Особенное

— До завтра, Тсу-Тсу! — насмешливо прокричала Хана — высокая темноволосая девушка, — изящно махнув на прощание кистью. Тсунаеши, только залетев за калитку во двор своего дома, резко затормозила и обернулась, надувая щеки. — Киоко! Скажи ей! — попросила отчаянно шатенка — Хана слушалась только Сасагаву и никого более. Миниатюрная одноклассница, та самая Киоко, очаровательно улыбнулась и перевела лукавый взгляд за спину, смотря прямо в глаза оцепеневшей Хане. Тсунаеши перестала дуться и с интересом наблюдала за внезапным представлением. — Хана… — елейным голосом, как будто заигрывая, начала рыжеволосая, и Тсуне невооруженным глазом было видно, как пробрало Курокаву. Тем временем Сасагава продолжала: — ты помнишь, что я обещала тебе сегодня? Я ведь могу все и отменить, братик так расстроился, когда я попросила его сегодня переночевать у Такеши-куна… Тсуне даже стало как-то не по себе — атмосфера располагала. Взгляд Ханы стал просящим и она недовольно глянула в сторону Савады, громко говоря: — Ладно-ладно! Я не буду называть тебя так всю следующую неделю, раз ты так этого хочешь, а потом посмотрим. Довольны? Киоко, ты ведь ничего не отменишь? — и снова глаза Курокавы прикованы лишь к драгоценной Киоко — единственному существу, способному помыкать ею, как девушке заблагорассудится. Сасагава счастливо, легко и так привычно улыбнулась и кивнула своей девушке, а затем повернулась к Тсуне и помахала рукой, будто говоря: «Отбой, можешь идти по своим делам». Тсуна благодарно мотнула головой и, развернувшись, почти бегом поспешила внутрь дома. — Как она убежала, — как всегда, когда они провожали Тсуну до дома, негромко сказала Хана — Киоко повернулась так, чтобы можно было удобно идти, и сделала первые пару шагов, качая головой. — Братик сказал, что Такеши сегодня вечером на тренировку. Видимо, его загадочный тренер снова в городе. Как надолго в этот раз, интересно. — И то верно, — вздохнула Курокава, продолжая идти в сторону дома Сасагава, где сегодня они условились провести всю ночь наедине. Наконец-то никаких тревожных факторов, и Тсуна, скорее всего, будет все время под присмотром. А значит, им никто не помешает. Скинув кроссовки в коридоре, Тсунаеши бегло поздоровалась с мамой и, не дождавшись ответа, взлетела по лестнице в свою комнату. Там уже сбросила школьную сумку и легкую куртку, в очередной раз чудом не оказавшуюся на полу. Подскочив к занавешенному окну, девушка с силой подняла стекло, тут же чуть розовея под хитрющим взглядом прищуренных серых глаз. На нее смотрел мужчина европейской наружности с длинными платиновыми волосами, поблескивающими в солнечном свете, опиравшийся на многострадальный подоконник всем немаленьким, должно быть, весом. — Тсу-Тсу? Серьезно? Когда это было? — Он заискивающим голосом обратился к девушке, снова надувшей щеки и покрасневшей от обиды и еле сдерживаемой злости — и уже открывшей рот, чтобы ответить на эту неслыханную, но такую, в общем-то, привычную и немного позабытую за два месяца разлуки наглость, когда мужчина в окне напротив банально расхохотался, не выдержав такой картины. — Эй? Ты жив там? — хмуря тонкие брови, спрашивала Тсуна, но сосед начинал смеяться лишь громче и уже практически рыдал. — Скуало, твою мать! А ну баста! Хватит ржать… — Она смутилась, не уверенная, как еще прекратить этот внезапный приступ истерики со стороны язвительного парня, и тут в ее головку пришла самая здравая мысль за сегодняшний день. — Сейчас окно закрою, — проговорила она негромко, но решительно. Скуало подавился воздухом и закашлялся, взглядом брошенного пса глядя ей в лицо. — Стерва, — прохрипел он, и не думая отступать в такой ситуации. — Сам козел, — фыркнула школьница и с любопытством воззрилась на активно дышащего, чтобы выровнять дыхание, Суперби. — Как съездил? Чего нового? На этот раз, надеюсь, не со сломанными ребрами? — И долго ты будешь припоминать мне это?.. — Вопрос, конечно, риторический. Скуало знал, что долго — Тсунаеши изрядно переволновалась в тот день, когда он ввалился в свой дом весь в крови, а внутри была лишь она, пятнадцатилетка, не умеющая оказать помощи. Ну, тогда не умеющая. А теперь, наученная горьким опытом, прошедшая кое-какие курсы в их городской больнице. — Все в порядке, задание попалось плевое. Даже без больших потерь крови на этот раз обошлось… — Он вовремя взглянул на девушку, сжимавшую не выдающийся кулачок у груди, и поспешил перевести тему: — Но «Тсу-Тсу»? В