Чувствую.

Всегда ненавидел утро. Для меня было самым гадким проснуться и открыть глаза. Я мог подолгу валяться в постели и попросту не открывать глаза. Но не сейчас… Странная боль во всем теле не давала мне покоя, открываю глаза, но ничего не вижу. Я ослеп? Как говорят слепые, перед глазами кромешная и затягивающая тьма, но если я ослеп… То ведь должен прекрасно слышать, но ощущение, словно в вакууме. В нос ударяет запах тухлятины, затхлости и сырости. Что за хуйня происходит? Дергаю руками, но и тут меня поджидает сюрприз. Запястья пронзает боль, что свидетельствует о моей связанности. Спиной чувствую что-то холодное и твердое, очевидно, пол. Или же что-то другое? Где я вообще, какого дьявола я нахожусь тут? Ведь точно помню, как вчера пришел домой и лег спать. Один. В своей кровати! — Эй! — своего голоса не слышу, отчего в душу закрадывается страх. По телу гуляет легкий ветерок, значит, я полностью обнажен. Следовательно, кто-то хочет меня трахнуть? — Эй, ублюдок! Если не слышу я, значит, должен услышать он, она или оно? Щеку пронзает дикая боль, отчего я зажмуриваю глаза. В волосы зарывается по всей видимости чья-то рука и с силой дергает назад, доставляя крайнее неудобство. Но волновало меня сейчас не это. Волновало то, что я ничего не вижу и абсолютно ничего не слышу. Только чувствую. Чувствую, как трясутся руки и ноги, кажется, поставь меня сейчас на них, я рухнул бы на пол. Через секунду после удара мои губы накрывает что-то мягкое, и когда по ним скользит что-то влажное, я, наконец, понимаю. Этот извращенец или извращенка меня целует! Поступил я, кажется, очень и очень глупо. С силой укусив похитителя за губу, отчего во рту появился привкус метала. А затем по груди ударили, кажется, кулаком. Удар был настолько силен, что из легких выбило воздух. Я зажмуриваюсь, готовясь к очередному удару, но его не следует. Секунда, две. Из моего уха что-то вытаскивают, и ко мне, наконец возвращается мой слух. Но в замену слуху, он лишает меня способности говорить, пропихивая в мой рот какую-то тряпку. — Ты ведь хочешь жить, да, Сенька? — яростно киваю головой, все же надеясь, что он все видит. Слышу его хриплое дыхание, словно он бежал кросс. Тишину каморки, где мы находились, нарушает свист, а затем правый бок пронзает боль. Свист, и под удар идет грудь. Свист — живот. Свист — шея. Свист — спина. Свист… Сколько их всего было? Я перестал считать после одиннадцатого, но когда все закончилось, я не чувствовал своего тела. Местами… Где текла кровь, а мое воображение рисовало, как из этих мест вывалятся мои внутренности, если он чуть надавит на ноющие места. — Знаешь, мне столько пришлось преодолеть, чтобы, наконец, заполучить тебя, — чувствую его дыхание на своем лице. Чувствую, как мой сосок что-то сжимает и это явно не его пальцы. Чувствуя его руку на свои ягодицах, а затем и палец, что лезет между ними к заветному отверстию, сжимаюсь, — но ты ведь такой неприступный, да? Какое тебе дело до обычных смертных? Хочется жить в роскоши и подставлять свою дырку только для золотых хуев? Не понимаю как, но каким-то чудесным образом он становится сзади меня. Его ногти царапают мою спину, а в задницу упирается что-то твердое. Дергает за волосы, пытаясь почти что сложиться пополам на веревках. На задницу льется что-то липкое, а затем, это же липкое растирает что-то холодное. Не его член, не мягкий, не теплый. Имитатор? И, словно в подтверждение, одним ровным толчком и на всю длину. А затем вибрация, якобы пытаясь принести удовольствие. Но ничего кроме боли в заднем проходе и морального опустошения. Он отходит, я больше не чувствую его. Не слышу его дыхания. Только свои мычания и тихую вибрацию предмета, что находится у меня в заднице. Сжимаю отверстие, пытаясь вытолкнуть из себя инородный предмет, но как только расслабляюсь, он входит глубже и задевает простату. А я выгибаюсь, словно кот под ласками хозяина, и стону, стону так громко, что становится стыдно от этого. Сжимаю руки в кулаки и злюсь. На кого? На самого себя или на похитителя? Мне ведь нравится, нужно просто это признать. Стараясь не думать ни о чем больше, а насладиться массажем простаты, свожу связанные ноги вместе, тем самым стараясь принести себе как можно больше удовольствия. Мужик рядом, знаю, что смотрит, поэтому пытаюсь выгибаться более