Вечер открытий

Джон пригубил бокал вина, и его едва не стошнило от отвращения. Чарли объяснил ему правила пользования этим баром. Приходишь. Снимаешь человека. Договариваетесь по карточкам без лишних слов. Жёлтая — минет, белая — секс, красная — откачка не до смерти, чёрная — до смерти. Человек смотрит на карточку в твоей руке. Соглашается или драпает. Сможешь поймать и схавать, тебе ничего не будет. Но не тут, не в баре. Джон пришёл сюда для одной цели. Он был чистокровным. Ни разу не пившим человеческую кровь! Говорили, только при вылуплении он сожрал раба. И то ли раб был какой-то не такой, то ли он сильно треснулся башкой, вываливаясь из кокона. Но с тех пор его отвращала сама мысль о человечине. Он даже животных убивал пулей и потом пил только мёртвую кровь. Мать начала злиться. Она говорила, что при его силе, его прекрасном теле, он должен правильно питаться. Иначе не станет Владыкой. Не получит имя чистокровных! Так и будет вечность притворяться человеком. А это позор! В общем, сегодня Джон решил рискнуть и проглотить хоть немного крови настоящего, живого, трепыхающегося в руках человека. Фу! Какая гадость! Ну, может, это похоже на секс? Сексом с людьми он занимался, и это было весьма приятно. Особенно в конце, когда извиваются в объятьях. Чем-то похоже на момент убийства. И всё равно, Джона смущала и тревожила эта идея. — А я и не знал, что здесь бар! — Эмил Стенц, прищурившись, разглядывал приземистое здание. На самом деле вышло достаточно глупо. Возвращаясь с очередного задания, они додумались посадить за руль Киллика, а этот усатый кирпич нихрена не умел ориентироваться. В итоге их занесло в какие-то совсем уж унылые трущобы на границе старого заброшенного индейского кладбища. И тут этот бар. Странное здание чёрного камня. Вроде бы старое, но неожиданно стильное. Можно было бы сказать — готическое. Даже что-то похожее на горгулий было на крыше. И двери в форме красивой арки с коваными кольцами вместо нормальных ручек. Дерг, один из двух рыжиков в отряде Стенца, беспокойно поёрзал. — В чём дело? Баров не видел? — Эмил насмешливо фыркнул. Все его парни порой вели себя странновато. Но каких только тараканов не бывает у солдат, выброшенных государством на обочину жизни. — Я тут подумал, шеф. Мы в гостиницу, в центр. Там и бары получше, — сказал Дерг в ответ, неприязненно рассматривая вывеску. Все с ним согласились одобрительными стонами. Тайлер уже почти дрых, тихо костеря Киллика за тупизну. Как ни странно, Киллик тоже был за монашеский отдых в постельке. — Что, там местная банда тусует? — Стенц дураком не был, но иногда под настроение косил под самоуверенного идиота. — А мы им чем помешаем? Мы тут даже не задержимся, уже завтра уедем. Не сожрут же они нас, в конце-то концов! С этими словами он решительно полез из машины. — Шеф! — Вадим попытался его схватить. — Да пусть гульнет! Гостиница тут одна! Если лезет, судьба, значит, — оскалился Киллик, — погуляет и приползёт. Местные же не дураки, почуют. Поехали, парни. Я вижу цель! — Чтоб ты. Хоть раз попал, — буркнул сонный Моттс. Эмил только хмыкнул, когда парни отъехали. И решительным шагом прошёл через весь бар к стойке. Привычно заняв один из высоких стульев и затребовав виски со льдом, он принялся оглядываться. Бар как бар. Выпивают, болтают, грызутся. Иногда наоборот, милуются. А вот и одиночка. Примостился у самых дверей, взгляд растерянный. Явно не рад, что зашёл, и готов удрать в любой момент. Красивый такой молодой парень. Тёмные волосы, прокачанное, но гармоничное тело античного бога, ярко-зелёные глаза. Постреливает