последний раз я называл тебя так, когда тебе было лет, дай подумать, шесть. — Суперби снова стрельнул издевательским взглядом в возмущенную такими поворотами жизни Саваду. — Нет, Тсу, серьезно. Почему они вспомнили это? Твоя высокая подруга не была замечена мной в болезненной тяге к воспоминаниям прошлого. Или я что-то пропустил? Тсунаеши выглядела спокойнее, чем незадолго до окончания монолога пепельноволосого, и повела плечами в ответ на последний вопрос. — Ямамото так обрадовался твоему приезду и своей долгожданной тренировке с мечами, что вспомнил даже такое старье. Зачем, спрашивается, в детстве я ходила с тобой к этому сумасброду? Хана не забудет этого через неделю. — Она вздохнула, вольнее опираясь на тонкий подоконник, ложась грудью на побеленное дерево. — Ты уверен, что все было нормально? Только приехал, и сразу на тренировку с драгоценным учеником. А на утреннюю ты его не позвал. Значит, все же было что-то? — Она с хорошо скрытым беспокойством заглянула в глаза Скуало. — Я же не убью. Расскажи, а? — Да я сказал уже все, — он вздохнул, прикрывая глаза, — чертовы женщины, прав мой босс. Сама же просила после работы не спешить сразу ломать свои и чужие кости. Я, как приехал, сразу спать завалился. Вот и вся история. — Он посмотрел на скептически настроенную девушку, закусившую от натуги губу. — Не веришь мне. Ну и черт с тобой. Переберешься после тренировки Такеши ко мне? Это, вообще-то, тоже был риторический вопрос, но задавать его было необходимо, чтобы следовать заведенной традиции. Тсунаеши всегда отвечала «да», даже если злилась на него еще секунду назад и божилась перестать с ним разговаривать. Всегда. Ведь таков обычай, заведенный, еще когда ей семи не было. И теперь девушка не изменила себе, кивая в знак согласия. Скуало нежно улыбнулся и выпрямился, длинными, сильными пальцами обхватывая грубую древесину оконной рамы. — Сегодня я приготовил кое-что особенное. Постарайся закончить с уроками к вечеру. И захлопнул окно. Ну точно козел. В следующий раз окно дома напротив открылось ровно в восемь — Тсунаеши как раз проверяла, достаточно ли приготовила еды: они с Суперби оба были гораздо поесть, особенно под просмотр разножанровых фильмов на выходных. Когда электронные часы на тумбочке обозначили «20:00», с улицы послышался слабый скрип, а затем и шепот: — Хэй. — Хэй. — Она обернулась, радостно улыбаясь, и молча помогла укрепить их импровизированный мост между двумя подоконниками, а затем переставляла корзинки с продуктами на обтесанную доску, чтобы Скуало забрал их к себе. Пепельноволосый исправно справлялся с задачей. Вскоре Тсунаеши встала на доску и, слегка балансируя, перебралась в комнату Скуало. Тот подал ей руку, чтобы удобнее было спускаться и снова пробираться в окно — сам он давно этого не мог себе позволить, слишком высокий, плечистый, в каком-то смысле даже мощный. Хотя на подобные замечания Суперби и отмахивался всегда. — Добрый вечер, моя леди. — Скуало делано учтиво поцеловал тыльную сторону ладони Тсуны, а та, решив подыграть, гордо вздернула подбородок и прикрыла рот колодой карт на манер веера. — Итак, сегодня сэр изволил проявить к даме должное внимание. Похвально… — Карие глаза хитро сверкали, уголки их были приподняты, так что было очевидно, что девушка улыбалась. — Сэр предпочел бы, чтобы сеньорина вышла из образа светской дамы и называла «сэра» по имени, — фыркнув, снова легко коснулся губами нежной кожи Суперби, и Тсунаеши звонко, но негромко рассмеялась, прижимая колоду карт к губам. — Ску, какой ты стал непостоянный. Итак, ты обещал мне что-то особенное. — Она сияющими глазами взглянула в лицо гораздо более высокого мужчины, смотревшего сегодня как-то необычно — она, пожалуй, впервые видела на его лице неуверенность. Нерешительность. — Эй, все хорошо? А то выглядишь ты так, будто решаешь, пристрелить меня и выполнить приказ, или оставить жить и свалить куда-нибудь по-тихому самоубиться. Суперби очнулся, и губы его разошлись в пугающей ухмылке. — Ну, как тебе сказать. Почти верно. Тсуна похолодела и испуганно взглянула на мужчину. Она же пошутила. Зачем боссу Скуало какая-то гражданская девчонка? Ладно, фиг с этим, но… зачем ее убивать? — Тихо, тихо. — Широкие ладони легли на худые плечи, Суперби заглянул в расширенные от страха глаза с искренним волнением. — С ума сошла, да? Совсем того? Да я бы с таким заданием сразу тебя на другой континент увез, поняла? Дурочка. — Мужчина внезапно прижал ее