Нечистории

Катя Крестинина — девочка, которая учится в нашей школе в девятом классе. 13 лет, скоро 14, оценки хорошие. Смотрит «моих маленьких пони» и аниме, за что считается странным ребенком в ее окружении. Хотя не только за это, как можно догадаться. В пятом классе и некоторое время в шестом изображала из себя яндере, цундере и, наконец, фуджоши — знаете, как бывает с этими детьми: только увидят что-нибудь, что им хотя бы отдаленно нравится — сразу начинают это имитировать. Сейчас от этого почти ничего не осталось, да она и сама осознает, каким это было идиотизмом. В группу класса совершенно не вписывается, но по этому поводу не расстраивается, так как имеет ровно трёх друзей, которые «получше будут, чем весь этот класс вместе взятый». На школьных мероприятиях не участвует, а понятия «честь класса» или «честь школы» активно отвергает. Ее считают странной, хотя она, если с ней поговорить, совершенно нормальный человек. Единственное, что ее отличает от понятия нормальности — наверное, ее стеснительность. Хотя, если подумать, и она становится все слабее с возрастом. Рисует, достаточно хорошо, хотя и ничего особенного в этих рисунках нет: аниме девочки под копирку, вот и все. Имеет плохую физическую форму и никак не умеет подавать мяч на пионерболе. Весит 39 килограмм при росте 158 сантиметров: все наивно полагают, что она худая, но правда в том, что у нее просто нет мышечной массы. Кстати, не спрашивайте, откуда мне это известно, так как в этой части истории мне это известно быть вообще не должно. Умеет садиться на шпагат. Больше я ничего о ней не знаю. Мы познакомились два дня назад, на олимпиаде по английскому языку — одной из тех, где от школы шлется команда, садится за стол и командно что-нибудь делает. Идеальное место для заведения друзей, как по мне. Обменялись адресами страничек ВКонтакте и сказали, что напишем. Вчера она мне действительно написала. Разговор был очень вялым и неловким, закончился быстро. В школе поговорить не удалось. Ситуация, которая, скорее всего, происходила тысячу раз в каждым — только из-за того, что вы в разных классах, школах, городах или странах, ваш контакт прерывается, а чаще даже не начинается. Если подумать, у всех есть бесчисленное количество возможных друзей, с которыми судьбе свести их не удалось. Так бы оно и закончилось. Но сегодня я заметила существенные изменения ее лица, когда встретила ее совершенно случайно, по дороге в столовую. Оно было покрыто ужасающими темно-зелеными пятнами, хоть и под тысячей слоев тонального крема. Разглядеть, на самом деле, было совсем несложно. Она куда-то быстро бежала, а когда я осознала, что произошло, она и вовсе скрылась за поворотом. А теперь перейдем к интересному. Мне кажется, что я притягиваю неудачи. Не на себя, а на тех, кто находится рядом со мной достаточно долгое время, особенно с физическим контактом. Эта девочка сидела ближе всех ко мне на олимпиаде, вот я и подумала, а может, и это из-за меня? Я знаю, это очень унылое клише, да и не верю в подобное на всех возможных уровнях, но всё-таки чувствую некую вину за произошедшее каждый раз. В августе еще отец в озеро упал, когда мы с ним вместе погулять вышли. Хотя он выплыл, простудился. Неделю назад мой новый сосед по парте слег с пневмонией, взявшейся непонятно откуда. Две недели — бесследно пропала учительница по технологии, которая ко мне липла из всех учеников особенно. Говорят, уволили. Хотя очень уж она вредная была, почти не жалко. Буквально на днях моя двоюродная сестра, Вика, пошла собирать грибы, вроде, с друзьями — не вернулась. Друзья вернулись, она — нет. Мы как раз недавно вместе проводили время. Поэтому я всё-таки решила найти ее на этой перемене еще один раз и спросить, что случилось. Искать долго не пришлось, так как кофта, которую она носит в школу, очень характерного цвета «циан», который хорошо заметен, к тому же еще и лыжная, без капюшона, обычно свисающего вниз на спине толстовок. Я просто увидела ее отдаленно, со спины, и этого было достаточно. Итак, место действия: лестничный пролёт между пятым этажом и чердаком — чердак был закрыт железной решеткой, так что смысла туда соваться нет, к тому же учителя за это еще и ругают, но обстановка там, должна