Проклятие

Цзинь Гуанъяо снова проснулся позже обычного. Вот уже неделю он чувствовал легкое недомогание. Слабость и сонливость не проходили в течение всего дня. Он собирался пойти к доктору, но все еще надеялся на то, что это пройдет. Ему нужно было просто немного отдохнуть. После этого его самочувствие обязательно улучшится. Самочувствие не улучшилось даже после нескольких дней отдыха. Наоборот, стало только хуже. Он сам заметил, что стал более раздражительным и эмоциональным. Даже цветение вишни в этом году не приносило удовольствия, поэтому Цзинь Гуанъяо начал проводить дни не выходя из Башни Кои. Всякий раз, когда он пытался выйти на улицу, его начинало подташнивать от запаха распустившихся цветов. Это казалось ему странным. Ведь раньше он никогда не обращал такого внимания на запахи. «Кто опять поставил сюда курильницу с сандалом? Я же просил убрать их из башни!» — с раздражением в голосе возмутился Цзинь Гуанъяо. После чего он зажал рот рукой и поспешил покинуть комнату. Тошнота была настолько сильной, что в спешке удалиться, он нечаянно толкнул плечом входившую в комнату Цинь Су. Обеспокоившись состоянием своего супруга, она последовала за ним. Войдя в уборную комнату, Цзинь Гуанъяо снял головной убор и положил его на пол. Склонившись над урной, его начало рвать остатками непереваренного завтрака. — Тебе до сих пор нездоровится? Мне кажется, пришло время обратиться к доктору, — сказала Цинь Су, придерживая его волосы, в то время как он опустошал свой желудок во второй раз за один день. — Клянусь, если бы ты не был мужчиной, то я бы подумала, что ты в положении. Я чувствовала себя так же, когда вынашивала А-Суна. Когда последние остатки пищи покинули его желудок, он распрямился, поднял головной убор с пола и надел его на голову. Увидев беспокойство в глазах Цинь Су, он приобнял ее за плечи и поцеловал в щеку. «Я сегодня же обращусь к доктору,» — натянув дежурную улыбку, пообещал он. Он и вправду собирался отправиться к доктору, но на пути его остановил слуга и сообщил о прибытии Главы Ордена Гусу Лань. Визит к доктору пришлось отложить на неопределенное время, но, к счастью, у него появилась идея получше. Он надеялся, что музыкальная техника Ордена Гусу Лань снова сможет ему помочь. Цзинь Гуанъяо последовал за слугой в одну из беседок. По дороге он успел порадоваться тому, что несколько лет назад отложил посадку вишневых деревьев в этой части сада. Слуга остановился перед беседкой в ожидании дальнейших распоряжений. Он уже знал, что его отправят заниматься другими делами, но все же обязан был следовать правилам. В его обязанности входило следовать за господином и гостями Ордена. Кто-то из прислуги обязательно должен был ждать под дверью на тот случай, если господам могло что-то понадобиться. Так происходило почти всегда. Единственным исключением были визиты Главы Ордена Гусу Лань. Из-за этого среди прислуги ходили нелестные слухи не только о Верховном Заклинателе, но и о Лань Сичэне. Ведь Орден Гусу Лань славился своей праведностью. Цзинь Гуанъяо остановился перед входом и приказал слуге оставить их. Он открыл дверь и вошел в беседку. Лань Сичэнь стоял к нему спиной. Его руки были скрещены на груди. Черные волосы казались позолоченными в желтом свете заходящего солнца. Укутанный солнечными лучами, он напоминал древнее божество, мифы о котором передавались из поколения в поколение обычными людьми. Каждый раз, когда Цзинь Гуанъяо его видел после разлуки, был как первый. — Эргэ, что привело тебя сегодня в Башню Кои? — с улыбкой в голосе поинтересовался он. — До меня дошли слухи о том, что тебе нездоровится, — ответил Лань Сичэнь, поворачиваясь к нему. — Вот как? Люди уже начали распускать слухи, а я ведь даже до доктора еще не дошел. — Значит это правда, а вовсе не слухи? — нахмурив брови, обеспокоенно спросил Лань Сичэнь. — Всего лишь легкое недомогание. Тебе не о чем беспокоиться. Цзинь Гуанъяо мягко улыбнулся и жестом пригласил его присесть. — По правде сказать, услышав о твоем приезде, я задумался о музыкальной технике Ордена Гусу Лань. Скажи, эргэ, существуют ли песни, способные облегчить мое состояние? Вместо прямого ответа Лань Сичэнь улыбнулся. Он потянулся к сяо, закрепленному на поясе. Поднес Лебин к губам и начал играть. Тихие звуки мелодии заполнили комнату. Всего через несколько минут Цзинь Гуанъяо начало клонить в сон. Он поднялся и сел ближе к Лань Сичэню, который перевел на него вопросительный взгляд, но играть не перестал. Цзинь Гуанъяо легко погладил его по бедру. Поняв просьбу без слов, он распрямил ноги в коленях, а спиной облокотился