Мой любимый аллигатор

От лица Майка       Я находился на кухне, готовя для братьев и Кожеголового кое-что новенькое. Я решил сделать творожную запеканку и шаурму. Лео и Раф сейчас на патрулировании, а Донни и Кожеголовый ушли на свалку собирать нужные вещи для моего гениального братца. Так, все нужные ингредиенты у меня есть и теперь я могу смело приступать к готовке и, если что продукты принесла Эйприл. Спасибо ей огромное. Я во время готовки заметил, что мой лучший друг стал вести себя как-то по-другому. Когда я смотрю на него пристальным взглядом, он не слабо краснеет, отводит взгляд в сторону при этом еще нервно виляя хвостом, а, когда я спрашиваю его, аллигатор вовсе замирает на месте, придерживая дыхание, смотря мне в глаза. Что-то с ним не так. Стоит с ним поговорить. Время уже было 19:34 и как раз в логово пришли Лео и Раф. Целыми и невредимыми. Донни и Кожеголовый еще не вернулись. Наверно они еще долго ищут детали для нового изобретения Донателло. Я был очень занят готовкой, что даже не пошел встречать Лео и Рафа. О, они идут как раз на кухню. — Привет, братец, что готовишь? — спросил бесстрашный лидер, улыбаясь мне. — Ну, я готовлю кое-что новенькое и даже не пытайтесь угадывать, что именно. — ответил я, готовя запеканку. — Говоришь новенькое? Мне уже интересно стало. Надеюсь, что ты приготовишь более нормальную человеческую еду, а не какую-то там стряпню, которую ты сам ешь. — сказал Раф и сел за стол. — Нет, ты, что, Раф, я как раз готовлю более хорошую и новую еду, которую будете есть впервые. — произнес я и стал разогревать духовку на 200 градусов на 40 минут. Окей, смесь у меня готова. Я смазал форму сливочным маслом, а потом вылил твороженную массу. Когда духовка разогрелась я поставил форму внутрь и закрыл ее. После чего я стал шаурму делать. Если честно это удивило моих старших братиков. — Мики, может ты нам скажешь, что именно готовишь? — спросил Леонардо. — Брат, ну пожалуйста скажи. — попросил меня Рафаэль. — А подождать никак не можете? — спросил я, кладя на лаваш маленькие куски помидора. — Нет не можем. — ответили лидер и темперамент в один голос. — Ладно, так и быть отвечу. Я готовлю творожную запеканку и шаурму. Хотел что-нибудь новенькое приготовить и вот этим я и занимаюсь, а то что-то мы все только едим пиццу и лапшу, которую я готовил чуть ли не часто. — ответил я на вопрос бесстрашного лидера. — Ого, у меня уже слюнки потекли. С нетерпением ждем твоих новых блюд. Хочется проверить насколько они у тебя вкусные. — проговорил синеглазый. Я хитрыми глазками посмотрел на Лео и продолжил делать шаурму. Тут я во время готовки погрузился в свои мысли: "Где же Донни и Кожеголовый? Друг, почему ты так странно ведешь себя в последнее время? Что тебя мучает? Да и вообще, что со мной не так? Меня почему-то начинает сильно тянуть к аллигатору. Неужели я… ВЛЮБИЛСЯ в него?! Да ну нет! Быть такого не может! Мне в последнее время снится мой друг, где я с ним… Пресвятой мутаген, неужели я и вправду втюрился в него? Господи, как же мне стыдно. Я и Кожеголовый парни и любви у нас никакой нет и не должен быть!" Пока я уже по счету делал десятую шаурму мои щеки покраснели от моих мыслей. — Мики, ты в порядке? — спросил Лео, заметив, что я краснею. От его голоса я пришел в реальность и ответил при этом, заикаясь: — Я-я в норме… С-совершенно в норме. Ты просто н-не обращай в-внимания. Так он мне и поверил. Мой брат не такой уж и глупый и по глазам умеет понимать, что со мной наоборот ни черта не в порядке. Ой, сейчас начнет расспрашивать меня. — Видим, что в порядке. Ты думаешь, что мы сразу поверим тебе? Ты ошибаешься, Мики, давай колись, что у тебя случилось? — начал Раф с подозрением смотря мне в глаза, также, как и Лео, который тоже смотрел на меня с подозрением. Я за смутился, но взяв в себя в руки и ответил: — Парни, то, что я вам скажу у вас просто взорвется мозг от услышанного. — сделав глубокий вдох и выдох, я начал рассказывать. — Ну… В общем, меня стало просто тянуть к Кожеголовому. Такое