признать, романтичная в лучших традициях «эстетики хрущовок»: стены испещрены посланиями одноклассникам и рисунками, а за этой самой решеткой валяется куча мусора, который, видимо, никто никогда не убирал. Из единственного окна льются яркие лучи света, подчеркивая весь этот постапокалипсис. Начало комедии. — Привет, я насчет… У тебя что с лицом? Невежливое получилось приветствие. Лучше продумать надо было. Хотя от нее даже с такого негативной реакции не было. — Ты первая заметила. Да как же можно не заметить такое? Наверняка ее одноклассники просто обидеть не хотели. Вежливый класс, благополучный район. Только я тут неблагополучная. — Да, полагаю, но всё-таки что с ним? Я, может быть, помочь смогу. Волнуюсь. — Сама не знаю. Если бы знала, сама бы себе и помогла. Завтра к врачу пойду, наверное. — А когда началось? — Сегодня утром. Кстати, вот история — сегодня ночью просыпаюсь, а на мне лягушка лежит. Как в сказке про лебедей, знаешь. Я встала — увидела силуэт вылезающего из окна человека. С ума схожу, наверное, но зато интересное дело получается, если нет. Шанс, что две такие вещи произойдут в одну ночь и никак не будут связаны, низкий. Ужас какой! Проклятье, что ли? Остановись, мышление, я не суеверна… Нет, шанс того, что эти вещи произойдут в одну ночь примерно равен шансу того, что у нас в городе живут ведьмы из всяческих сказок. Хотя верить в это, конечно, хочется — жизнь была бы намного интереснее, если честно. — Может, лягушка болезнь переносила. Я пойду в класс, звонок скоро. У меня история недоделанная. — А у вас история сейчас, что ли? — Нет-нет, история на следующем. Я делаю историю перед математикой, чтобы перед историей ничего не делать. — То есть ты просто передвигаешь свое свободное время на сорок пять минут вперед, значит? — Это для того, чтобы оставить себе побольше запасного времени на историю. Прокрастинацией, наверное, называется… Если я отложу все до последнего. — Ты же прокрастинировала весь вечер перед этим. — А это уже было мое «истинное» свободное время. Время, когда я могу делать все, что угодно, да? На школьном подоконнике у меня интернета нет, насколько помню. — То есть тут у тебя «ложное»? — Я бы сказала, что «ложь» — слишком сильное слово. Не люблю его использовать в повседневности. — «Истина» — тоже. — У позитивных слов часто значение, как бы это сказать… Слабее, чем у негативных. Их чаще используют по отношению к себе или другим. — Да, наверное. К тому же, твое высказывание так же могло быть обычной гиперболой. Книг каких-нибудь начиталась, что ли? — Нет, я книги редко читаю, если честно… Это был другой источник. — Одна минута до звонка — иди, извини за задержку уж. — Удачи тогда — она захлопнула книгу, которую держала в руках (честное слово, я и не заметила: «Алгебра, 8 класс») и ловко спрыгнула вниз по лестнице. Буквально три миллиметра — и она бы упала прямо вниз, стучась головой об ступеньки. Держу пари, с такого поворота она и сама в полном шоке была, но решила не показывать, так как «в девушке должна быть загадка». На несколько десятков секунд мы обе как будто забыли о причине начала разговора. Оставшийся день я, хоть и училась исправно, не могла выгнать из головы мысли о Кате. Ни в этом «секретном» месте, ни где-то еще я не нашла ее и не смогла подробнее обсудить вопрос. А ведь только, может, на пять минут раньше мы бы встретились, и, может, не дошло бы до такого. Хотя нет, дошло бы, скорее всего, все равно. Стоп. Если я буду говорить с ней еще, ей же хуже станет. Теоретически. Все ещё не верю. Пропущу и школу, и путь назад — ничего примечательного не произошло. Вот школа, вот ноги. Вот и дом, вот мой кот Лордик и собака Лора. Я у себя дома. Может, правильнее сказать, у моей семьи. Дом большой, друзья отмечали, что он похож на дворец из-за бело-золотой отделки и размеров и, наверное, это для кого-то и хорошо, но зато я никогда дома одна не остаюсь. Как по мне, лучше иметь маленькое помещение, зато читать фанфики по ФИФ в полный голос. Внизу постоянно какие-то гости шатаются. Шумят, приводят детей. К вашему сведению, детей я ненавижу. Не всех, конечно, но подавляющее большинство. Надоели со своим фнафом. Хотя я — тоже ребенок. Но я постарше. Мне четырнадцать уже. Ищу