о стену беседки. Цзинь Гуанъяо мягко ему улыбнулся и легонько поцеловал плечо. Поцелуй был настолько невесомым, что если бы Лань Сичэнь не смотрел, то даже не узнал бы. Цзинь Гуанъяо снял свой головной убор и положил голову на его бедро. Он быстро провалился в сон благодаря убаюкивающей тихой мелодии и обволакивающим теплым лучам заходящего весеннего солнца. Ему снились сильные руки, города под его управлением и свет звезд, отражающийся в темных глазах. Когда он проснулся, было уже темно. Только свет луны освещал комнату. Лань Сичэнь так и продолжал сидеть в той позе, которую занял раньше. Только теперь запрокинул голову назад, а его глаза были прикрыты. Тихо напевая незнакомую Цзинь Гуанъяо мелодию, правой рукой Лань Сичэнь поглаживал его по голове. «А что если я оставлю позицию Верховного Заклинателя? Если бы я решил просто бросить все и уйти, последовал бы он за мной?» — он тут же отбросил эту совершенно дикую и нелепую мысль. Цзинь Гуанъяо глубоко вздохнул и Лань Сичэнь понял, что он уже проснулся. Он склонил голову и улыбнулся. Теплые мягкие губы нежно коснулись виска Цзинь Гуанъяо. — Тебе стало лучше? — Я только проснулся. Не могу с точностью ответить сейчас. Дай мне немного времени, эргэ. Цзинь Гуанъяо встал, потянулся и поправил свою одежду. Он с недовольством заметил, что верхние одежды успели помяться, пока он спал. Одежда Лань Сичэня выглядела безупречно, как и всегда. Вероятно, дело было в ткани. Когда-нибудь он узнает тип и заставит портных сшить ему одежду из нее. Ничего ближе к форме Гусу Лань он носить никогда не сможет. Покинув беседку, он понял, что лучше ему не стало. Цзинь Гуанъяо поднес руку к лицу и потер глаза. Знакомая тошнота подступила к горлу. Он упрямо сдержался, не желая беспокоить Лань Сичэня больше, чем уже пришлось. Как радушный хозяин Цзинь Гуанъяо должен был подготовить покои для гостя, но они оба прекрасно знали, что в этом не было никакой нужды. Во времена всех своих визитов Лань Сичэнь разделял постель с самим Ляньфан-цзуннем. Войдя в покои, Цзинь Гуанъяо обнаружил, что слуги уже зажгли свечи и подготовили воду для купания, несмотря на то что он не давал приказа. Он подошел к бочке и погрузил руку в воду, чтобы проверить температуру воды. На удивление, она оказалась довольно теплой. Цзинь Гуанъяо взял полотенце, и вытирая мокрую руку, вернулся в главную комнату. Он положил влажное полотенце на стол, подошел ближе к Лань Сичэню и мягко улыбнулся. Обхватив его шею руками, прошептал ему на ухо: «Искупайся со мной, Цзэу-цзюнь». Цзинь Гуанъяо взял его за руку и повел в сторону бочки для купания. Они без стеснения сняли себя одежду и аккуратно сложили ее. В прошлом ему понадобилось некоторое время, чтобы лишить Цзэу-цзюня излишней стеснительности и заставить его чувствовать себя комфортно в обнаженном виде в его обществе. Это казалось ему интересным. Лань Сичэнь не испытывал смущения при купании с другими мужчинами в источниках Облачных Глубин, но робел, когда ему приходилось обнажаться перед Ляньфан-цзунем. Цзинь Гуанъяо тогда решил, что дело было в контексте, но напрямую никогда не спрашивал, потому что не хотел смущать его еще больше. Лань Сичэнь погрузился в воду первым, а Цзинь Гуанъяо последовал за ним. Воды в бочке оказалось слишком много для них обоих. Перелившись через край, она растеклась по полу. Цзинь Гуанъяо сел на колени Лань Сичэня. Вжавшись спиной в его грудь, положил голову на плечо. Теплая вода и равномерное движение груди под его спиной убаюкивали настолько, что он снова мог заснуть прямо в бочке, сидя на руках Лань Сичэня. Когда вода начала остывать, Лань Сичэнь взял полотенце и мыльный корень. Он начал круговыми движениями медленно обтирать плечи и шею Цзинь Гуанъяо. Кожа Цзинь Гуанъяо покрылась мурашками. Он точно не мог определить причину их возникновения. Возможно, они появились из-за прохладной воды и температуры в комнате, а, возможно, из-за нежного прикосновения мягких теплых губ к основанию его шеи. — Я надеюсь, тебе станет лучше. Совет Кланов состоится всего лишь через несколько дней. — Тебе не стоит беспокоиться, эргэ. Я в порядке. Правда. — прикрыв глаза, тихо проговорил он. Лань Сичэнь повесил мокрое полотенце на бортик бочки. Руками обхватил живот Цзинь Гуанъяо и медленно потерся лбом о его плечо. — Тебе не нужно держать со мной лицо, А-Яо. «Цзэу-цзюнь, именно с тобой я должен держать лицо лучше, чем с кем-либо другим. А иначе ты был бы полностью раздавлен», — с грустью подумал Цзинь Гуанъяо, но в ответ лишь взял его руку в свою. Переплел их пальцы и поцеловал внешнюю сторону ладони Лань Сичэня.