по сторонам взглядом, будто чего-то ждёт. Эмил сделал глоток, продолжая его разглядывать. Джон напрягся всем телом, как перед прыжком. Мышцы натянулись канатами. Зачесались челюсти. Верный признак охоты! Вот только всё его нутро намекало не связываться с этим мужчиной. Красивым, здоровым, как бык. Он не умрёт даже при хорошей откачке. Но, скорее всего, не согласится на неё. Джон прикусил губу и выпустил Зов. Немного. Он не хотел неприятностей. Приманивать людей Зовом тут запрещено. Только личный выбор. Но терять здорового крепкого вкусного человека совсем не хотелось. Эмил только приподнял бровь, когда у парня зазвонил телефон. Приятная мелодия, обычно на звонок такую не ставят. Хочется слушать и слушать, а не скорее принять вызов, чтобы прекратить этот грохот и вой. Вот только парень лишь нервно поёрзал и не стал отвечать на звонок. Даже не сбросил. Интересно. С бабой поцапался, не хочет общаться, но и не хочет скандала по поводу сброшенного звонка? Решившись, Эмил подхватил новый стакан виски и прямой наводкой протопал к столику и этому странному парню. — Можно? — спросил он, взглядом указывая на свободный стул. Джон посмотрел на него с недоумением. Разговоры же запрещены? Простая сделка. — Можно, — он замялся, смотря на человека. Потом достал карточки из красивого конверта в центре стола. — Спасибо, — Эмил уселся за столик, игнорируя несколько любопытных взглядов других посетителей. — Что, всё так плохо, что пришёл сюда? Джону захотелось его загрызть прямо сейчас. Ладно. Действительно. Почему бы не озвучить проблему. Помягче. — Да. Моя семья на меня обижается. Из-за некоторых проблем в питании я не могу продвинуться в статусе. Я считаю что питаюсь хорошо. А дома считают, что плохо. И надо просто попробовать — и я смирюсь. Как думаешь, это плохая идея? Джон аккуратно пододвинул к центру стола красную карточку. — Если нужно, я могу заплатить, — он попытался вести себя как можно спокойнее. Эмил пожал плечами и глотнул виски. Покрутил пальцем красную карточку. — Трудно сказать. Мне — трудно. Отца не знал, мать крышей поехала и откинулась, меня стряхнули в детдом. А ты что, правда веган? Джон почувствовал, как у него чисто по-человечески начинает дёргаться глаз. Он не был силён в подготовительных беседах. Что такое «веган»? Может он этого парня укусить? Может он откровенно спросить об этом? Вот дебила Чарли он точно сожрёт! — Тебя не сильно оскорбит прямой ответ на прямой вопрос? — Нет. Только если ты ответишь сначала на мой вопрос, — сообщил Стенц тоном человека, уверенного, что ему не откажут. — Хорошо, нет проблем, — от всех этих нервов Джон забылся и выпил залпом всё, что было в дурацком стакане. — Чем этот бар особенный? Все мои парни резко свинтили, услышав предложение тут гульнуть. А они обычно не отказываются накачаться и склеить парочку столь же пьяных шлюх, — Эмил допил виски тоже залпом и хряпнул стаканом по столешнице, поставив его слишком резко. — Вы что, не знаете даже, куда пришли? Вот я вляпался. Этот бар… ну-у-у, в общем, тут строят отношения люди и не люди. Вампиры. Они существуют. Я вампир. Эта карточка перед вами. Предложение. От меня. Вам. Как провести вечер. Со мной. Конкретно эта означает, что я хотел бы питаться. Вами. Не до смерти. Некоторые люди находят в этом удовольствие. Но вы можете отказаться. Всё легально. Всё законно. Джон вздохнул. Оставалось надеяться, что он по незнанию не сболтнул страшные тайны. Стенц несколько секунд смотрел на него. А потом рассмеялся. Погонял пальцем подтаявшие кубики льда в опустевшем стакане. — Что ж. Этого