Я умирал каждый день в ожидании тебя

Слэш
R
Завершён
371
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
10 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
371 Нравится 5 Отзывы 88 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

Я умирал каждый день в ожидании тебя, Милый, не бойся. Я любил тебя тысячу лет, Я буду любить тебя еще тысячу лет. ©

***

В своих долгих мучительных снах, на самой границе кошмара, где от шага в бездну до прохлады облаков его отделял лишь короткий вздох, Лань Ванцзи повторял и повторял, не слыша ответа, не чувствуя сердца, не смея дышать и даже жить. «Не оставляй меня» Надрывным шёпотом от которого закладывало уши и резало до крови горло. Не оставляй, не оставляй, не оставляй, не уходи, не бросай здесь одного, не закрывай глаза, не отворачивайся… «Я не могу без тебя» Эгоистично и прямо. Как мантру, как молитву, как истошный зов к Небу, как священную песнь по тугим струнам, что мягко, почти ласково укрывает белым полотном сердце и прячет в нотных росчерках тонкие линии тоски и такой привычной боли. В этих расплывчатых грёзах Вэй Ин всегда был разным. Лань Ванцзи очень редко видел его во снах, но даже одного короткого видения хватало, чтобы с криком проснуться посреди ночи и почувствовать, как по телу разливается незнакомый жар, в танце сливаясь с холодом, а глаза отчаянно застилает от слёз. Видеть его таким настоящим, таким живым, ярким и до преступного родным оказалось даже больнее, чем не видеть его вовсе. Больнее, чем знать, что его давно уже нет. В тусклых, блеклых сновидениях они вдвоём, как правило, просто разговаривали о насущных делах, обсуждали ночную охоту, молчали, сидя бок о бок в библиотеке Облачных Глубин, или подолгу смотрели друг на друга, словно в отражение на глади тёмной воды. Иногда это были смутные сцены из далёкого прошлого, иногда — лишь постыдные фантазии самого Лань Ванцзи о несказанных словах, о печальных глазах, тёплых губах и долгих объятиях. О том, что так давно упущено, и так настырно продолжает причинять боль. О том, как страшно однажды проснуться и понять, что ты начал забывать его лицо. Вэй Ин сам не знал, но переполнил его этим чувством. Сначала гневом, затем неловким смятением, ярко вспыхнувшей влюбленностью, огнём, что превращал сердце в пепел, но всё равно заставлял гореть, и наконец — пустотой. Она жила в Лань Ванцзи. Она всегда была рядом. Она пела где-то внутри. Как посмел он, как мог оставить доброго, отважного, наивного Вэй Ина одного наедине с этим жадным, голодным миром, который не оставил от него даже вздоха. Как жить теперь здесь самому. С этим внутри.

***

Эта ночь была такой же как и сотни других до неё — пустой и спокойной. Лань Ванцзи привычно поднялся вместе с колоколом, умылся, облачился в безупречные одежды, проверил меч и гуцинь и отправился встречать новый день как и любой другой: c непроницаемым, серьёзным лицом. И куском льда под рёбрами. Молодые адепты Ордена Гусу Лань уже с самого утра выказывали своё нетерпение, едва успев сесть за завтрак. Все, кроме Сычжуя, на лице которого не появилось даже тени ребяческой улыбки после восторженных рассказов Цзинъи о предстоящем фестивале. Может, он и хотел улыбнуться, но не смел, ежесекундно памятуя о строгих правилах собственного Ордена. Он даже одёрнул несколько раз Лань Цзинъи, который со свойственными ему прямотой и лёгкой суетливостью продолжал что-то нашёптывать другу на ухо, пользуясь холодной отрешённостью Ханьгуан-цзюня — единственного из взрослых, что явился на утреннюю трапезу многим раньше других. Фестиваль осени проходил во всех городах и деревнях Поднебесной на второй неделе октября и длился всю ночь до рассвета. Шумные гулянья, красочные представления, игры с воздушными змеями и запуск бумажных фонариков — были давней традицией и не пропускались даже