***

Большое количество разнообразных книг находилось на всех возможных поверхностях. Сосуды всех форм и размеров заполняли полки. В рабочем кабинете доктора было несколько душно из-за дымящихся котлов с травами и прочими лекарствами. Кроме того, запах, исходящий от них, вызывал головную боль. Цзинь Гуанъяо казалось, что он провел здесь не менее часа, но на самом деле прошло лишь двадцать минут. — Извините, но не могли бы вы повторить это еще раз. Я-я уверен, что что-то не так расслышал, — ошеломленно сказал Цзинь Гуанъяо. Неужели он настолько болен, что уже начал терять рассудок? — Боюсь, вы все услышали верно, Ляньфан-цзунь. Вы в положении, — терпеливо повторил доктор. — Постойте, доктор, но я ведь не женщина. Здесь совершенно точно должна быть какая-то ошибка. Это просто невозможно. — Да, вы правы. Это совершенно невозможно с физиологической точки зрения, но прислушайтесь к своему телу. Ребенок уже имеет энергию Ян. Все мы знаем, что магия нарушает границы возможного, поэтому я бы посоветовал вам искать методы и причины именно там. Более ничего не сказав, он направился в свои покои. Его бы стошнило прямо у доктора, если бы он не решил отказаться от завтрака. Цзинь Гуанъяо не знал, как смог добраться до своих покоев, потому что ноги с трудом перемещались, отказываясь поддерживать тело и следовать приказам мозга. Устроившись на постели поудобнее, он сконцентрировал все свое внимание на перетекающей по телу энергии. С тяжелым сердцем он осознал, что энергию Ян плода уже можно было отчетливо почувствовать. Как же он не заметил этого раньше? Тихий стук в дверь выдернул его из раздумий. Дверь открылась и в нее вошла Цинь Су. Сегодня она выглядела особенно свежо и прекрасно. В то время как ее супруг выглядел так, словно сам Вэнь Жохань несколько часов его допрашивал. — Как прошел прием у доктора? Ты будешь в порядке? Цзинь Гуанъяо раздумывал над своим ответом несколько минут. Имел ли смысл скрывать от нее правду, если уже через полгода его положение станет очевидным? Он старался всеми силами не срываться в черную пучину раздумий о том, какой удар это нанесет ему в будущем, если он решит оставить ребенка. Он рисковал потерять все, над чем так долго и усердно работал.  — Я буду в полном порядке. Ничего серьезного. Простое недомогание из-за неправильного питания и недосыпания. — Слава небесам! Я уже вся извелась от переживаний. Отдыхай и поправляйся. Не буду тебя больше беспокоить. Она подошла к постели с радостной улыбкой и поцеловала макушку его головы. А после этого развернулась и покинула покои. За несколько часов раздумий Цзинь Гуанъяо принял решение избавиться от плода. Он бы избавился прямо сейчас, но, не зная причин и деталей своего оплодотворения, не мог этого сделать. Перебрав в уме все возможные типы практической магии, он пришел к выводу, что ничем другим, кроме проклятия это быть не могло. Он задумался о шагах, которые следовало принять в такой ситуации. Решил, что сперва о проклятии следовало узнать больше. Затем можно было найти и разобраться с тем, кто посмел его наложить. К сожалению, завтра в Башне Кои состоялся обед перед Советом Кланов. Кроме того, Ханьгуан-цзюнь и вернувшийся из мертвых Вэй Усянь уже осложняли ему жизнь своим расследованием. Сейчас он совершенно не мог бросить все силы на устранение проблемы с плодом. Здесь бы не помешала помощь, но он мог обратиться только к Су Миньшаню. Зная его историю с проклятиями, он должен был стать первым подозреваемым, но Ляньфан-цзунь прекрасно понимал, что это было бы слишком глупо и очевидно со стороны Су Шэ. Да и мотивы напрочь отсутствовали. К сожалению, он не мог провести целый день в постели. Несмотря на самочувствие, нужно было подготовить Башню Кои к приему гостей. Начать можно было с малого. В первую очередь нужно было привести себя в порядок. Не поднимаясь с постели, он отдал слугам приказ набрать таз ледяной воды. Это поможет ему приободриться. После этого можно будет начать подготовку к обеду и Совету. Орден Молин Су прибыл одним из первых. Как и всех прочих гостей, представителей Ордена доставили в неспешном порядке адепты Лань Линцзинь. Цзинь Гуанъяо лично вышел поприветствовать гостей. После всех формальностей он пригласил Главу Ордена проследовать за ним в кабинет. Войдя в помещение, он предложил Су Миньшаню присесть, а сам устроился рядом с ним. — Я сразу перейду к делу. Надеюсь, мне не нужно просить о конфиденциальности? — Ляньфан-цзунь, вы всегда можете рассчитывать на то, что наши приватные беседы не покинут этих стен. — Что ты знаешь