следовало ожидать. Видишь ли, дорогой вампир, я азартен. Я играю с судьбой в кости, и ставка всегда — моя жизнь. И если меня сюда занесло, значит, так кости упали. Я слышал о вас. Кое-что знаю. Но до сего дня не встречал. Он оглянулся и вздохнул. — Не против продолжить разговор в другом месте? Возможно, это по-детски наивно, но задаю вопросы. Вот только не люблю лишнего внимания, когда разговор переходит... в столь интересную плоскость. — В отель? Или парк? Тут красивое старое кладбище. Блин, что я несу. Наверное, отель? — Там моя банда, — хмыкнул Стенц. — И, как я понял, эти засранцы всё знают, но предупредить меня ртом у них бы отвалился язык. А кладбище — лучшее место на свете. Там все мертвы. Он улыбнулся своими клыками. — Не всегда. Давай просто прогуляемся у бара. Тут тоже ничего так. Джон встал и подал мужчине руку. Почему-то с ним ему было удивительно легко. Они вышли в ночную темноту, и Джон провёл мужчину на холм у самого бара. Там кто-то поставил пару красивых кованых лавочек. — Люблю это место. Идеальное, чтобы встретить рассвет. Понимаешь, м-м-м, не все из нас боятся солнечного света. — Типа самые крутые? — Эмил поправил ворот рубашки и то, что висело на шее под ним. Джон вздрогнул. Нахмурился. Он почувствовал амулет. Не какая-то там игрушка с базара. Настоящий амулет настоящего охотника. Всё внутри оборвалось. И всколыхнулось злостью. — Да. Самые крутые. Не страшащиеся света, серебра и чеснока. Не зависящие от священной земли. Способные летать. — А почему тогда у тебя нет крыльев? Не вырастил? Или это как раз связано с моей шеей и вредным питанием для вампира? — Эмил с подозрением посмотрел на спину парня, прикрытую курткой, словно ожидал там увидеть плотно прижатые к телу, но всё-таки выступающие горбом крылья. — Именно с этим и связано. Мои родители не хотят принять моё человеческое существование. И это не ваши мама и папа. Это улей. Десять тысяч особей. Все они по факту «родители». А знаешь, что самое паршивое? Я хочу тебя укусить. Великие боги, единственный человек, которого я хочу выпить, оказался долбаным охотником! Да я высший неудачник, великие предки! Эмил опять засмеялся: — Сам владыка мне льстит. Ох, великая Кали, как же я докатился до жизни такой. Нет. Я не охотник. Мне это один мужик подарил. Мы были вместе в плену. Его убили потом, а я с тех пор ношу волчью кость не снимая. Он говорил, что если бы я был особенным, то был бы сродни волкам. Тогда, много лет назад, я ещё не очень понимал эти слова. А сейчас просто обидно. Оборотнем быть я бы не отказался. Да только всё не так просто, как в фильмах. Джон рванулся вперёд, схватив мужчину за глотку. Не больно. Скорее дразняще. Снова понюхал медальон. — Хватит пустого трёпа. Я хочу тебя. Скажи мне своё имя и подтверди договор. Или я могу убить тебя. Ты слишком вкусный. — Ты хочешь меня покушать или хочешь докопаться до задницы? — Эмил снова оскалился и погладил зеленоглазую сволочь по щеке. — А если и то, и другое? В последнем случае я даже согласен снять амулет, чтобы тебе ничего не мешало. Он посмотрел ему прямо в глаза. — Давай начнём с твоего тела. А потом перейдём к твоей крови, — прошептал Джон. Он уже не мог это контролировать. Член стоял камнем, а удлинившиеся клыки ранили губы. Он так хотел этого безумца, такого спокойного, сильного. Он редко был с самцами людей. И такого самца у него пока не было. — Не до смерти, — Эмил снял волчий клык с выжженными на нём рунами и спрятал его в задний карман джинсов. — Моё имя Эмил Стенц. И в этот вечер я твой. — Меня зовут Джон Кейл, и в этот вечер я принимаю твой