чувство, будто я…втюрился в него, как мальчишка и я даже не знаю, как он на это отреагирует. Или как вам по яснее понять я…полюбил его, как вторую половинку. Вы бы видели их смешные лица. У Лео и Рафа глаза были с размером огромного арбуза, а внутри будто у них мозг взорвался. Я бы от души поржал с этого, но самому было сейчас не до смеха. Говорил же я им насчет этого. — Мики…когда это у тебя началось? — придя в себя ошалевший лидер все еще глядя на меня округленными глазами. — Я даже не знаю. Еще неделю назад, наверно. — ответил я с сомнением. — Ты же не шутишь о том, что влюбился в Кожеголового? — спросил Рафаэль, считая все это неправдой. — Я не шучу, Раф, я говорю правду. И вообще вы заметили его странное поведение? — Я заметил. С ним точно что-то явно не так, как и с тобой. Я не уверен в том, что он чувствует к тебе тоже самое, что испытываешь и ты. — ответил на мой вопрос владелец синей повязки. — Я должен с ним поговорить, а пока я доделаю шаурму. — Поверить не могу, что наш брат влюбился в этого чудовища, который чуть нас не убил еще, когда встретились. — проворчал про себя зеленоглазый, приложив к подбородку руку. — Да я сам ничего не могу с этим поделать. Ребят, может вы мне поможете? — спросил я, выдавив из себя глупую улыбку. Раф тяжело вздохнул и принялся помогать мне с шаурмой, а Лео проверил запеканку. Прошло полчаса и в это время запеканка была уже готова и сейчас стояла на столе, остывая. Я жарил шаурму на сковороде, а Раф подавал мне следующие шаурмы. Сам Лео был удивлен, что я приготовил их всего тридцать штук. Заодно нам всем достанется, я надеюсь. Пока мы торчали на кухне в логово вернулись Донателло и Кожеголовый с двумя большими мешками полных деталей для владельца фиолетовой повязки. — Ну, что пришли они? — спросил я, жаря следующие шаурмы. — Сейчас узнаю. — ответил Лео и пошел наружу. Конец от лица Майка. От лица Кожеголового       Я и Донателло возвращались в логово через врата, где они на фургоне выезжают из метро на поверхность. Шли мы довольно долго, разговаривая на разные темы. Пока Донни болтал, я погрузился в свои мысли о своем друге — Микеланджело, держа два больших мешка с деталями. Вот это мы называется сходили на склад. Вспоминаю шутника. Мое сердце по-новому забилось. Я не знаю, что он испытывает ко мне, а может Мики просто не любит меня так, как я его… Я имею в виду, как вторую половинку. Какой же ты глупец, Кожеголовый, он мой друг, а я влюбился в него, как мальчишка в девчонку. Я вообще боюсь рассказать всем о моих чувствах к Микеланджело. — Кожеголовый, ты меня слушаешь? С тобой все в порядке? — спросил кареглазый, заметив на моих щеках еле заметный алый румянец. — Ой, прости меня за то, что не слушал тебя, Донателло, я просто впал в свои мысли. — извинился я перед ним, неся мешки. — Ничего страшного, бывает такое. Ты не стесняйся меня. Можешь рассказать мне все, что тебе приходит в голову или какие-то проблемы. Я пойму тебя. — Ну, у меня есть одна очень странная для тебя проблема. Это связанно с твоим братом. Младшим братом. — С Мики? А что не так, друг? — спросил владелец фиолетовой повязки, продолжая спокойно идти рядом со мной, глядя на меня. — Ну… Я…Я просто… Влюбился в него. — проговорил я с ноткой неуверенности. От услышанного ошеломленный Донни резко затормозил и переспросил: — Стоп, что? Влюбился в Мики? Я молча кивнул в ответ и отвел взгляд в сторону. После того, что я сказал мне стало неловко перед умником. Если честно, да это моя чистая правда. Я влюбился в шутника, и он мне очень понравился. Его детское лицо, голубые глаза, словно сине-голубое море. Веснушки на щеках, яркая улыбка, его маленькие, нежные и теплые руки, обнимающие меня. Мики очень забавный мутант и мне с ним всегда хорошо и весело. — Ну ты даешь. И, когда это успел в него втюриться? — Неделю назад. — ответил я снова и продолжил. — И сейчас к нему испытываю свои чувства к нему. Я даже не знаю вряд ли ты, Сплинтер и твои братья будут не против отношения между мной и Микеланджело. И я прекрасно