Проклятье юности моей.

— Опять ноешь? — спросил Крокодайл у себя же, нависая над ребенком. — Я-я-я… Мальчик заикался и плакал, захлебываясь в собственных слезах. По щекам стекали соленые прозрачные капли, смешиваясь с ручьями крови. Этот шрам останется на всю жизнь… — Ты такой жалкий ребенок, — вздохнул Король Пустыни, скрещивая руки на массивной груди, — удивительно, что ты остался жив. Такие, как ты, долго в этом мире не протянут. Мальчик не останавливаясь ревел, хватаясь за изуродованное лицо. Он пытался уцепиться за шубу более старшего себя, но бывший Шичибукай резко отдернул одежду. Мужчина просто продолжал смотреть на истерику и бешеный ужас в своих же глазах. Он помнил этот момент так, будто он случился лишь вчера. Такие вещи обычно не забываются никогда. — Ты так и будешь смотреть как об тебя вытирают ноги? — вопросил Крокодайл, с презрением глядя мальчика. Он испытывал некое отвращение к самому себе, но при этом ощущал дикую боль. — Я-я… — Подотри сопли, щенок. — Я хочу стать сильнее! — взвыл ребенок в небо, задыхаясь от бессилия. Этот крик дался ему с большим трудом. — Тогда заканчивай реветь. Ты выглядишь ничтожно, — буквально выплюнул слова Крокодайл, сверля ребенка холодными отстраненными глазами. Бывший Шичибукай немигающим взглядом смотрел на маленького себя. Чувства в голове смешались. Жалость, гнев, ненависть, сострадание. Ничего конкретного. Наконец сжалившись, Король Пустыни положил руку на плечо мальчику, не сильно сжимая его. — Посмотри перед собой. Что ты видишь? — В-вижу… Вижу землю. Огонь. Море… — Запомни эту картину на всю жизнь, — тоже смотря перед собой, произнес Крокодайл, — запомни этот момент как переломный. Ну же, сопляк, возьми себя в руки. Ребенок вытер слезы кулаком. Рука окрасилась в красный, кровь стекала до локтя и капала под ноги. Занимался рассвет. Солнце вставало прямо над водой, окрашивая море в красный. Это было кровавое море… — Запомнил? — рыкнул Крокодайл. — Угу, — шмыгнул носом мальчик. — Тогда топай отсюда.