дар, — ответил Джон, сваливая мужчину с лавки на землю. Он исступлённо его целовал, стараясь не поранить клыками, забирался руками под одежду, лаская красивые крепкие мышцы. А вот Эмил его укусил. За губу. Намеренно. Дурея от собственной наглости: — А почему ты людей раньше не ел? — он приобнял вампира и рванул на нём джинсы. — Я не могу убивать. Я… убиваю животных, но даже их мне жаль. Родные говорят, это до того, как я захочу особенно сильно. Например, тебя. Но я хочу тебя только как человека. М-м-м. Ты сверху или снизу? Для меня разницы нет. — А не слишком извращённо пить человека, который тебя трахает? — усмехнулся Стенц. — Я же говорю — веган. Вампирская версия. Веганы — это люди, которые не едят мяса и всего, что производят животные. Совсем. Вообще. Только растения и всё растительное. — О боги, ты всегда такой болтливый?! Ладно, я веган. Снимай штаны! — Джон запустил ладони под ремень джинсов своего партнёра, лаская его бёдра. — Разорви сам, — предложил Стенц. — А то какая же это охота, если на мне тряпьё целым останется? — Ты же потом домой пойдёшь. Не стыдно по улице так тащиться? — Джон хитро улыбнулся, выпуская когти. Осторожно подцепил шов. И медленно распорол штанины, стащив тряпки вместе с бельём. Перевернув Эмила под себя, он обнюхал его там. Идеально. Как будто этот человек был рождён специально для него. Запах, тепло кожи. Джон лизнул его член, дурея от собственной наглости и распущенности. — Да хоть голым, — Стенц усмехнулся, призывно приподнимая бёдра. — Меня слишком долго держали в цепях. Я разучился стесняться. Джон зарычал, разрывая на нём лёгкую куртку и рубашку, забросил его ноги себе на плечи. Тело вампира, высшего, не было холодным. Он мог дать чувственное наслаждение любому существу. Его член выделял достаточно смазки, а растягивать Джон не стал. Ему хотелось сделать мужчине немного больно. Если он его даже порвёт, смазка запустит процессы восстановления, а кровь мужчины уже начнёт входить в Джона через поры кожи. — Мой человек, — застонал Джон, втискиваясь в Эмила. — Мой вампир, — выгнулся Стенц. Было немного больно, но кайф от дикого коктейля, в котором смешались страх от происходящего, изумление от собственной наглости и банальное желание, был слишком сладким и острым, чтобы не стерпеть. Он вцепился пальцами в бёдра вампира. У человека бы после такого остались там синяки. Джон брал его в горячем, быстром темпе, лаская кожу. Сам он только спустил штаны, на другое не было сил. Он ласкал человека, целовал, покусывал кожу, раня неглубоко и слизывая кровь. Настоящую, полную живой силы кровь. Он чувствовал, что человек в его руках близок к финишу, и, дождавшись его экстаза, Джон впился зубами в его шею. Но сделал лишь несколько быстрых, жадных глотков, тут же закрывая рану каплями своей крови. И затих на Эмиле, содрогаясь от пережитого ощущения. — Спасибо, — только и смог прошептать он. Эмил протяжно вздохнул, ласково его обнимая и поглаживая по мощной спине. — И что? Это всё? Совсем всё, Джон Кейл? Джон поднял голову и посмотрел в глаза Эмилу. Они говорили об этом. Твой человек. Единственный. Не попробуешь — не узнаешь. Но Джон не хотел дальше просто пробовать. — В чём твой хлеб? Как ты живешь? Я хочу пойти и разделить это с тобой. — Наёмник, убийца, солдат, — ответил Стенц. — Меня отправили умирать, но я вернулся из той ямы. Я хочу отомстить. Я собрал команду похожих людей. Вот только они не люди. Не знаю даже, кто. Но в драке все хороши. Как думаешь, как они к тебе отнесутся? — Даже не представляю, — ухмыльнулся Джон, выходя из него и устраиваясь