изящно, зачем? Да сам толком не знаю. — Теперь ты — моя игрушка. Улавливаешь? — его рука, кажется, ложится на мой давно уже колом стоящий член и, крепко сжимая, дрочит его. — Почему ты такая шлюха, а, Сенечка? Я долго за тобой наблюдал, наблюдал, как ты вертел своей задницей, как строил глазки и, довольно хихикая, обламывал каждого, кто желал к тебе прикоснуться. В том числе и меня. Вибратор, что находился в моей, порядком растянутой заднице, завибрировал интенсивнее, отчего я промычал в кляп и выгнулся дугой, находясь еще в том же подвешенном состоянии. Я так и знал, что он один из тех, кто пускал на меня слюни. Один из тех, кого я так самодовольно отшивал, не подозревая о том, что кто-нибудь сможет совершить со мной такое. Игра окончена, Сеня, пора и платить. Судорожно выдыхаю, когда чувствую, что мою задницу освободили от жужжащего искусственного члена. Но счастье мое было не долгим. — Не дергайся и останешься невредим, — чувствую, как в мой анус упирается что-то теплое, влажное и слишком большое. И, честное слово, я дернулся чисто по инерции. Но насильник, принял все на свой счет. Хватает меня за шею и с силой сжимает, вновь лишая драгоценного кислорода. — Я же сказал тебе, шлюха! Это было последнее, а затем резкая боль в пояснице. И если бы не кляп, я бы заорал так, что мне кажется, существующие стекла в этом помещении, разбились бы вдребезги. Мужик что-то пыхтит мне в ухо, сильнее сжимая горло и яростно вколачивается в мою многострадальную задницу. Перекрытый доступ к кислороду и дикая боль в заднем проходе мешают здраво мыслить, поэтому вместо того, чтобы по максимуму расслабиться, я сжимаюсь, пытаясь хоть как-то остановить его действия. Что, кажется, пришлось ему не по вкусу, потому как так же, держа меня за шею, со всей силы ударяет головой о находящуюся сзади стену. На секунду я даже обрадовался, что, наконец, смогу отключиться от всего этого происходящего. Но то ли насильник знал, с какой силой бить, чтобы мне не уйти в забытье, либо же просто не рассчитал силу. Потому как я все еще находился в сознании. Я все еще чувствовал, как его член, словно поршень, с ожесточением двигается в моей кишке. Кажется, я даже чувствовал, как он разрывает нежные стенки ануса, а его член, сейчас являлся единственной затычкой, что удерживает мои фекалии. Я по-прежнему, чувствовал его руки на своем теле, его рваные движения, щипки и шлепки. Я так же чувствовал, как веревки, которыми были обмотаны мои руки и ноги, впивались в кожу, отчего по конечностям текла кровь. Я чувствовал на своей коже его жаркое дыхание и просил Бога, чтобы это закончилось, как можно быстрее. И все закончилось. Он, приглушенно простонав мне в ухо, не забыв при этом прикусить мочку, кончил в меня. А через секунду, я почувствовал, как его рука быстро дрочит мой возбужденный член. Какого черта я возбужден вообще?! Не произнося вопроса вслух, боясь, что он его разозлит, я лишь прикусил губу и решил расслабиться, чтобы получить и свою капельку удовольствия. Всего несколько его движений рукой, и я кончаю, громко при этом простонав в кляп. Эту злополучную тряпку, наконец, вынимают из моего рта и, губы накрывают чужие. Язык по-хозяйски изучает мою полость, поглаживая щеки с внутренней стороны, направляется к чувствительному небу. А что, если я ему понравлюсь, он отпустит? Высовываю на встречу его языку свой и облизываю самый кончик. Но он отстраняется, а потом долго молчит и, кажется, стоит рядом. — Отпусти меня. Я не видел твоего лица, я не пойду в полицию. Да и вообще, то, что ты сделал, слишком унизительно, в любом случае безопасность себе ты обеспечил, — пытаюсь хоть как-то выйти с насильником на контакт и, возможно, даже вымолить свободу. Чувствую его присутствие рядом с собой и жду дальнейших действий. — Ты что, забыл? Я же сказал, сучка, теперь ты — моя игрушка, — сплевывает мне на лицо и наотмашь бьет по щеке. Едва различаю его довольный смешок, а затем сквозь закрытые глаза вижу тонкую полоску света. Звук закрывающийся металлической двери. Ушел, а я остался. Как кукла, подвешенная на веревках, по ногам и рукам течет кровь или что-то еще. Уже как-то не важно, что это. Меня никто не спасет, потому что у меня были только золотые хуи, как выразился мой насильник. Я это осознал. Жаль, что слишком, и жаль, что в таком положении.