финал

Это был долгий путь для Стива Роджерса. Кажется, все вело именно к этому моменту. Он стоит перед домом Маргарет Картер. Пэгги Картер. Его Пэгги. Он замирает, ведь не в силах постучаться. Пытается разглядеть хоть что-то через стекло и легкую ажурную ткань на двери, вглядывается в уютную темноту дома. Ему кажется, что он уже с крыльца чувствует ее давно забытый аромат. Смешно получается — он, прошедший множество битв и войн, переживший большинство своих близких и знакомых, испытавший много боли и страданий, не может постучать в дверь возлюбленной. — Сэр? — голос раздражен, но обладатель сохраняет остатки самообладания, чтобы достаточно вежливо попросить уйти. — Попрошу вас… Роджерс разворачивается на голос, сбитый с толку и со слабой, неуверенной улыбкой на губах. Такой, которая «прости, что исчез» «прости, что не нашел другого решения» «прости, что заставил ждать» «прости, что оставил тебя» Пэгги узнает. Сумка выскальзывает и падает точно так же, как и зажатые до этого момента ключи в руках. — Ты живой… Ты… здесь и вернулся? — Да, Пэгги. Он спускается со ступенек, набирая скорость, и, приблизившись, подхватывает ее на руки. Обнимает, целует в щеки, в лоб. — Но где ты… где ты был так долго? Как ты вернулся? — на ее глазах наворачиваются слезы. — Я не мог по-другому, ты же знаешь. Стив опускает ее из объятий и мягко обхватывает ладонями ее голову, смотря прямо в глаза. Чуть ли не плачет и чувствует себя самым счастливым в любой из реальностей. — К тому же, ты задолжала мне танец, — он шепчет это, не в силах сдержаться. — Я дома, Пэгги. В доме уютно, как и предполагал Стив, но ему нет дела до чая и до гостеприимно предложенного печенья. Он смотрит на Пэгги, а Пэгги — на него. Он хочет рассказать так много всего, но молчит вместо этого. Молчит и Картер, которая все еще ничего не понимает. Стив не знает, как ей все объяснить. — Ты другой Стив? — Это не совсем вопрос. Она всматривается в него и, конечно. Конечно же, она увидит, что он сильно изменился. Это было бы глупо отрицать, а он и не пытается. — Я… да, и правда другой, — он неловко улыбается, и если бы сейчас стоял, то точно бы переминался с ноги на ногу. Пэгги же храбрится и делает вид, что все хорошо, но она не понимает. Люди боятся того, чего не понимают. — Неужели изобрели машины времени? — легкий добрый смешок, но Роджерс чувствует ее опаску. Тщательно скрытую в правильно подобранных интонациях, в ее взгляде, в ее руках, сложенных в защитном жесте, даже в положении ног. Стиву больно. — Старк действительно гениален, знаешь, — пытается пошутить, но она лишь удивленно поднимает брови, догадываясь о чем-то своем.   — Нет, эм… Тони Старк, он… ох, господи. Роджерс совершенно не имеет понятия, что говорить, и ему даже кажется, будто он превращается в того болезненного бруклинского парнишку, у которого близится паническая атака. Картер видит панику в его глазах и касается впервые после их встречи двадцать минут назад. Стоило им успокоиться тогда, на крыльце, как Стив моментально отпрянул, а Пэгги и не настаивала. Но сейчас она кладет свою руку поверх его, слегка сжимая и пытаясь успокоить. — Не переживай. Можешь… можешь не говорить. Но как не говорить? Стив не к месту думает, что это его жизнь, как о ней можно молчать? Ее улыбка успокаивает и даже чуть-чуть обнадеживает. Но что-то в этом… не то? Даже ее рука поверх его смущает обоих. Картер убирает ладонь сразу же, как Стиву становится легче. — Я не уверен, что мне стоит что-либо рассказывать про… про свое время, — Стив виновато улыбается, а затем он начинает кое-что понимать. Лицо Стива мрачнеет, потому что он совершил огромнейшую ошибку. Внезапно для Роджерса оказывается, что теперь они совсем чужие. Он даже и не думал об этом, но для него и правда произошло слишком много. Для Пэгги — может и нет, он появился в правильном времени. Но почему теперь его появление кажется таким неправильным? — Ты… надолго? Сколько у тебя времени? Пэгги совсем не знает, как работает эта «машина времени», но Стив не спешит объяснять и поправлять. Он хотел сказать, что прошел долгий путь. Хотел сказать, что за все это время так и не смог забыть ее. Он чуть не сказал, что хочет остаться здесь с ней. Но теперь понимает, что, возможно, Пэгги никогда не была целью? Она была важной частью его жизни, но целью — никогда. Его цель осталась там, в двадцать первом веке, неизменная со времен тощего астматика во время второй мировой. История прошлого известна так же, как история Пэгги для Стива, но будущее… В будущем — опасность, очаровывающая своей неизвестностью. В будущем — развитие и люди, которых еще можно успеть спасти. Кого спасать здесь? Все уже предрешено. — Тебя же ждут? В ее улыбке горечь, и Стив понимает, что так будет правильно. Его и правда ждут. Ему есть к кому вернуться. К кому-то такому же особенному, как и Пэгги Картер. Он собирается с мыслями, а затем решается наконец-то отпустить. Стив Роджерс распрямляется в плечах, в его глаза появляется твердая уверенность, а на губах — очаровательная улыбка. — На самом деле у меня есть время только для танца. И они танцуют, а затем Стив растворяется прямо в ее руках. В настоящем, в его настоящем, он не сдерживается и обнимает Баки Барнса так крепко, как только может. Теперь все будет правильно. Это был долгий путь для Стива Роджерса. Кажется, все вело именно к этому моменту.