во время междоусобиц и войн, но гомон толпы и наплыв людей в одном месте всегда особенно привлекали ходячих мертвецов и прочую нечисть. Даже самые малые кланы заклинателей считали святым долгом отправить на празднование своих лучших адептов в качестве наблюдателей и гостей, а именитый Орден Гусу Лань тем паче не мог остаться в стороне. Двое лучших заклинателей и двое достойнейших учеников по обычаю отправлялись в город на всю ночь, а всем остальным адептам разрешалось присутствовать на фестивале до отбойного колокола. Сегодня главными гостями празднества стали оба Нефрита клана Лань и выбранные ими младшие адепты — Сычжуй и Цзинъи. Накануне важного события перед вечерней медитацией Лань Сичэнь предался вместе с Ванцзи трепетным воспоминаниям о том, как их родной отец, предыдущий Глава Ордена — Цинхэн-цзюнь сразу после ночной охоты в горах повстречал на одном из таких осенних фестивалей, который они посетили вместе с братом Лань Цижэнем, свою первую и единственную женщину, будущую мать достопочтенных Нефритов Гусу Лань. Говорят, то была любовь с первого взгляда. — В этом году Гусу посетило множество заклинателей из других Орденов, — заметил младший брат, пробегая безразличным взглядом по торговым лавкам с угощениями и сувенирами. После утомительной вылазки в горы и сражения с демоническим аистом у него даже лобная лента была в идеальном порядке, а строгая причёска лежала волосок к волоску. Лань Юшенг (1) как Глава Ордена почувствовал неприятный укол совести за маленькое пятнышко на белоснежном сапоге, которое не успел устранить до прибытия в город, но теперь уж что-то предпринимать было поздно, — если он прямо сейчас будет наклоняться и подметать полами своих одежд пыльную улицу, Цижэнь наградит его самым суровым взглядом и обязательно припомнит несколько правил со Стены Послушания. Между братьями было чуть больше года разницы, но девятнадцатилетний Лань Цижэнь уже успел прослыть самым прилежным и педантичным учеником Ордена Гусу Лань, который никогда не упускал возможности поучать и понукать других. Он сдерживал себя только рядом со старшим братом, но Лань Юшенг подозревал, что виной тому был высокий статус Главы Ордена и клана. Цижэнь в приватных разговорах всегда называл его слишком впечатлительным и порывистым, но никогда не позволял себе делать замечания или даже перебивать его при других. Лань Юшенг надеялся, что младшему брату хватит выдержки и на то, чтобы проигнорировать его неподобающий вид. В конце концов, они охотились на свирепую птицу больше месяца и тем, кто смог её повергнуть стал именно молодой Цинхэн-цзюнь. — Новый Глава Ордена Цзян прибыл с гостями, это старшие адепты Пристани Лотоса? — спросил Лань Юшенг, заметив у постоялого двора молодого мужчину в фиолетовых клановых одеждах и двух незнакомых заклинателей рядом с ним — юношу и девушку с сияющими лицами. Младший брат скосил короткий взгляд на троицу, которого хватило, чтобы дать волне чёткий ответ: — Вэй Чанцзэ слуга и близкий друг Цзян Фэнмяня, он не принадлежит клану Цзян, но славится своими заклинательскими способностями, а дева рядом с ними мне не знакома, возможно, одна из приглашённых адептов. На тот момент Цзансэ Санжэнь только-только отлучилась от покровительства знаменитой Баошань — заклинательницы, что жила и проповедовала все шесть искусств в полном уединении на скрытой горе, а потому Цзансэ никто и не мог узнать и признать. Лань Юшенг решил, что у него ещё будет возможность поздороваться с неожиданными гостями, а потому поспешно отвёл взгляд, насовсем позабыв о всех своих заботах по поводу нечищеных сапогов. Не задерживаясь более на одном месте, оба представителя Ордена Гусу Лань неспешно двинулись дальше по узкой улице. Праздник шёл своим чередом, под ногами болтались играющие дети, воздух наполнялся ароматами пряностей и