о проклятиях беременности? Главе Ордена Молин Су понадобилось несколько минут на раздумья. В прошлом он всего лишь несколько раз применял проклятия, поэтому ни в коем образе не мог считаться экспертом в этом темном деле. — Ничего не знаю. Приношу свои извинения, Верховный Заклинатель. Цзинь Гуанъяо любезно ему улыбнулся и погладил по плечу в успокаивающей манере. — Не стоит извинений. Для тебя это скорее хорошо, чем плохо. Все же я попрошу выяснить все, что сможешь. Сделай это как можно скорее. — На это может уйти несколько дней, но если Ляньфан-цзунь даст мне больше конкретных данных, я смогу собрать информацию намного быстрее. — Узнай информацию о мужской беременности. — Будет сделано. Су Шэ хотел бы задать больше вопросов, но решил тактично промолчать. Он уже успел понять, что некоторые вещи лучше и безопаснее просто не знать. Цзинь Гуанъяо поблагодарил его и провел обратно в Сияющую Залу, где уже успело собраться немалое количество приглашенных Орденов. Су Шэ оставил Ляньфан-цзуня и проследовал к столу представителей своего Ордена. В этот момент адепты Лань Линцзинь объявили о прибытии клана Гусу Лань. Безусловно, Цзинь Гуанъяо вышел встретить Лань Сичэня. Появлению Лань Ванцзи и Вэй Усяня он был немного удивлен, хотя и ожидал их сегодня увидеть. Когда все гости были расположены по своим местам, сам устроился во главе стола рядом с Цинь Су. Он старался следить за происходящим, чтобы в случае непредвиденного происшествия отреагировать и дать распоряжения как можно быстрее, но через некоторое время он все же отключился от происходящего на обеде. Все это время он старался не обращать внимания на дополнительную энергию Ян, но теперь больше не мог игнорировать второй источник. Сейчас ему следовало беспокоиться о Лань Ванцзи и Вэй Усяне, но так тщательно игнорируемые мысли о ребенке весь день крутились в его подсознании. Неприятно давила мысль о том, что вторым отцом ребенка может оказаться Лань Сичэнь. Он надеялся, что это был плод чистой магии. Если бы он был честным и порядочным человеком, то не только бы все рассказал Лань Сичэню, но и оставил бы ребенка вне зависимости от его происхождения. Честным и порядочным он себя назвать не мог. И все же ребенка Лань Сичэня он бы не отважился так просто убить. Безусловно, не из-за самого ребенка, а из-за того, что вторым родителем мог быть именно он. Смог бы он пропасть куда-то месяцев на девять, а потом вернуться с младенцем на руках? Он чуть не засмеялся от этой абсурдной мысли. Лань Сичэнь заметил, что за весь обед Цзинь Гуанъяо не только не прикоснулся к пище, но еще и сидел с отсутствующим видом. Подобное поведение было совершенно не присуще ему, но остальные присутствующие, казалось, не замечали никакой разницы. Даже ближайшие члены его семьи отвлеченно беседовали друг с другом, совершенно не обращая внимания на сидящего рядом главу клана. Лань Сичэнь же с трудом мог отвести от него взгляд. После завершения обеда Цзинь Гуанъяо хотел подойти к Лань Сичэню и отвести его в свои покои для беседы, потому что он выглядел несколько подавленно. К сожалению, он не успел и им обоим в очередной раз пришлось выслушивать беды Не Хуайсана и утешать его. Тем вечером им так и не удалось остаться наедине. После самоубийства Цинь Су, Лань Сичэнь удалился под предлогом того, что он обязательно найдет Вэй Усяня с братом и прояснит ситуацию. Сам Цзинь Гуанъяо прекрасно понимал, что уже потерял доверие Лань Сичэня.

***

День похорон был на удивление солнечным и теплым. Церемония не могла пройти лучше. Никаких неожиданностей не случилось. Лань Сичэнь не явился, но выразил свои соболезнования в стандартном письме, которое было настолько безликим, что его мог написать любой член клана. После прощания с гостями Цзинь Гуанъяо отправился в свой рабочий кабинет, но при этом совершенно не собирался работать. Он просто не знал, чем еще мог себя занять. Через некоторое время, проведенное в тяжелых раздумьях, в реальность его вытащил стук в дверь. После того, как он разрешил войти, Су Шэ открыл дверь и поприветствовал его. — Ляньфан-цзунь, я нашел информацию, о которой вы просили. Такое проклятие действительно существует. Его можно наложить только на убийцу ребенка. Сделать это может женщина, но последняя стадия проклятия активируется только со смертью человека, который проклял. Цзинь Гуанъяо не нужно было долго размышлять, чтобы выяснить личность этой женщины. Все же он не ожидал такого подвоха от Цзинь Су. Он считал ее довольно безобидной, поэтому, признаться честно, он не ожидал, что она