Женя. – Стоп, стоп, стоп. Я не успеваю угнаться за твоими словами. Кто, где, чем занят? С чем тебе помочь? Давай ещё раз и медленнее. – Ну, в общем, мне надо помочь собрать кое-что, в одиночку я, конечно, могу, но это будет долго, да и одиноко как-то. И я честно пытался задействовать других пацанов, так как я помню, что у вас с Мариной были планы, но все ребята заняты своими делами, и никто не может подскочить. Да и ты тоже занят, не знаю я, зачем и звонил, просто как-то машинально твой номер набрал. Ладно, не буду тебя отвлекать. Хорошего вечера, пока, - и сбросил, падла. Из-за чего Роме пришлось перезванивать и применять тактику Мильковского: – Ты чего трубки бросаешь, долбоёбина ты моя. Я даже не успел ничего тебе ответить, как ты сам всё за всех решил. Я свободен сегодня. Маринка поехала к подруге. Купить тебе что-нибудь вкусного по дороге? - не дав Жене и слова сказать, проговорил Булахов. – О, да, заскочи в Мак, купи пожрать, дома мышь повесилась, невозможно просто. Жду тебя, Ромик, пока! - и снова сбросил. В этот раз Рома не так сильно удивился, как в предыдущий. Но задумался о том, как быстро он согласился помочь Жене, учитывая все его старания думать о Мильковском как можно реже и меньше. Но сказанного не воротишь, надо ехать.***
К дому Мильковского Рома подъехал где-то через час, что было весьма быстро, учитывая заезд в Мак. Поднявшись на нужный этаж и дойдя до квартиры, Булахов на пробу толкнул дверь, и она будто бы приглашающе открылась, впуская того внутрь. Руководствуясь отнюдь не здравым смыслом, Рома тихонечко нашел в квартире Женю, который очень удачно стоял спиной к двери, и накрыл ему глаза своими ладонями. Тело под его руками резко вздрогнуло, ощупало кисти и громко выдохнуло со словами: – Блять, Булахов, вот сделаешь заикой, и что будет дальше делать? – Буду так же, как и раньше, любить, холить и лелеять, - ответил первое, что пришло в голову, Рома. Потом заткнулся осознав, что он сейчас сказал. Но в своих мыслях он был согласен с тем, что сейчас случайно спизданул. – Не, ну, раз будешь любить, то тогда все хорошо, - произнёс с улыбкой Женёк. И развернувшись в роминых руках спросил: – Ну что, где жрачка? Мой желудок просто изнывает от голода! – Всё в коридоре, иди и сам себя обслужи, будущий заика. После того, как Женя поел, парни пошли на балкон курить. Кто-то реально, а кто-то пассивно. Пока они курили, Женя объяснил, что именно надо собрать и почему он позвал подмогу. Оказалось, что кое-кто просто запутался в инструкции и не может собрать письменный стол, с прикреплёнными к нему полками. Собирали они его около двух часов, включая перерывы на записывание историй в женин Инстаграм. Когда всё было собрано, от Мильковского поступило весьма неожиданное предложение: "Ромик, а давай напьёмся?", от которого Булахов не смог отказаться. Ребята пили, веселились, орали какие-то старые песни, благо квартира Жени была на последнем этаже, а соседям снизу было их не слышно. Но, как это иногда бывает, после стадии веселья наступила стадия, которую смело можно называть "за жизнь", когда начинаешь переосмысливать все поступки, решения, думать о том, как всё могло бы быть по-другому. И вот, в разгар такой стадии, Женя, размышляя о причинах расставания с Дианой, выдаёт: – Знаешь, а я её и не любил уже давно, это только по началу чувства какие-то были. Да и в расставании я виноват, не мог я больше её обманывать, сказал, что больше ничего не чувствую. Так погано на душе было. Ты мне сейчас, конечно же, врежешь, но я готов. Просто не могу я больше так жить, в этом сраном неведении. И не успел Рома даже попытаться понять, о чем идёт речь, как Мильковский резко притянул его к себе и коснулся его губ своими, втягивая в поцелуй. Когда Рома наконец очнулся от ступора, и, отвечая на поцелуй, коснулся руками спины и затылка Жени, он почувствовал, каким напряженным было тело Мильковского. Поэтому он решил, что Женю необходимо как-то расслабить, и, разорвав поцелуй, улыбнулся. – И что, даже бить не будешь? - с тревогой в голосе спросил Женя. – Во-первых, ты у нас лицо группы, плохо будет, если лицо будет побитое. А во-вторых, не за что тебя бить. Разве за смелые поступки бьют? – Ещё как бьют! – Ну, а я не буду, не за что. А если ты сомневаешься в моих словах, то можешь повторить, проверим. – Не боишься, что действительно повторю? – Да я заебался ждать, Женёк, повторяй уже, сладкий. После этих слов Женя словно воспрял духом и, повалив Рому на диван, поцеловал, вкладывая в поцелуй все свои чувства. Сколько они так провели неизвестно, известно только, что они так и уснули на этом диване в обнимку. Следующее утро было самым лучшим в жизни каждого, ну, а все препятствия на пути к счастливой жизни они смогут преодолеть, какими бы они ни были.