вина, а мягкий диалект местных жителей ласкал слух. На всём пути братья то и дело принимали учтивые поклоны, вежливо отказывались от предложенных угощений и, несмотря на торжественную атмосферу, держались как всегда настороженно, чтобы всегда быть готовыми вмешаться в любой конфликт. У них не было и лишнего повода для беспокойства, пока на оживлённой улице совершенно внезапно, как гром среди ясного неба, как бутон пиона посреди зимы, не появился статный, белоснежный… …конь. Животное стояло поперёк дороги и явственно преграждало путь всем гуляющим. Местные жители словно тяжёлая река обтекали коня со всех сторон, не забывая бросать в его сторону недовольные взгляды вперемешку с молчаливым восторгом. Зверь и правда являл собой редкого удовольствия зрелище: поджарый и стройный, с чётко очерченными мышцами и крепкой головой он держался достойнее многих случайных прохожих. Серебристая грива струилась по сильной шее, благородная снежная шкура сияла в тусклом свете фонарей, а чёрные глаза с густыми ресницами походили на два чистых оникса. Такие же величественные лошади содержались и в конницах, принадлежавших Ордену Гусу Лань, но даже среди них не нашлось бы ни одной представительницы столь же изысканной масти. Перед взором людей и Богов предстал поистине величественный, невиданной красоты зверь. Но не всем такая красота посреди улицы оказалась по нраву, и не каждому по силам сталось её оценить. Пожилой торговец, к лавке которого прижимался стесняемый со всех сторон конь, недовольно размахивал руками и без устали причитал. Едва заметив на дороге прославленных заклинателей, он мгновенно выпрямился, вдохновенно улыбнулся и зачастил умоляющим голосом. — Глава Ордена! Глава Ордена! Что же творится-то, а… — покачал головой старик, учтиво поклонившись, и Лань Юшенг тут же узнал его, стоило только тому приблизиться на пару шагов. Этот седовласый торговец в опрятных одеждах уже много лет возил для Ордена Лань лучшие ткани на пошив магических мантий и, конечно, он без труда узнал в двух заклинателях Главу Ордена и его младшего брата. — Цзинхэн-цзюнь, где же это видано, чтобы кони по улицам бродили, подобно собакам и крысам. Сегодня ведь такой праздник, как можно осквернять людские улицы этим безобразием, уж сколько лет я на этом самом месте… — Ты бы лучше хорошенько подумал, кого безобразием называть, господин, — заунывные причитания торговца резко прервал ясный женский голос. Лань Юшенг и Лань Цижэнь посмотрели поверх головы старика и сразу же заметили молодую женщину, что встала перед конём, уперев руки в бока и вздёрнув точёный подбородок. Она выглядела невероятно храбро и воинственно, а в светлых глазах, что в полутьме напоминали оттенки жидкого золота, явственно читался немой вызов. Её хрупкая высокая фигура едва ли могла прикрыть собой мощный стан прекрасного коня, но незнакомка выглядела как раз так, будто собиралась закрыть его ото всех своим телом и укрыть от любой опасности. От представившейся картины было невозможно оторвать глаз. Девушка упрямо стояла на своём, не обращая никакого внимания на возмущения празднующих горожан. Волосы её не были убраны в причёску или хвост, а свободно спадали по плечам светлыми прядями почти такого же позолоченного оттенка, как и её глаза. Лань Юшенг с трудом подавил в себе восторженный вздох. Ему ещё никогда не доводилось видеть таких красивых женщин и таких светлых волос. Даже невозмутимо простые одежды незнакомки, немного пыльные и помятые с дороги нисколько не портили её непривычной красоты. Лань Юшенг никак не мог взять в толк, откуда она взялась и чем могла заниматься. Девушка не была похожа на заклинательницу, прислужницу или богатую помещицу. Её простую, но завораживающую красоту было трудно описать словами, а её упрямый, непоколебимый характер просачивался даже сквозь мягкие