может замышлять что-то недоброе. Сейчас он жалел, что недооценил ее. — Как можно снять проклятие? Что за последняя стадия? К сожалению, его невозможно снять. Можно только удалить плод. На последней стадии проклятия активируется развитие плода и его смерть. Смерть наступает на седьмом месяце вынашивания. Когда мужчина, — он немного помялся и продолжил: — уже потерпел публичное унижение из-за своего положения, привязан к ребенку и готов дать ему жизнь. Но должен заметить, что существует маленький шанс, что ребенок может выжить. Мне сообщили, что такое случалось всего несколько раз. — Скажи, а как происходит зачатие? — Стандартным образом. Для зачатия необходимо семя другого мужчины. Значит, это был их общий с Лань Сичэнем ребенок. Это не должно было осложнять ситуацию для него, но все же осложняло. Теперь он не был так уверен в своем решении избавиться от него. Вполне вероятно, что ребенок в его чреве был последним близким человеком, который еще не успел возненавидеть его. Последняя часть Сичэня, которая осталась у него. Его почти стошнило от собственной никчемности. Он все еще продолжал цепляться за Сичэня, но при этом уже мог с уверенностью предположить, что тот к этому моменту его ненавидел. Он точно не стал бы недооценивать способности Вэй Усяня и Лань Ванцзи. К этому моменту у Лань Сичэня должно быть достаточно доказательств его вины. Сейчас он только хотел лично убедиться в этом, поэтому решил самостоятельно вернуть Лань Сичэню нефритовый жетон. Воспользовавшись жетоном последний раз, он вошел на территорию Облачных Глубин. Восходящее солнце окрасило постройки теплым светом и создало уютную атмосферу. Сонную тишину нарушали только проснувшиеся птицы. Подойдя к двери в Ханьши, Цзинь Гуанъяо занес руку намереваясь постучать. Потом медленно опустил ее. Сделав глубокий вдох, осудив себя за нерешительность, он все же постучал в дверь. Сонный Лань Сичэнь открыл и пригласил его жестом пройти внутрь. От курильницы, в которой дымился сандал, Цзинь Гуанъяо начало подташнивать. Нацепив дежурную улыбку, ему в который раз удалось удачно скрыть свое неудобство. Лань Сичэнь присел на подушку с правой стороны стола, а он сам устроился напротив. — Что ты здесь делаешь в такое время? Цзинь Гуанъяо грустно улыбнулся. Сердце сжалось, а живот неприятно скрутило. Ему прямо как в детстве просто захотелось убежать от проблем, которые он навлек на себя сам. Просто встать и убежать. — Я пришел, чтобы вернуть тебе жетон. Не беспокойся. Облачные Глубины не станут обыскивать в поисках Лань Ванцзи и Вэй Усяня. — А-Яо, я не… — Все в порядке, эргэ. Я понимаю. Он твой брат. Я твой… — он сделал в воздухе неопределенный жест рукой. Теперь Цзинь Гуанъяо уже и сам не мог определить, кем он ему являлся. Любовником? Братом? Другом? Возможным отцом его ребенка? Никем? Он прочистил горло и продолжил: — Кланы собирают группу для атаки на пещеру Усмирения Демона. Они считают, что Вэй Усянь и твой брат отправились туда. Я должен идти. — Постой, я тоже хочу принять в этом участие. Подожди и я отправлюсь с тобой. Лань Сичэнь поднялся и вышел в соседнюю комнату, чтобы сменить одежду и привести себя в порядок. После того как дверь закрылась, Цзинь Гуанъяо тоже поднялся, бесшумно подошел к двери вплотную и приложил к ней ухо. Он смог услышать лишь обрывок фразы. — … Не стану с ним церемониться. Горло Цзинь Гуанъяо сжалось, а сердце ухнуло куда-то в желудок. Конечно же, Лань Сичэнь не мог поступить иначе и он это прекрасно знал, но легче от этого почему-то не становилось. В какой-то момент он позволил себе создать образ идеального партнера из Лань Сичэня. Он бы никогда не отвернулся и не предал. Всегда поддержал бы и готов бы был прогнуть моральные рамки ради него. Теперь на месте этого образа остались лишь руины. Во всем этом он мог винить только себя. Во время подготовки кампании по нападению на пещеру Усмирения Демона, Цзинь Гуанъяо внезапно почувствовал себя хуже. Его руки начали трястись, а на лбу выступила испарина. Он как раз заканчивал свою речь, когда в глазах потемнело, а ноги перестали поддерживать вес собственного тела. Обмякнув, он рухнул на пол. Лань Сичэнь тут же поднялся и без замедления подбежал к Ляньфан-цзуню. Остальные присутствующие Главы Орденов только удивленно переглядывались. Найдя его пульс, Лань Сичэнь вздохнул с облегчением. Легко подняв бесчувственное тело Цзинь Гуанъяо на руки, он поспешил сообщить присутствующим: «Он жив. По всей видимости, просто потерял сознание. Господа, я прослежу за его состоянием, а вы можете отправляться в пещеру. Я присоединюсь, как только смогу». После этого он спешно направился в Благоуханный Дворец. Лань Сичэнь осторожно положил Цзинь Гуанъяо на постель и, сев рядом, отдал приказ немедленно привести доктора. Он осторожно снял его головной убор, поправил растрепавшиеся волосы. Нахмурив брови, тихо произнес: «Что же ты наделал, А-Яо?» В этот момент в дверь раздался стук. Пригласив доктора войти, он поднялся с постели и подошел к окну. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрасив постройки мягким теплым оттенком желтого света. Легкий весенний ветерок, срывая лепестки цветущих деревьев, разносил их по всему саду. После тщательного осмотра доктор сообщил, что жизни Цзинь Гуанъяо ничего не угрожает. Он просто потерял сознание из-за переутомления и недоедания. В качестве лечения доктор прописал здоровый сон и питательный завтрак. Лань Сичэнь знал, что должен был отправиться в пещеру Усмирения Демона, как только узнал, что жизни Цзинь Гуанъяо ничего не угрожает, но не смог себя заставить уйти немедленно. Он решил подождать несколько часов, чтобы лично убедиться том, что его состояние не ухудшится. В конечном итоге Лань Сичэнь прекрасно знал, что кланам ничего не угрожает. Лань Ванцзи и Вэй Усянь не были врагами. Они всего лишь пытались найти истину. Лань Сичэнь лег в постель рядом с ним. Собственное утомление дало о себе знать. Он перевернулся на бок и посмотрел на Цзинь Гуанъяо, который мирно спал рядом. Сейчас он выглядел безмятежно и расслабленно. Обхватив ладонью запястье Цзинь Гуанъяо, принялся поглаживать его круговыми движениями большого пальца. Через некоторое время он провалился в беспокойный сон. Открыв глаза, Лань Сичэнь обнаружил, что Цзинь Гуанъяо уже проснулся. Он просто сидел на постели рядом с ним. В комнате было совсем темно. Лишь свет свечей, расположенных на территории внутреннего двора, тусклым светом освещал помещение. Лань Сичэнь подумал, что сейчас он похож на лютого мертвеца. Его кожа казалась серой, взгляд — невидящим. Лань Сичэнь вздрогнул. Заметив, что он проснулся, Цзинь Гуанъяо спросил: — Что произошло? — От переутомления ты потерял сознание. Тебе стоит лучше следить за своим здоровьем. Не в силах больше смотреть на Цзинь Гуанъяо, который сейчас напоминал мертвеца, Лань Сичэнь поднялся с постели и зажег свечи. Заполнивший комнату свет окрасил кожу Цзинь Гуанъяо в привычный оттенок, а глаза приобрели осмысленный взгляд. Теперь, когда Лань Сичэнь убедился, что с ним все в порядке он мог спокойно выдвигаться на помощь своим людям. — Я должен идти. Мне следует быть со своими людьми при наступлении. — Прошу, эргэ, останься. Только на сегодня. Лань Сичэнь глубоко вздохнул и покачал головой из стороны в сторону. Печально улыбнувшись, он сказал: — Однажды я научусь говорить тебе «нет». В такое время суток кухня уже была закрыта. Даже слуги отдыхали, поэтому, следуя предписанию доктора, Лань Сичэнь решил приготовить ему еду самостоятельно. Сообщив об этом Цзинь Гуанъяо, он отправился на кухню. Су Шэ появился в облаке черного дыма прямо в покоях Ляньфан-цзуня. К счастью, он был в комнате один. — Ляньфан-цзунь, наш план потерпел неудачу. Боюсь, теперь все ваши секреты выплыли наружу. Цзинь Гуанъяо не мог сказать, что совсем не ожидал такого поворота событий, но все же надеялся на более благоприятный исход. Теперь ему не оставалось ничего другого как бежать. — Благодарю за предупреждение. Возьми доверенных людей и отправляйся в храм. Я немного задержусь. Су Шэ поклонился и вышел, оставляя его в комнате. Цзинь Гуанъяо устало потер глаза, вздохнул и не оборачиваясь сказал: — Мне очень жаль, брат. Правда, очень жаль. Лань Сичэнь вышел из соседней комнаты. В своих руках он держал тарелку с дымящимся конджи. Выражение его лица было таким же нечитаемым, как и обычное выражение лица его брата. Полуулыбка больше не касалась уголков его губ. Во взгляде сквозил холод. — Тебе больше не нужно называть меня братом. Цзинь Гуанъяо чувствовал себя опустошенным. В какой-то момент он уже морально приготовился к бегству и потере всего, над чем так долго и упорно работал, но никакое количество подготовки не помогло смягчить этот удар. Цзинь Гуанъяо обернулся и подошел ближе к Лань Сичэню. — Цзэу-цзюнь, пожалуйста, — он протянул руку и обхватил запястье Лань Сичэня, который не предпринял попытки вырваться, — не сопротивляйтесь. Я не причиню вам никакого вреда. Мне просто нужно запечатать ваши духовные силы, чтобы вы не пытались сбежать. Он с отсутствующим видом принял все, что с ним делал Цзинь Гуанъяо.

