Прошло много времени с тех пор, как Торд их предал. И Том после этого ненавидел себя как никогда прежде. Ненавидел себя всем сердцем. Потому что когда ты узнаёшь, что у твоего, чуть ли не единственного, друга рак, и осознаёшь, что ты полностью беспомощен, то как тут не начать презирать себя всей своей прогнившей и израненной душой?
Том не резался. Ни когда узнал о болезни Эдда, ни когда того начали покидать силы, и даже ни после похорон. Может потому что алкоголя в больших количествах ему было достаточно, или, даже, может ради друзей. Но вот Мэтт резался. И было ужасно видеть его изрезанные, а после похорон и перемотанные плотным слоем бинтов руки, чтобы предотвратить потерю крови. Потому что порезов было много. Потому что Том попытался помочь другу хотя бы завязыванием ран.
Говорить о том, что это вредно для здоровья, Том не стал. Не имеет права, с алкоголизмом. Но боль от потери Эдда была ужасной и всепоглощающей, так что от спиртного отказаться было просто невозможно.
Похороны были скромные: на большее денег не хватило, почти всё ушло на попытку вылечить друга. Присутствовали только Том, Мэтт и пару родственников Голда. Не то что бы Том надеялся на что-то большее, но всё же… Неважно, совершенно неважно. Это ведь не имеет значения, так?
Но почему-то, входя на кладбище, Тома затрясло. Стало трудно дышать. Полупустая фляга с чем-то спиртным, кажется, водкой, и букет цветов, одиноко упали на землю, по обе стороны от владельца. Огромная волна ненависти подкатилась слишком резко, захотелось кричать и крушить всё, что было рядом. Нет. Эту тупую причёску с двумя рожками, которые частенько раздражали Тома, и эту ярко-красную худи он не перепутает ни с чем. Ладони вспотели и рефлекторно сжались в кулаки, зубы заскрипели от напряжения. Ноги непроизвольно согнулись в коленях. Тело Тома, казалось, само рвануло вперёд.
Расстояние было преодолено за считанные секунды. Том схватил человека за плечо и резко развернул того к себе лицом со всей присущей себе грубостью, не забывая жёстко скомкать в ладони потрёпанную ткань толстовки цвета алой розы.
Из-за слишком резкого поворота чёрная повязка, что, кажется, закрывала один из его глаз, съехала на щёку.
— Ты чего тут, бл*ть, забыл?!
Может ему показалось, или, может, это действительно так и было, но на пару секунд, когда русоволосый был в замешательстве и не понимал что происходит, Том увидел красноватые глаза, непонимающе смотрящие на него. Они как-то странно блестели, а всё ещё металлические зрачки беспорядочно бегали по лицу чёрноглазого, в поисках ответов.
«Наверняка мне просто показалось, — думаешь ты после этого инцидента как-то вечером, — или этот гребаный завоеватель дофига работает, вот бл*ть у него и глаза красные. Ну и поделом заразе! А ещё и глаза блестят, уверен, от сумасшествия!»
— Какого чёрта, Том?! — когда происходящее всё же уложилось в голове, возмущённо воскликнул Торд. Рука Риджуэлла всё ещё сжимала его худи, а находиться так близко к этому черноглазому засранцу совершенно не хотелось, поэтому Ларссон небрежно схватил Тома за запястье, пытаясь отцепить руку того от своей толстовки.
— Я тебя спрашиваю: какого х*я ты тут забыл?!
Торд мог отчетливо чувствовать, как ладонь пепельноволосого парня ещё сильнее сжалась и дёрнулась
вверх. В ответ же, роботизированная рука железной хваткой впилась в запястье Тома. Синяк
явно был обеспечен, но никто сейчас об этом даже и не думал волноваться. Хотя, такая перспектива, очевидно, даже немного обрадовала бы Ларссона, и он бы не упустил возможности постебаться. А Тому же, было бы глубоко пофиг. Как и на своё тело, так и на усмешки надоедливого врага.
Так бы было, если бы всё было как раньше.
— А тебе-то какое вообще до этого дело?!
Для Тома было странно и необычно смотреть на лицо врага и видеть там весьма необычную для него смену эмоций. Для Тома было странно вообще видеть какую-либо эмоцию на лице Торда, кроме излюбленной хозяином, кислотно-фальшивой и кривой ухмылки, которая, казалось, перекашивала столь противное Риджуэллу лицо.
И именно поэтому, глядя на растерянное лицо, как только обладателя двух рожек схватили за плечо и повернули лицом к Тому, а после и на злое, когда тот кричал в ответ и пытался вырваться, англичанин впал в расстерянность. По мнению черноглазого, у этого парня вообще не могло существовать этих эмоций — слишком уж они не подходят этому эгоистичному садисту.
Том почувствовал ещё более сильную хватку на своём запястье. Торд снова замялся и, прикрыв глаза, выдохнул. Лицо, вдруг, резко исказилось, глаза распахнулись. Ухмылка перекосила и без того ненавистное Тому лицо, из взгляда сочилась насмешка.
Прямо как раньше…
Тому чертовски сильно захотелось блевать.
Всё же было как раньше, так почему? Почему это лицо выглядело ещё более противным?
«Да почему же, бл*ть, — от злости черноглазый сжал кулаки до хруста костей и приподнял коммуниста над землёй, — почему?!»
И тут Том заметил. Заметил бл*дские ожоги на левой половине лица и немного подбитый глаз. Похоже, что ярость не давала ему увидеть столь заметные вещи.
Вдруг, Торд засмеялся. Истерически, мерзко, властно, выводя парня из раздумий.
— Хах, неужели Томми боится мне проиграть?
Самодовольная ухмылка ещё больше расплылась на лице.
— Почему ты ещё жив, скотина?! — заорал Риджуэлл. Казалось, он забыл обо всём, кроме своей ненависти к сероглазому. Хотелось загнать в сердце того гарпун, а потом ещё и ещё, и так много раз. Лишь бы этот ублюдок подох.
— Прости, но смерть, мой дорогой Том, не входила в мои планы. Так что звиняй, — теперь Торд взялся двумя руками за запястье пепельноволосого и, разжав пальцы того, сделал шаг назад, будучи уже свободным.
— Чёрто с два я твой дорогой! И мне плевать! Когда-нибудь, я точно убью тебя, — злобно прошипел Том и, растягивая момент, добавил, — будь уверен.
— О-о-о-о… — протянул Торд в ответ, — Малыш Томми бросает мне вызов? Хах, я с радостью принимаю его!
И когда он развернулся и пошёл прочь, услышал слова, небрежно брошенные ему в след:
— Ты бросил нас, обманул, использовал, предал! Тебя даже не было на похоронах Эдда! Тварь, я, бл*ть, ненавижу тебя! Чтоб ты сдох! Я никогда не проиграю тебе!
Торд на секунду остановился и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать. Но губы затряслись, и парень передумал, продолжая уходить от Тома, всё ещё стоявшего на месте. У могилы Эдда.
«Да, он явно много работает, поэтому и красные глаза. И блестели они у него точно от сумасшествия! Я уверен в этом! — продолжаешь думать ты, всё ещё сидя на кровати как-то вечером, — Я уверен в этом…»
Но ты, Том, ещё не знаешь, что глаза Торда
на самом деле были влажные, а худи местами промокшая. Ты, Том, не знаешь, что твои, как тебе казалось, безумные догадки о том, что он плакал на могиле Эдда, на самом деле были правдой…
