И миллионы звёзд упадут с небес

      Вы когда-нибудь задумывались о значении для вас такой вещи, как ночь? Для Джухен ночь была чем-то особенным. Тьму, освещаемую лишь луной, девушка сравнивала с ярким фонарем, что освещал одинокую улицу. В созвездиях из тысяч звезд она видела картины, а порой и людей, которых уже никто не помнит, и чей голос затих среди шелеста листьев. Картины Бэ не представляли из себя какой-то шаловливости, либо озорства. Да, проскальзывала радость, но она была не более чем мимолетным чувством на произведении. Многие картины были спокойнее ленивцев, которых до темных кругов в глазах любила девушка. Многие задавались вопросом «Почему ее картины такие мрачные?». Ответ же довольно прост: яркие краски вызывали вызывали у Айрин раздражение, и она не понимала художников, в картинах которых много ярких цветов. Они казались ей слишком жизнерадостными, и не понимающими трудности жизни. Ещё в раннем возрасте девушка познала значение слова «боль» — это тьма, наводящая ужас, заключающая в кокон страха. Но именно она приносила Айрин невыносимое удовольствие, заставляющее девушку чувствовать себя настоящей мазохистской. Большинство людей считали её загадкой, ответ на которую никому никогда не узнать. Некоторые думали, что для Джухен не существует радости, а кто-то считал, что Бэ просто не в себе.  — О Сехуна же наоборот, влекло к художникам, не знающих о существовании темноты, пытающихся заставить тебя с улыбкой посмотреть на мир. Парень и не думал о том, что все их картины и слова о том, как жизнь прекрасна — фальш, и про существование столь замечательной художницы Айрин даже не подозревал. С ней они были полными противоположностями. Джухен умела видеть прекрасное, когда Сехун редко замечал в какой-либо вещи что-то необыкновенное. Но даже это странное сочетание было таким идеальным, к сожалению, никому не известное. Единственная вещь, действительно любимая парнем — ночные прогулки по Сеульскому пляжу, что в ночное время суток был слишком одинок. Сегодняшняя ночь также не стала исключением. Как только босые ноги ступили на холодный песок, Сехун вдохнул свежего воздуха, устремляя взгляд куда-то в даль — в темное небо, наполненное вселенной, состоящей из миллионов звёзд. И, кажется, ночью мир становится так идеален, что лучше уже некуда, однако обязательно найдется что-то, что дополнит неимоверное чем-то ещё. И этим дополнением оказалась хрупкая на первый взгляд девушка, что сидела за холстом, вальяжно закинув ногу на ногу и не отрывая глаз, наблюдала за ночным небом. Создавалось ощущение, что она существует лишь во вселенной, созданной ей самой, и более никто не нужен. «Главной звездой этой вселенной определенно являлось ее пение…» Сладкий голос неизвестной нежно разносился по пляжу, даря Сехуну ещё неизведанные им ощущения. Тело покрывалось мурашками, а леденящее души прохожих сердце давало слабину лишь от одного её вида. И Сехун рад бы поглядеть на эту вселенную изнутри, стать ее частью. Но вселенная художницы не вечна, и от нее тоже нужно избавляться. И О лично поможет сделать это. Не сделав и шага, парень понял, что вместо вселенной девушка решила разрушить себя, на деле же споткнувшись об большой мольберт. О не успел сообразить, как очутился возле неизвестной, вовремя подхватывая ее и не давая упасть, вместе с этим заставляя щеки девушки загореться, а сердце парня застучать с бешеной скоростью. «С этой ночи изменилось всё. Сехун полностью принял для себя новость, что испытывает к Бэчу чувства больше, нежели дружеские. И когда Джухен так невинно улыбнулась Сехуну, тот понял, что не может больше, принимая решение признаться в чувствах как можно скорее, не замечая, что после собственного обещания прошло около двух недель.» Сколько бы лет Бэ не рисовала, ещё никогда на ее картинах не было людей. Кажется, правила действительно созданы, чтобы их нарушать, поэтому эта картина станет единственным исключением. Ни одной живой душе на этой планетк, кроме нее самой, никогда не будет известно, кому именно принадлежит этот силуэт. Джухен считала, что он принадлежит только ей, и никому больше, на деле же смущаясь от одного лишь его взгляда. « Влюбленность? Нет. Любовь? Определенно. О явно был того же мнения…» И когда Сехун ступил на песок, что не успевал стирать следы его зачастившихся ночных похождений, вся уверенность превратилась в прах, разлетаясь и не оставляя даже осадка, который мог значительно улучшить сложившуюся ситуацию. Взяв волю в кулак, О тревожно вздохнул, медленно осознавая, что собирается изменить жизнь двух людей, после чего, медленно перебирая ноги, подошёл к девушке, чье лицо в данный момент не выражало никаких эмоций. — Силуэт? — спросил парень, стараясь скрыть дрожь в своем голосе и сжимая кулаки от волнения, заставляя Бэчу вздрогнуть и со смущением опустить глаза. — Никогда не видел, чтобы ты рисовала их. Кому он принадлежит? — Не знаю… — соврала Джухен. Ей, и только ей должно быть известно, в чью фигуру она вложила всю душу, всю свою любовь. — Могу ли я помочь? — разговор был похож на переписку из интернета. Нельзя было понять, какие эмоции испытывают собеседники. Пустота. За которой скрывается любовь. — Ты умеешь рисовать? — ответ был очевиден, но разве это имело значения? Сехун молча взял кисть, начиная осторожно вести ею по холсту. Нельзя было сказать, что у него получалось хорошо, но Бэ сумела понять, что именно изобразил Сехун, после чего смутилась от собственных мыслей. — Это ты…- Сехун вздохнул, сглатывая подступивший к горлу ком, собираясь признаться в том, что мучает его на протяжении долгих дней. «Всегда нужно быть готовым к неожиданному повороту событий…» Джухен нежно взяла О за плечо своей худой ладонью, чьи девственно белые, измазанные в красках пальцы стали одной из причин любви Сехуна. — Звездопад… — парень не видел неба. Оно не имело значения. Она. Только она была в его вселенной. Вселенной из миллионов звёзд. Сехун видел искру в её глазах. Она не принадлежит ему. Но он сделает все возможное. Щекочущая щетина кисти пробудила О от раздумий, оставляя свой след, говорящий о своем отказе уходить с лица ещё долгое время. Парень хитро улыбнулся, хватая кисть и срываясь с места, догоняя Бэ и оставляя свою печать. Весело. Заставляет полюбить тебя ещё больше. Утомляет. Значит самое время. — Эта ночь определенна лучшая. — без посторонних мыслей, от чистого сердца. Более подходящего момента не представится. Самое время. Сехун постепенно останавливался, до конца не осознавая, что именно собирается сделать. — Лучше нее есть только ты, Бэ Джухен. — О взял девушку за руку, с надеждой смотря в её глаза, что тщетно пытались скрыть смущение. Но. Что-то ещё присутствовало в этих глубоких манящих глазах. Искра. Та самая. Для него. «Даже если миллион звёзд упадут с небес и обернутся против тебя, помни, я всегда на твоей стороне.»