***

События в храме должны были пройти иначе. Он не хотел оправдываться. Не хотел ставить жизни близких людей под угрозу. Уж совершенно точно не хотел терять собственную руку. Он просто хотел забрать останки матери и скрыться, но ему сегодня не везло. Тщательно сотканная пелена лжи порвалась. В свободном падении в бездну под ней, Цзинь Гуанъяо цеплялся руками за любой выступ, но в результате лишь оставался с разодранными до крови руками. В какой-то момент от потери крови Цзинь Гуанъяо упал в обморок. Придя в себя, он обнаружил, что все еще находится в храме и по прежнему истекает кровью. Боль в руке была настолько невыносимой, что даже сидеть получалось с трудом. Он поднял взгляд и посмотрел на Лань Сичэня, который в этот момент давал обезболивающее средство Не Хуайсану. Он знал, что Лань Сичэнь ни за что не поможет ему сбежать, но была маленькая надежда на то, что он поможет своему ребенку выжить. Даже если не поможет, Цзинь Гуанъяо просто хотел, чтобы второй отец знал. В какой-то мере он хотел рассказать из-за ребенка, но по большей части дело было в нем самом, конечно. Ведь ребенок еще не развился и не родился. Ему было безразлично внимание второго родителя, но прошлое Цзинь Гуанъяо и его отношения со своим отцом не могли не оставить отпечатка. — Лань Сичэнь, пожалуйста, мне нужно что-то сказать тебе лично, — с трудом заставил себя произнести Цзинь Гуанъяо. Лань Сичэнь больше не смог притворяться и держать дистанцию. Не теряя времени, он направился к нему. — Брат… — предупреждающе сказал Лань Ванцзи. — Все в порядке. Цзинь Гуанъяо обезоружен и сильно ранен. Он ничего не сможет мне сделать. Лань Сичэнь нерешительно подошел ближе и сел рядом. Он достал чистый платок из своего рукава и осторожно приблизился. Глубоко вздохнул и аккуратными движениями вытер стекающую из его рта тонкую струйку крови, смешанную со слюной. — Я понимаю, что ты, — прохрипел и судорожно закашлялся Цзинь Гуанъяо, — не мог поступить иначе. Все, что здесь произошло я навлек на себя сам. Я просто хотел, чтобы ты знал, что ты был самым лучшим из всего в моей жизни. Я бы никогда даже не подумал причинить тебе вред. Кому угодно, только не тебе. Лань Сичэнь грустно улыбнулся в ответ. Он безумно сожалел, что все произошло именно так. Сожалел, что не смог разрешить ситуацию другим способом. Все бы отдал, чтобы всего этого не произошло. — Есть еще один ребенок, о котором ты должен узнать. Лицо Лань Сичэня не скрывало удивления. У Гуанъяо был еще один ребенок с другой женщиной? Почему же он никогда не упоминал его? Неужели он совершенно не доверял ему? От этих мыслей ему стало тошно. — Сичэнь, я-я… в положении. — Я боюсь, твой разум помутился. Ты не женщина, поэтому не можешь быть в положении. Цзинь Гуанъяо ничего не сказал. Он просто взял руку Лань Сичэня и приложил к своему животу. Ребенок все еще был жив, энергию Ян можно было с легкостью почувствовать, если направить на нее внимание. Глаза Лань Сичэня округлились, и он поспешно отдернул руку, как будто обжегшись. Цзинь Гуанъяо стало досадно за ребенка. Оказалось, что его отец тоже его не хотел. История повторялась, с той лишь разницей, что он наверняка даже не сможет дать жизнь плоду. Впрочем, так, наверное, даже было лучше. Он бы не пожелал ему такой жизни, какая была у него самого. — Кто, — Лань Сичэнь отвел взгляд, не решаясь встретиться с ним глазами, — второй родитель? — Тебе действительно нужно спрашивать? Неужели, — его голос надломился, — я когда-то давал повод усомниться в моих чувствах? Он поднял уцелевшую руку. Как можно тщательнее обтер ее о свою одежду, чтобы не испачкать Лань Сичэня кровью, протянул ладонь, взял его руку в свою и легко сжал ее. — Просто помоги мне сбежать. Я больше ничего не прошу. Ты больше никогда о нас не услышишь. Если он выживет, то я даже не расскажу ему о том, что ты его отец. Пожалуйста, хотя бы подумай об этом. Если не хочешь этого делать ради меня, то сделай это ради него. Лань Сичэнь незамедлительно ответил: — Я не помогу тебе бежать. Несмотря на то, что он ожидал услышать подобный ответ, на глазах проступили слезы, а нижняя губа подрагивала. До этого момента у него была маленькая надежда на то, что он до сих пор что-то значит для Лань Сичэня. Как глупо с его стороны. Он более не смог сдерживать слезы, которые теперь свободно стекали по щекам. Его губы непроизвольно растянулись в привычной улыбке, за которой он так привык прятать боль. От этого вида сердце Лань Сичэня оборвалось. Он уже успел проклясть себя за то, что не продолжил свою мысль. Более не сдерживаясь, он подполз на коленях ближе. Осторожно обняв Цзинь Гуанъяо, поцеловал макушку головы. — Нет-нет-нет. Я не это хотел сказать. Я действительно не помогу тебе бежать. Я забираю тебя в Облачные Глубины, как и собирался сделать изначально. Неужели ты действительно считаешь, что я бы просто позволил тебе здесь умереть? Тело Цзинь Гуанъяо обмякло в его руках. Он все еще был жив, однако состояние было критическим. Лань Сичэнь взял его на руки и направился к выходу из храма. Лань Ванцзи и Вэй Усянь преградили ему путь. — Цзэу-цзюнь, куда вы направляетесь? Неужели ему удалось на вас повлиять? — с удивлением в голосе спросил Вэй Усянь. — Посмотрите на него. Он умирает. Если я сейчас не спасу его, то потеряю больше, чем потерял Ванцзи, когда вы умерли. — Что вы подразумеваете? — Он в положении. Предупреждая ваш вопрос, отвечу: я знаю, что это невозможно. Просто прикоснитесь к его животу и проверьте наличие дополнительной энергии Ян. Убедившись в правдивости слов Лань Сичэня, Лань Ванцзи и Вэй Усянь беспрепятственно позволили ему уйти.