девичьи черты. На вид особенная гостья выглядела не старше обоих братьев Лань, но строгость взгляда и стальная уверенность в словах могли легко ввести в заблуждение даже самого проницательного из заклинателей. Праздно гулящие местные жители не знали на что смотреть, то ли на деву с золотыми волосами, то ли на её серебряного коня, что поднимал голову и шевелил ушами лишь на звуки её ясного, низкого голоса. Глава Ордена Гусу Лань впервые не находил слов и замер нефритовым изваянием подле нахмурившегося брата. Он не смел отвести глаз от той, что будто сама не осознавала, какая могучая сила спрятана в её светлых глазах. — Кто же виноват, что здесь нет ни одного приличного стойла, — твёрдо продолжала незнакомка. — В постоялом дворе и пучка сена не предложат, даже поводья повязать некуда, неужто прикажешь мне кормить коня рисом или бросить его у ворот, как безродного пса? — девушка закончила возмущаться и вдруг резко обратила взор прямо на Лань Юшенга. На какое-то мгновение её непроницаемый взгляд смягчился, а пальцы перестали так неистово вцепляться в тонкую талию, укрытую серыми одеждами и невзрачным поясом. — А как бы ты поступил, мудрый господин? — спросила она, без всякого стеснения разглядывая представителей именитого Ордена. Как и подобает лицу Ордена, Цинхэн-цюнь сделал несколько шагов вперед и представился. — Лань Юшенг, Глава Ордена Гусу Лань, — он приветственно поклонился и посмотрел на брата. — Лань Цижэнь, мой младший брат. — Цижэнь лишь вежливо кивнул, не переставая хмуриться и с сомнением поглядывая на вздорную нарушительницу спокойствия. — Я приношу свои извинения за то, что вам пришлось претерпеть подобные неудобства, — Лань Юшенг примирительно улыбнулся, бросив короткий взгляд на ворчащего торговца. — В Гусу и правда нет постоялых дворов с конюшнями, в эти горные края люди редко добираются верхом, чаще на мулах или пешком, и по правде говоря, я впервые вижу в стенах города коня подобно вашему. Вы совершенно правы, что обращаетесь с ним достойно. От вежливых слов Лань Юшенга девушка совсем смягчилась и опустила руки, поправив простой пояс. Она обернулась на своего белогривого спутника и не смогла сдержать ласковой, тёплой улыбки. Цинхэн-цзюнь почувствовал, как всегда непоколебимое сердце вдруг забилось в груди быстрее. — Прошу простить меня, мудрые господа, — поклонилась незнакомка и подошла к своему коню, взяв того за поводья. — Мне действительно не стоило приводить Байлуна (2) в город, глупо было с моей стороны надеяться, что после трёх постоялых дворов без конюшен найдётся четвертая с конюхом и стогом свежего сена, — последняя фраза звучала как искусная издёвка, но Лань Юшенг даже не успел обратить внимание на замысловатую грубость. Он с трепетом наблюдал за тем, как белоснежный зверь склонил голову и доверчиво приластился мордой к тонким пальцам, сжимавшим грубые поводья. Не было никаких сомнений, что этот изящный конь видел в незнакомке своего истинного хозяина. Ей даже не нужно было тянуть за кожаные ремешки: лошадь послушно переступала следом за ведущим, двигаясь легко и почти бесшумно. Заметив, наконец, что девушка с конём собирается уйти, Лань Юшенг сделал шаг вперёд и поторопился их остановить. — Позвольте помочь вам, — вежливо предложил он, сжав зачем-то резную рукоять меча. Девушка резко обернулась, и копна золотых волос водопадом стекла с её плеча на узкую спину, разметавшись янтарём по серым одеяниям. — Помочь? — оторопела она, нахмурив широкие брови с красивым изгибом. Лань Юшенг поспешил пояснить: — У северной стены города находится конюшня нашего Ордена. Вашему жеребцу найдётся в ней место на пару ночей. Наши работники смогут обеспечить его всем необходимым. Незнакомка сначала округлила глаза, а затем недобро прищурилась и широким жестком откинула от лица волосы. — О, эта та самая