знаю, что это неправильно, запретная любовь. Я и твой брат парни и у нас не должно быть никакой любви. — Нет-нет, что ты, Кожеголовый, я… Не против твоей отношения к Мики. Я понимаю тебя. Я тоже так думаю, но по-другому. Я тоже самое испытываю к Эйприл, но вряд ли она ответит мне взаимностью. Да и вообще она человек, а я черепаха-мутант, живущий в канализации. — Я тоже тебя прекрасно понимаю, Донателло. — произнес я, продолжая идти дальше вместе с владельцем фиолетовой повязки. Через полчаса мы уже были на месте. Зайдя в логово, я бросил два тяжелых груза на пол и присел. Вот это я донес. Донни еле дошел до кресла-мешка и упал прямо на него. В этот момент из кухни вышел Леонардо и сказал: — О, вы уже пришли. — затем перевел взгляд на два мешка с разными деталями. — Ого, ну и много же вы набрали. — И не говори. Полчаса шли по метру и у меня ноги уже не держат. — произнес усталый Донни и принюхался к запаху жарки и выпечки, который доносился из кухни. — Похоже Мики готовит кое-что вкусное. — Да, все так и есть. Вы голодны, парни? — спросил Леонардо. — Еще как голодны, что готовы тебя слопать. — ответил в шутку кареглазый и поднялся на ноги, которые почти держат его после долгого пути к логову. — Эй, меня то не надо есть, я не вкусный. Лучше съешь Рафа. — Молчи, бесстрашный, я тоже не вкусный! — раздался голос темперамента из кухни. — Кого вы там хотели съесть? — поинтересовался Сенсей, выходя из додзе, но увидев меня, поприветствовал. — Здравствуй, Кожеголовый. — Здравствуйте, учитель Сплинтер. — поприветствовал я в ответ. После чего добавил. — Я и Донателло только что вернулись со склада и принесли кое-какие нужные детали для вашего сына. Йоши удивился, когда увидел два лежащих на полу больших мешка. Он хмыкнул и произнес: — Вижу, что смогли до таскать до логова. — Это Кожеголовый нес. Друг, сделай мне милость: отнеси их в лабораторию, и постарайся ничего там не разбить и не сломать. — попросил и одновременно предупредил меня хозяин лаборатории. — Да конечно. — произнес я стал относить этот тяжелый груз в «будку» умника. Положив их к стенке, я вернулся обратно в гостиную и как раз из кухни вышел Микеланджело с каким-то выпечкой на подносе. И вот мое сердце забилось в два раза сильнее, хотя нет в пять раз сильнее, чем в два. Вижу, что ты приготовил кое-что новенькое, чем пицца или лапша. От этого у меня слюнки потекли. Я принюхался к запаху. Пахнет вкусно и божественно. Он у меня еще и шеф-повар. — Микеланджело, что это у тебя? — поинтересовался я у него. — Это творожная запеканка, мой дорогой друг, нашел рецепт в интернете и решил приготовить ее. И конечно же шаурму и даже не один. Раф, неси сюда! — ответил и прокричал последнюю фразу мой шутник. Я посмотрел на выходящего из кухни Рафаэля тоже с подносом, но с каким-то шаурмой. У меня возникло такое чувство, будто я сюда дегустировать пришел, а в общем все так и есть. Я как никак друг Микеланджело, который должен попробовать его новые блюда и оценить. Вот только увидев запеканку и шаурму, во мне пробудился голод. Я не помню, когда ел в последний раз? Черт, похоже я начинаю сходить с ума от Микеланджело. (Автор: в моих фф только Мики ослепляет своей красотой, заставляя кого-то в него втюриться! Разве не здорово?)       Блин, я так могу потерять голову и поцеловать его у всех присутствующих на глазах. Я взял остывший кусок запеканки и шаурму, и отошел к входу в их логово. Это конечно заметил владелец нунчак, а его братья наоборот не заметили, так как весело разговаривали или же слушали разные истории Сенсея о том, как он в юном возрасте хорошенько разыграл Ороку Саки на первое апреля. Сидели, смеялись, поедая запеканку и шаурму. Я слопал и мне на удивление было ну, очень вкусно. Хочется добавки. Как бы мне все не слопать. Надо же и другим оставлять. — Кожеголовый, что такое? Тебе не нравится, как я приготовил шаурму и запеканку? — спросил голубоглазый ниндзя, подходя ко мне, а его улыбка исчезла. — Что ты мне наоборот очень понравилось, честно. У тебя золотые