***

Цзинь Гуанъяо проснулся от жары. Яркий солнечный свет светил ему прямо в глаза. Поднявшись с постели, он подошел к окну, из которого открывался знакомый вид на Облачные Глубины. По положению солнца в небе он определил, что уже был ранний вечер. За окном адепты клана и слуги неспешно направлялись по своим делам. Он обернулся и понял, что находится в Ханьши. В комнате больше никто не присутствовал. Ничто не выбивалось из обстановки, кроме таза с водой, который стоял с противоположной стороны постели. А рядом с тазом лежали чистые повязки белого цвета. Вспомнив произошедшее в храме, Цзинь Гуанъяо попытался поднять правую руку, но обнаружил, что ниже предплечья ничего не было. Лишь пропитавшиеся кровью повязки были обмотаны вокруг его обрубленной руки. Он хотел было выйти из Ханьши и найти Лань Сичэня, но все же не решился. Вспомнив о ребенке, Цзинь Гуанъяо проверил циркуляцию энергии и выяснил, что ребенок был в порядке. Он отправился обратно в постель и долгое время просто лежал. Думать ни о чем не хотелось, поэтому он просто наблюдал за перемещением теней по потолку. Когда совсем стемнело, дверь в Ханьши открылась. От неожиданности Цзинь Гуанъяо подскочил с постели. Он ожидал увидеть Сичэня, но на пороге стоял Лань Ванцзи, который всем своим видом не выражал никакого удивления. — Ханьгуан-цзюнь, позвольте спросить, где находится Цзэу-цзюнь? — не тратя времени попусту, он сразу спросил о том, что сейчас волновало его больше всего. Лань Ванцзи отошел от двери, вытащил из рукава коробок с лекарствами и поставил его на стол. — Он отбывает наказание за то, что привел вас сюда и опорочил репутацию ордена. — Я могу его увидеть? — Я бы не советовал, но останавливать вас не стану. Он у стены послушания. — Скажите. Все это время… Раны… — Я присматривал за вами по просьбе брата. Цзинь Гуанъяо не знал, что еще можно было сказать, поэтому просто надел верхние одежды и направился к стене послушания. Подойдя к стене, он не решился приблизиться к Лань Сичэню, поэтому остановился у высокого дуба. Лань Сичэнь, склонив голову, стоял на коленях перед стеной. В свете свечей, было видно, что на спине его верхние одежды пропитаны кровью. Сердце Цзинь Гуанъяо заныло от этого вида. — Ну что ты там стоишь? — тихо произнес Лань Сичэнь. Поняв, что его местонахождение было раскрыто, он подошел ближе и остановился в шаге от Лань Сичэня. Ноги подкосились, отказавшись держать вес. Он опустился на на колени. Оказавшись так близко, Цзинь Гуанъяо увидел уставшее лицо и темные круги под глазами. — Как долго ты здесь пробыл? Что произошло с твоей спиной? — Пять дней. После нашего возвращения совет клана настоял на том, чтобы я принял наказание немедленно. Я получил по удару кнутом за все твои преступления. Цзинь Гуанъяо хотел извиниться, но понял, что этого было катастрофически мало. Он не знал, как мог сделать ситуацию лучше. Не знал, как мог смягчить нанесенный Лань Сичэню урон. Сейчас он почти жалел о том, что Лань Сичэнь не оставил его умирать в храме. Он не должен был нести наказание за его ошибки. Глаза Цзинь Гуанъяо заблестели. Лань Сичэнь поднес руку к его лицу и погладил костяшками пальцев по щеке. — Эй-эй-эй. Ну что ты? Все будет в порядке. Когда-нибудь все будет в порядке. Может быть, через несколько месяцев они совершат три поклона, а через семь месяцев узнают, что Цзинь Гуанъяо улыбнулась удача и ребенок выжил. Может быть, Вэй Усянь создаст для него искусственную руку и они вместе с Лань Сичэнем будут ходить на ночные охоты. Не исключено, что однажды Лань Сичэнь сможет рассказывать ему о делах клана и принимать его советы. Возможно, все это когда-нибудь произойдет. Более не в силах сдерживаться, Цзинь Гуанъяо рывком обнял его, стараясь не задеть раненую спину. Мягко поцеловал шею, вжавшись лицом в плечо у ее основания. Продолжая покрывать почти невесомыми поцелуями его шею, Цзинь Гуанъяо начал шептать извинения. Лань Сичэнь в ответ лишь прижал его ближе к груди, погладил по голове и поцеловал в висок.