конюшня на воротах которой вырезаны плывущие облака? — девушка подняла взгляд и несколько секунд смотрела на лобную ленту клана Гусу Лань, повязанную на голове Лань Юшенга. Удовлетворённая догадкой, она усмехнулась уголками губ. — Тамошняя стража выгнала меня взашей из-за какого-то дрянного пучка гнилой травы, которую мой конь даже пробовать бы не стал, а они такой шум подняли, будто мы целый табун увели! Лань Юшенг услышал, нет, скорее почувствовал, как шумно выдохнул младший брат, очевидно успевший утомиться этой неловкой встречей. Он не смог сдержать улыбки и даже мягко рассмеялся, представив, как эта упрямица с тёплым взглядом и непроницаемым лицом бранится на стражников Ордена Гусу Лань, которые, как и адепты Облачных Глубин, воспитывались в строгости и не смели грубо ответить женщине. Он изо всех сил постарался взять себя в руки, хотя строить из себя непоколебимого Главу Клана у него уже почти не выходило. Та маленькая буря, что всколыхнулась у него в груди от одного взгляда этих светлых глаз, стремительно и угрожающе начала превращаться в настоящий ураган, а сердце работало с непривычным напором и страстью. Даже вечерний воздух отдавался в носу необъяснимой сладостью. — Вам не о чем беспокоиться. Я провожу вас лично и отдам все необходимые распоряжения, — сказал Лань Юшенг, украдкой посмотрев на суровое лицо брата. Цижэнь явно был не в восторге от этого предложения. — Мне нечем заплатить, — последовал короткий ответ. — Прошу вас, не оскорбляйтесь, но в плате нет нужды. — Пожалуй, у меня всё равно нет другого выбора, — вздохнула незнакомка, сказав эту фразу словно бы самой себе. Она и не думала оскорбляться. — Я пойду за вами, Глава Ордена. Лань Юшенг кивнул брату, делая знак, что справится сам, и сократив расстояние до загадочной гостьи, со всей учтивостью спросил: — Могу я узнать ваше имя? Девушка посмотрела на него долго и пронизывающе и, сжав в бледных пальцах поводья, тихо ответила: — Мэй Минчжу (3). За это время мало что изменилось в Гусу. Как и много лет назад два статных брата в белоснежных клановых одеждах, с безупречно повязанными лобными лентами неспешно двигались по узким улочкам, принимая поклоны и сбивчивые приветствия. Один смотрел на окружающих с доброй улыбкой и согревающим взглядом, от которого непременно хотелось улыбнуться в ответ; а второй с каменным, но изящным лицом и мрачной тоской во взгляде — он не искал ни дружбы, ни любви, ни участия. Всякому, кому удавалось пройти слишком близко, непременно казалось, что для этого человека не осталось ничего в этом мире радостного, и траур навсегда овладел его сущностью, вытянув из сердца все краски и будто бы саму жизнь. Лань Ванцзи не искал любви. Он всегда искал только его.

***

Сычжуй и Цзинъи не стали долго сопровождать своих наставников. Получив задание следить за ходом праздника и действовать немедля в случае опасности, юноши скрылись в нарядной толпе под россыпью красно-жёлтых фонарей. Лань Сичэнь, подобно ожившему божеству, бесшумно двигался по улице и рассматривал торговые закутки, размышляя про себя, а не на этом ли самом месте, встретились когда-то их с Ванцзи родители? Не на этой ли дороге стоял величественный конь Байлун, который пропал вскоре после заточения матери в Облачных Глубинах? И как всего лишь случайная встреча трех человек в одночасье изменила судьбы стольких людей? Даже тех, кто ещё не успел родиться… Лань Сичэнь посмотрел на брата, и его взгляд переполнился нежностью. Её никогда не хватит, чтобы утешить его горе, но кроме понимания и беспрекословной поддержки, он больше ничего не мог ему дать. Ни годы, ни злые языки не смогут этого в нём изменить. Ванцзи был верен своей любви с первых минут, как и их отец, но упрямством и огнём в душе пошёл в мать. Где бы ни был сейчас Вэй Ин, его очень и очень сильно