A little bit of truth

… За то, что вы больны — увы! — не мной, За то, что я больна — увы! — не вами!

Наташа устало сбросила лодочки на высоком каблуке, распуская, на ходу, рыжие локоны из замысловатой прически. Босиком, она скользнула в полутемную гостиную, растворяясь в сгущающихся сумерках. В низком бокале — виски, совсем немного, — ей все равно не напиться. Мобильный телефон в кармане пальто завибрировал. «Спасибо за чудесный вечер», — сморщив нос, прочитала Наталья. Пальцы сами потянулись к кнопке «Удалить». Хороший малый, но не для неё. Наташе нравятся мужчины ей под стать. С червоточинкой. Браком. Взять хотя бы того же Барнса. Убийца с промытыми мозгами и металлической рукой. А внутрь загляни: бруклинский мальчишка без рода-племени — такой же как она сама. Их свели сквозняки Красной Комнаты, где они оба отчаянно искали тепла. Он был учителем, другом, любовником. И мог бы стать отцом её ребенка. Но вечный холод Красной Комнаты оказался сильнее. После был Будапешт и Клинт Бартон. Наташа потянулась к нему не только рукой, но и всем сердцем, когда он вместо того, чтобы выпустить стрелу прямо ей в лоб, протянул свою сильную, мозолистую руку. Но Клинт оказался женат. И кто бы мог подумать, что у Чёрной Вдовы окажутся принципы: не уводить отца из семьи. Досье Халка она изучила от корки до корки. И только в Калькутте, на задворках этой Вселенной, глядя в темные карие глаза, Наташа поняла, что ровным счётом ничего не знает о Беннере. Халк питал к ней особые, странные чувства, но Наташа на сто процентов уверенна, что Беннер не разрешит себе любых чувств. Она забрасывает ноги на невысокий столик, подливая в прохладный стакан виски. — Все было настолько плохо? Ей, профессиональной шпионке, не следует вздрагивать от звука чужого голоса, однако Наташа мимо воли передергивает плечами, вскидывая взгляд на высокую фигуру. В сизых сумерках, заполнивших эту гостиную в Башне Мстителей, Роджерс хорош как никогда. У чертова Стивена Роджерса вообще изъянов нет. Ходячий идеал да моральность. Она не знает, что в нем ей так нравится? — Поверь, не так легко найти кого-то с подобным жизненным опытом, — Наташа повторяет его же слова. Стив отвечает ей грустной улыбкой, присаживаясь рядом. — Блестящий хирург. Настоящий джентльмен. Неплохо танцует. Он говорил о Гарварде, трёх племянниках и кошке. Я молчала об удавках, электрошокерах и латыни. — Правда по-прежнему субъективна, Наташа, — помолчав, говорит Стив. Наташа вскидывает взгляд, всматриваясь в лицо Капитана в полутьме, гадая хочет ли он ее утешить, или что-то изменилось в нем… — Ты хороший человек. И хороший друг: верный, надёжный, мудрый. Я вижу тебя такой. Позволь, другим тоже увидеть. Отчего-то ей сложно выдавить из себя простое: «Спасибо, Стив», поэтому Наташа крепко обнимает его, ощущая как ее, так же крепко, обнимают в ответ.  — А об удавках и электорошокерах ты всегда можешь поговорить со мной, — слышит Наташа тихую улыбку в голосе.