рядом, — но я могу за себя постоять. — Давай мы это проверим, — усмехнулся Стенц. До гостиницы добрались быстро, парень и в самом деле отлично ориентировался даже в темноте. Стенц сам был не хуже, но у вампира эта способность была идеальной. Он первым ввалился в номер, где засела его банда. — Ни хрена себе, шеф! Салют! — Киллик отсалютовал голому боссу. Моттс наоборот, вскочил, принюхавшись. Хохот стих сам собой. — Возбухать бесполезно, — тихо сказал Скип, — он подписал с ним договор. Блин, шеф! Впервые в вампирском баре — и жениться умудрился! Только ты так можешь! — Да, — Эмил гордо бухнулся в ближайшее кресло. — Зато мой супруг — целый Владыка. И который уже не считает себя неудачником, да, Джон? Джон бочком вошёл в комнату через балкон, осмотрел группу и засмеялся. Буквально до слёз захохотал, опираясь на стену. — Оборотни. Три штуки. Русалка. Одна штука. Лесовик. Одна штука. Прекрасный инкуб, одна штука. Эмил, мамочки, встретить меня — это твоя судьба! В группе нет людей! Вообще! Моттс хмуро показал вампиру фак. Стенц тоже заржал: — Ребята, и кто из вас кто? Догадываюсь только, что Моттси — оборотень, а Киллик — бракованный лесовик, ибо дебил по жизни. — Я белый медведь, — сказал Вадим. — Дерг — оборотень-пантера. Церн — русалка, но при этом пирокинетик. Его из-за этого и выперли из дома. — А я могу совратить любого… кроме тебя, — вздохнул Тайлер, поправляя очки. — Парни, только один последний вопрос на сегодня: чего вы меня не сожрали? Подумаешь, амулет, который, кстати, походу, так в парке том и остался. Я ж человек. — Первое: любим, — ответил Моттс, — второе: обратил бы. Кто-то из нас. А ты выбрал. Чужого. Обидно. Садись уж, вамп. Не стой на пороге. — Чего-чего сделал бы? Да, Кейл. Иди сюда. Ты сам вроде решил, что разделишь мою жизнь, а не... не знаю, не упрёшь меня в улей рабом. Или что там вы вытворяете со своими людьми. — Вообще-то, рано или поздно они отращивают крылья и беременеют. От своих людей, — наябедничал Тайлер. — Но пока медовый месяц, — ухмыльнулся Вадим, разглядывая Кейла, — а ты здоровый. Отпрыск самой царицы, небось? По первому зову тысячи тварей придут к нам на помощь? — Меняем армию. На хуй шефа, — Моттс потянулся в кресле. — Который типа одеться забыл, — сообщил Киллик. Эмил зевнул. — Уж не знаю, кто от меня и когда забеременеет, и как это всё вообще на моей нездоровой тушке скажется. Но сейчас я уже хочу спать, ибо мой вампир меня хорошо обкатал. Спать будем опять в одной куче? Или по этому случаю расползёмся по диванам и койкам? Джон почти добрался до кресла и почти угнездил в нём задницу, когда дверь в номер с грохотом открылась. — Понеслас-с-сь, — Дерг наслаждался шоу. — Мулки прибыл, — Киллик отсалютовал двери бутылкой. В зал ввалился мужчина, одетый в аккуратный костюм. Обвёл компанию тёплым взглядом. — Что это за чертовщина в моём кресле? — спросил он с улыбкой. — Владыка, — у Кейла выпучились глаза. — Чистокровный, — Мулки отвесил ему поклон. Не особо уважительный, с учётом того, что эта тварь спокойно двигалась рано утром. А значит, разменяла не менее шести тысяч лет. — Парни, ловите шефа, — зевнул Тайлер. Эмил фыркнул. И внаглую уселся на коленки к Джону, обнимая его за шею. — Ничего не знаю и знать не хочу. Я ещё не спал, а это значит две вещи. Первое: завтра ещё не настало. Второе: когда посплю, тогда и будет утро. А до этого условного утра ничего не желаю знать, кроме уютного сна. Только не съешьте друг друга и меня заодно, пока буду на массу давить. Джон Кейл победно улыбнулся, поглаживая плечо Эмила. Приятная компания, как раз для него.