ждали. Наверное, даже самому Лань Сичэню не было дано когда-нибудь познать, какая поистине была сила у этого чувства. — Молодой господин, попробуйте локву! — ласковый девичий голос отвлёк Главу Ордена от раздумий, и Лань Сичэнь поспешил улыбнуться юной деве, что протягивала ему круглый блестящий плод. — Благодарю вас, — сказал он, приняв скромный дар. — Лучше вы яблочек не найдёте, господин, возьмите две, а лучше три, на дорожку! — девушка озорно хихикнула и протянула Сичэню уже целую горсть локв. Отказываться было неудобно и Цзеу-цзюнь отошёл от лавки с полными руками фруктов. — Ванцзи, — весело сказал он и протянул брату одну локву. Ванцзи отнял руку от рукояти меча, но в тот же момент между Двумя Нефритами пронёсся лёгкий ветерок, несший за собой ароматы вина и щедро приправленной еды. Маленькое жёлтое яблочко исчезло с ладони Цзеу-цзюня, будто бы его там никогда и не было, а с другой стороны уже слышался звонкий переливчатый смех, похожий на звон серебряных поясных колокольчиков. — Кто успел — тот и съел, — без капли стыда заявил молодой мужчина, что прямо на глазах у обворованных заклинателей со вкусом надкусил сладкий плод. — Бесстыжий! — закричала девушка, что подарила Сичэню локвы. — И как у тебя совести хватает воровать у всех на глазах? — Разве они заплатили за эти локвы, сестрица? — нагло заявил юноша и облизнул губы, явно наслаждаясь угощением. — Раз не заплатили, значит, это и не воровство вовсе. — Кто сказал тебе такое? — Я сказал. Только что, — молодой человек снова заливисто рассмеялся, а Лань Сичэнь, осознав вдруг всю ситуацию, с тревогой посмотрел на брата. Ванцзи казался обращённым в лёд. Не сводя светлых глаз с юноши, он крепко сжимал рукоять Бичэня и словно бы никак не мог сдвинуться с места или даже моргнуть. Лишь присмотревшись чуть повнимательнее, Цзеу-цзюнь наконец заметил, в чем было дело. Этот ловкий юноша в поношенных одеждах, с растрёпанными волосами и большими тёмными глазами выглядел почти… почти как… Боги, он даже смеялся так, будто собирался разбудить Облачные Глубины прямо с этого самого места. Незнакомец был хорош собой, но несколько неопрятен. Черты его лица были резковатыми, но привлекательными, а лицо, казалось, не знает выражения уныния. Молодой человек с ловкостью ночного зверя стащил прямо с прилавка ещё одну локву и вприпрыжку понёсся прочь, оставив за собой лишь тёплый звон своего смеха. Лань Сичэнь ещё раз осторожно взглянул на брата, словно мог обжечься от одного его вида, и чуть было не выронил сладкие дары. Даже на расстоянии пары шагов он отчётливо видел, как в непроницаемых глазах Ванцзи сгустился мрак, а под ресницами едва заметно затрепетал тоскливый дождь. Он не видел такой улыбки уже больше десяти лет.

***

Вэй Ин лежал рядом и дрожал от накатывающего смеха. Он прикрывал рот рукой, но ладонь нисколько не препятствовала тем звукам, что настырно прорывались из его горла. На нём не было никакой одежды, и тепло его обнажённого тела неустанно влекло Лань Ванцзи, который уже давно не смел сдерживаться перед тем, чего так страстно желал. Он прижал всё ещё хохочущего Вэй Ина к себе и, коснувшись губами чёрной макушки, с наслаждением вдохнул пряный запах его волос. Тот сразу же перестал дрожать и принялся осыпать лёгкими поцелуями грудь Лань Ванцзи, слегка прикусывая ключицы. Какое-то время он продолжал свои игривые действия, но вдруг одёрнул сам себя, глубоко вздохнул, вцепился руками Ванцзи в спину и спрятал лицо в изгибе шеи, сменив быстрые невинные поцелуи на влажные и тягучие. Почувствовав странную тревогу, Лань Ванцзи спросил: — Что с тобой? — Ничего, — совсем тихо ответил Вэй Ин и приложился губами к его шее с особенным чувством. — Хочу целовать тебя. — Ты уже целуешь. — … Лань Ванцзи прикрыл глаза от удовольствия, но не утратил бдительности. Он уже знал, что