руки. Тебе лучше стоит научить свою семью готовить, Микеланджело. — ответил я, глядя в его голубые, словно небо и море глаза моего весельчака. — Да я знаю, но… Мне страшно как-то учить своих братьев. Боюсь, что во время готовки у моих братьев пойдет все к чертям собачьим, как обычно у них это и происходит, когда готовят завтрак сами, пока я тем временем пытаюсь поднять свой панцирь и идти в кухню-апокалипсис. Ну, ты меня понимаешь, друг. — А почему именно кухня-апокалипсис? — Потому что, когда я в сонном виде захожу на кухню, что я вижу? Поджаренные на полу тосты, разлитый сок из апельсина, сломанный тостер, застрявший блин на потолке, включенная плита, валяющие на полу сырые яйца и горячую сковородку на столе. И мне в голову как раз это и пришло. Кухня-апокалипсис. Или пояснее сказать, что это я так назвал из-за неудачного завтрака моих братьев. Это они так могут делать, а я наоборот. Я после услышанного от шутника стал все это представлять своими глазами. После чего рассмеялся. Кстати, это было бы забавно для меня, если своими же глазами увидел Леонардо, Рафаэля и Донателло на кухне, пытаясь приготовить завтрак и как устроят этот кухня-апокалипсис. Смешной он у меня. — Я рад, что тебе понравилось, как я готовлю. — сказал Мики и улыбнулся мне детской улыбкой, что заставляет греть мою душу. Я ответил ему улыбкой. Вдруг я решил ему признаться в своих чувствах к нему. Я немного растерялся, боясь, что владелец оранжевой повязки отвергнет меня, скажет, что любит меня только как друга, но собрав себя в руки я произнес: — Микеланджело… Я хочу тебе кое-что сказать… Насчет тебя. — Я тебя слушаю. — произнес голубоглазый, а его щеки покраснели. Я сделал глубокий вдох и выдох, я продолжил: — Мики… Роднее, чем твой милый взгляд, для меня в этом мире не может быть ничего. За то, чтобы твои сильные руки всегда обнимали меня, я готов отдать всё на свете. Я не знаю, как я жил раньше, когда не знал тебя, ведь теперь ты стал для меня смыслом жизни. Когда тебя нет со мною рядом, просто не хочется дышать. Хочу, чтобы мы с тобой навсегда остались вместе, ведь я тебя очень сильно люблю. От моих слов из глаз моего друга потекли слезы, а его семья как раз уже смотрели на нас. Вытер их голубоглазый произнес: — Это самое милое, что я от тебя слышал. Если честно, то… Я люблю тебя, Кожеголовый! Ты мне очень понравился! — проговорил с ноткой счастья владелец нунчак, обнимая меня и поцеловал в губы. Я тоже был счастлив тем, что Мики тоже любит меня и то, что я ему нравлюсь. Я самый счастливый аллигатор на Земле!!! Я прикрыл глаза, наслаждаясь поцелуем Мики. Тут я его поцеловал в ответ. Я не знал, что мои слова доведут его до слез. В этот момент Донателло, Леонардо, Рафаэль и Сенсей с округленными глазами смотрели на нас целующимися. Придя в себя, братья шутника стали перешептываться друг с другом, а их отец присоединился к ним. — Кто-нибудь знает о их отношения? — шепотом спросил Хамато. — Ну, я и Раф знаем о чувствах Мики к Кожеголовому. — ответил шепотом лидер черепашьей команды. — А я в курсе в чувствах Кожеголового к нашему брату. — произнес тоже шепотом Донни. — Так, значит они уже в отношениях, да? — задал вопрос Рафаэль. — Похоже все так и есть. А они в курсе, что… — не до конца спросил Сенсей, так как умник перебил: — Да, отец, они в курсе, что это запретная любовь и то, что они оба парни. Может не будем портить их отношения, а? Сплинтер бросил на нас взгляд и ответил: — Не будем. Пусть будут вместе, раз уж им так хорошо. После тихого диалога Йоши и Лео ушли в додзе, Донни в лабораторию, а Раф к себе в комнату кормить Чомпи. Отстранившись друг от друга, я произнес те слова, которые скорее всего мой шутник мечтал услышать: — Я тоже тебя люблю, Микеланджело, ты мое все. — Ты мой любимый аллигатор. — произнес он, не отстраняясь от объятия, а наоборот прижавшись ко мне сильнее. Теперь мы вместе и этому очень рад. Мики любит меня, а я его. — А ты мой любимый черепашонок. — прошептал я, лег на пол вместе с Мики и задремал, так как устал.