к груди, и Тсунаеши задохнулась густым запахом пота и медикаментов. Она пощупала мускулистый живот и заворочалась, не впечатленная таким порывом. — Ты! — Она зло зашептала, упирая указательный пальчик в прощупывавшуюся под рубашкой и наспех намотанными бинтами рану упрямого мечника, не желавшего выпускать ее из неожиданных объятий. — Ты же сказал, что все было нормально! Что ты здоров! — Я бы сейчас возразил, но не буду. — Он сказал это хриплым голосом в макушку Тсуны, но на девушку подействовало мало, и она сильнее нажала на больное место мужчины, игнорируя собственную вгрызающуюся в ее руки совесть. — Чшш, подожди немного, а. Я тут с мыслями собираюсь. — Ну да, — хмыкнула Тсунаеши, но давить на рану перестала, — для чего же? — Для слов, — еще тише сказал сверху Скуало и вздохнул так, что Тсунаеши даже вздрогнула от неожиданности. Странно это все. И смущающе. Совершенно. Так же неожиданно, как сократил расстояние, Суперби отстранился, чтобы посмотреть прямо в глаза Тсуны. — Ты мне нравишься, — твердо сказал он общепринятую фразу. — Я… люблю тебя, Тсунаеши. Это и было приказом Босса. Признаться. «Я люблю» в Японии было практически равно предложению руки и сердца. И Тсуна, конечно, теперь была смущена гораздо больше, чем минуту назад лишь от объятий Суперби. Она была влюблена в него. Давно. С младшей школы, вообще-то — она вообще не смогла долго воспринимать Скуало как «братика», пусть тогда еще юноша пытался вести себя похоже на Рехея, старшего брата Киоко. Скуало был совсем другим — опытным, уже совсем не мальчишкой, таким взрослым и совершенно по-взрослому привлекательным. Только вот к нынешним шестнадцати Тсуна привыкла думать, что она Скуало не интересна — младше на сколько лет, не отличившаяся фигурой, не особо умная и совсем не сильная. Она не была уверена, что мужчина знал об ее периодических истериках в его отсутствие, но для нее самой их существования хватало для добавления еще одного пункта к самокритике. А теперь оказывается, что Скуало любит ее так сильно, что успел вынести мозг своему недолюбливающему женщин Боссу настолько, что тот приказал ему признаться? Серьезно? …как это работает? — Хэй. — Тсуна снова сократила расстояние между ними, сама прижалась к крепкому телу, вдохнула запах пота и спирта. — Хэй, — отозвались устало откуда-то сверху. — Я тоже, — она отчаянно вжалась лицом в его рубашку, стараясь все же говорить так, чтобы Скуало слышал, — ты мне тоже нравишься, слышишь? Давно. Не шути так больше, ладно? Кажется, теперь Суперби вздохнул с облегчением — и Тсуна не вздрогнула, ее это только успокоило. Горячие, сильные руки обняли ее со спины и тоже слегка прижали, а подбородок Суперби лег на ее макушку. Снова. Только теперь легче. Волнительно, конечно, но не зловеще. На этот-то раз она знала, что Скуало расслабился, что он больше не ждет отказа, как она ждала всяческого подвоха. Все же Ску — киллер. Мафиози. Опасность, возможность скорой смерти в любой момент, задания на устранение, как она первоначально подумала, все такое. Она и предполагать не могла, что ее бравый Акуленыш с таким скорбным видом все это время просто пытался признаться. Пожалуй, это даже можно назвать экстравагантным. Сверху фыркнули. Кажется, последнее она сказала вслух. — Отстань, коза. Я волновался, понятно? Думаешь, варийские наемники так уж часто признаются в любви? — А это не первый ли раз был, а, Ску? — Она все еще говорила негромко, но язвительный тон отчетливо слышался в этом вопросе. Суперби хмыкнул. — Не надейся, — он зарылся пальцами в короткие рыже-русые волосы, на которые всегда любил смотреть. А теперь ведь можно и дотронуться, — просто давно это было. Скажи спасибо, что сразу под венец не позвал — Босс намекал, вообще-то. Не понимаю только, откуда в нем сводник проснулся. Тсунаеши захихикала в пропахшую Скуало рубашку. — Наверное, чтобы ты поближе был. Не думаю, что вы работаете реже моего отца, так что тебе пришлось бы перевезти меня, если, конечно, я согласилась бы, в Италию, чтобы защищать и работать одновременно. Кажется, сейчас это был удрученный вздох. Тсуна сдавленно рассмеялась — пожалуй, это все еще был не совсем подходящий для смеха момент. — Мне пришлось бы, кроме тебя, увозить еще как минимум Такеши. Так что до официального предложения тебе придется подождать немного. Скажем, два года? Ты закончишь школу, я закончу обучение Такеши, мм? Кажется, веселый смех Тсуны слышала вся улица. Ну да. Каков вопрос, таков ответ.