означают эти судорожные объятия и резко оборванный смех: Вэй Ин снова винил себя. Наверняка, он уже взвалил на свои плечи ненужную ответственность, считая что даже будучи мёртвым слишком много приносил страданий другим, но Ванцзи рассказал эту историю о юноше с локвами и о своих родителях не для того, чтобы в чём-то его обвинить. Это был лишь очередной способ показать то, что он не всегда мог выразить словами. Сколько бы лет не прошло, сколько бы ли их не разделяло, он всегда будет искать его, всегда будет помнить каждое мгновение и каждую мелочь, что день за днём связывает их. Что каждый день в тяжком ожидании был подобен смерти, но он никогда не собирался сдаваться. Не сдастся и впредь. Боль хочет, чтобы её чувствовали (4), и достойна того, чтобы пережить её ради долгожданной встречи. Ради него, Вэй Ина, можно было жить с ней бок о бок всю жизнь. — Ты не виноват, — сказал Лань Ванцзи, прижав Вэй Ина ещё ближе к себе, хотя казалось бы, куда может быть ближе. — Ужасно, что я так ничего и не вспомнил, — пробубнил он куда-то Ванцзи в шею и закинув на него ногу. — Я… я двадцать лет заставлял тебя страдать и чувствовать… всё это… и теперь… — Мои радость и боль неделимы. От этих слов кровь мгновенно понеслась быстрее, а духовные силы наполнили тело до кончиков пальцев. — Лань Чжань… — Вэй Ин приподнялся, опираясь ладонями в сильную грудь, но в темноте цзинши было невозможно разглядеть выражение его лица. Он был единственным человеком во всём мире, который так его называл. Будь между ними море, шторм, будь между ними бесконечная пропасть и россыпь нескончаемых созвездий, Лань Ванцзи всегда пойдёт на этот голос, словно слепец, не знающий других ориентиров. Волосы Вэй Ина упали с плеча и скрыли их обоих даже от стен родной цзинши. «Никто не сможет заменить тебя», — сказал он тогда в порыве признания, и Ванцзи очень хорошо запомнил эти слова. Ему с пятнадцати лет никто не мог и не смел заменить Вэй Ина. Впервые за многие месяцы их воссоединения, Лань Ванцзы хотел сказать ему не привычное: «Ты мой», а совсем другое, искреннее, то, что стало истиной так давно и с таким трудом было осознанно им самим. «Я твой» Твой с первой улыбки, с первой шутки, с того самого дня, как увидел ласковый игривый взгляд и впервые услышал тихое, заигрывающее «Лань Чжань»… Вэй Ин как ветер был неуловим, да и кто бы на свете смог приручить его? Но Лань Ванцзи всегда был его и только его. Даже десять тысяч правил и десять тысяч лет не смогут этого изменить. Вэй Ин с трудом уловил, как откровенная беседа по душам перетекла вдруг в трудный разговор и в итоге закончилась близостью. Они лежали на боку, тесно прижавшись друг другу, впервые предаваясь своим чувствам в этой позе. Лань Ванцзи двигался непривычно медленно и плавно, бережно оглаживая сильными ладонями всё его тело и прижимаясь губами к уху. Вэй Ин чувствовал, как любим и желанен в этих объятиях. Он тихо и сладко стонал, еле сдерживая слёзы и ругая себя за то, что так долго этого не замечал и не смог познать раньше. Он не понимал, как может хотеть большего, будучи в горячих руках любимого и толчок за толчком ощущая, как вместе с плотью его каждый раз переполняют чувства. Биение чужого сердца за спиной стало быстрее, когда Лань Ванцзи, касаясь влажными губами его уха сказал: — Вэй Ин… Я так долго ждал тебя… И мир перед глазами потемнел, чтобы расцвести ярко-алым рассветом.

***

(1) Юшенг — «нефритовое рождение». (2) Байлун (другой вариант — Бай-лунг) — дословно — белый дракон. В китайской древней культуре доброе божество, олицетворял добродетель и являлся хранителем запада. (3) Мэй Минчжу (梅 明珠 — méi míngzhū) Мэй — дословно «дикая слива», Минчжу — «чистая жемчужина», «драгоценность». (4) Цитата из книги «Царский недуг» Питера Ван Хутена
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.