После

Первое, что видит Брок, проснувшись, - небритая рожа кэпа. И ладно бы Роджерс краснел, бледнел и, состроив морду, просящую кирпича, сказал бы что-то типа "ничего личного". Так нет же! Это немеркнущее светило справедливости молчит и без стеснения на него пялится. С кривой ухмылкой и каким-то странным интересом в глазах. Рамлоу многое видел в своей нелегкой жизни, но тут ему стало не по себе. Полуголый Роджерс, конечно, был охуенен, но волна дрожи вдоль позвоночника и странное предчувствие, не раз спасавшее его жизнь, предвещало огромный пиздец. Тесный лифт, в который едва помещается весь УДАР, приказ херра Пирса об устранении одной чертовски ебабельной задницы в обтягивающем красно-синем трико, тихий шёпот кэпа на ухо "Хайль Гидра"... Все проносится в спешно очнувшемся сознании в мгновение ока. Брок скалит зубы в отместку и с нарочитым удовольствием неспешно потягивается,  играя мышцами. Вряд ли мистер сосулька по членам, да и секс - последнее, о чем стоит сейчас думать, но попробовать в любом случае стоило, хотя бы ради этого оценивающего взгляда. - Утро, - Брок делает вид, что всё происходит так, как и должно быть. Голос со сна хриплый и какой-то особенно блядский, но Рамлоу нравится. Видя в расширившихся зрачках кэпа свой приговор - его либо трахнут, либо въебут по морде, спихнув с кровати, - Брок решает не искушать судьбу и сам съебывает на кухню. Пиздец. Что вчера было? Нахера он притащил кэпа в свою квартиру? Почему тот пошёл за ним? Они, в конце концов, трахались или нет?! Отставить пиздострадания! - мысленно рявкает себе Брок, трясёт головой и опирается руками о столешницу. В голове ни единого намёка о том, как он докатился до жизни такой. Броку остаётся лишь тяжело вздохнуть и по-быстрому приготовить завтрак, пока не сожрали его самого. Больно уж выразительно смотрели. Как примерная женушка разбивая в сковородку десяток яиц и вытаскивая хлеб из тостера, Брок думает о вечном. То есть о том, кто виноват и что делать дальше. Ставя на стол черничный джем и пачку апельсинового сока, наливая в маленькие фарфоровые чашки крепкий восхитительно-ароматный кофе, Брок наконец решает, какой линии поведения будет придерживаться. По крайней мере, до тех пор, пока Роджерс не спросит "какого хуя?!" *** Первое, что чувствует Стив, проснувшись, - мускулистое плечо под щекой и боль во всем теле. Набатом бьет в голове: мы победили Таноса. Вернули всех. Баки жив. Сердце пронзает молнией: Тони. Наташа. Стиву и тошно, и ненормально-весело. Он вернул камни во времени. Он отправился в прошлое. Станцевал с Пегги, как и обещал ей когда-то, кажется, тысячу лет назад. И проснулся в постели с каким-то незнакомым мужиком. Браво, Роджерс, ты превзошёл сам себя. Стив мысленными пинками заставляет свою голову приподняться с такого тёплого, хоть и жёсткого плеча, и неверяще разглядывает чужое лицо. Поправочка. Эту наглую рожу он не забудет никогда. А Рамлоу, скотина этакая, совершенно не вовремя просыпается. Потягивается вольготно, ещё и утра доброго желает. И, как ни в чем не бывало, идёт на кухню. Стив со стоном падает обратно на кровать. Неужели ещё одна чёртова параллельная вселенная?! Мерный шум на кухне, к удивлению, не настораживает. Лежи не лежи, а ситуацию так не прояснишь. Пришлось вставать. И, для начала, искать ванную комнату. Холодная вода бодрит, и Стив, собранный и готовый к очередной катастрофе, идёт на прекрасный запах. Рамлоу в роли домохозяйки смотрится отменно. Делая вид, что все нормально, они неспешно завтракают. После чего Рамлоу убирает тарелки в раковину, собираясь их мыть, но Стив мягко оттесняет его. Будет честно, если посуду помоет он. Все-таки Брок готовил. Все происходит в полном молчании. Это какой-то сюр, - думает Стив. *** Это чертовски забавно, играть в семью. Кто бы мог подумать. Брок решает наглеть по полной, когда подходит к кэпу сзади, обнимая его за пояс. Роджерс спокойно домывает оставшиеся бокалы, выключает воду и разворачивается в объятиях. Смотрит пристально. Перед смертью не надышишься, но Рамлоу не разжимает рук. *** У Стива впервые в жизни нет слов. И тогда он целует эти нагло ухмыляющиеся губы.