на ведьминских сайтах «черной и белой магии», как снять проклятие. Если вы не верите, что такие ещё существуют в наше время, прогуглите сами. Мышиных хвостов у меня нет. Заряженного кварца тоже нет. Зато есть много денег. Может, стоит сходить к какой-нибудь ведунье, отдать пару сотен.? Да я не верю же в это все вот… Ладно, сначала менее инвазивный метод. Какой-нибудь простенький ритуал для общего здоровья. Можно сварить зелье из непонятных трав. Хотя не вариант. Отравится ещё. Не стоит того. Извиниться перед наложившим проклятие и понадеяться, что он его снимет. Где ж найдешь-то этого наложившего… Окей. Я осознаю риски, но… Место действия: ВКонтакте. Я решила написать ей прямо так вот прямо — нечего подробности городить. — Привет, может, придёшь ко мне сегодня? [Абсолютное соблюдение знаков препинания, чтобы новая подруга никак не могла придраться к манере письма.] — нет. [Смайлик крайнего презрения, отвращения и унижения.] Странно, Катя, которую я знаю, вряд ли стала бы отвечать так односложно. В оригинале вообще было что-то про проклятие сердца — может, оно? Нет, бред какой-то. Наверное, она просто грустная из-за того, что случилось. Сказку я, кстати, перечитала. Три раза. — А за триста рублей [Отсутствие знака конца предложения для легкой недосказанности и в то же время возможности продолжить предложение, если что-то пойдет не так.] — ок. [Смайлик одобрения и безусловного согласия.] Точно прокляли. На жадность. Нельзя же так просто согласиться. Шучу, конечно. Не верю в это все. Я, кстати, так часто это говорю, что время придумать аббревиатуру для этого. НВВЭВ. Сойдёт. Через некоторое время она пришла. Живём мы недалеко друг от друга. Звонок в дверь. Я спустилась вниз и открыла большую и красивую, можно даже сказать, царскую дверь (она была обычного коричневого цвета и прямоугольной формы, но что-то такое даже в ней было) — мои родители уже знали, что я пригласила подружку. Они и сами же постоянно их приглашают, так что не разрешить с их стороны было бы ужасным лицемерием. А они не такие. — Чего тебе надо-то? — она пришла в кошмарно обычной светло-зеленой толстовке с пятном и потертых джинсах, чем сильно контрастировала с помещением (и с собственным лицом — к тому времени она уже была больше похожа на лешего, обратившегося в гнилой пень, чем на обычную девочку). Я не была против, так как почти так же одеваюсь. Вообще мне кажется, что в подобные одеяния облачается любой подросток на одной из стадий своей жизни. — Помогать тебе хочу, вот. Понимаешь, я на перемене тебе сказать не успела, но, возможно, это все из-за меня. У меня уже были такие случаи, и… — Мне и так отлично, забудь. — она прервала меня на середине объяснения. — Триста рублей, Кать. — Ладно, чего ж поделаешь. Все равно ничего не вый-дет. Я провела ее вверх по лестнице, в мою комнату. Она уселась прямо на пол в «позу лотоса» прямо на середине моего объяснения устройства дома с заинтересованным (но не слишком) выражением лица. Я заметила, что пятен и впрямь стало больше, гораздо больше. Они начинали образовывать пупырышки на коже — как у огурца, вот честное слово. Крем почти совсем стёрся. — И что ты делать будешь, Елка-иголка? От нелепости ситуации я чуть не засмеялась, но сдержала себя, поэтому издался лишь громкий выдох. — Водить тебе над головой камнем. Знаю, звучит тупо, но- — это было самое легкое и, судя по комментариям, действенное, что я смогла найти. — Валяй. Клоунша местная. И поней смотришь, и соблазняешь девушек камнями. — Ты их тоже смотришь, какого.? — Ложь, — она засмеялась и плюхнулась на пол. — тебя так легко надурить! Не ложь, я знаю. Если изменения в сложности сообщений ВК можно было на что-нибудь списать, то ЭТО просто не поддается объяснениям. Разве что она пьяна. Маловероятно: ходит вполне трезво. — Подожди, короче, я попробую. Хочу тебя проинформировать: не верю я в это все и сама, провожу это только на всякий случай. Я взяла камень-амулет, подготовленный мной заранее (на нем был мной же нарисован странный символ, видимо, славянский) и начала ритуал. — Заклинаю тебя, чтобы снялось проклятие, заклинаю — да будет счастье в доме твоём, да будет здоровье в теле… Заклинание было длинное и внушительное, но не помогло, конечно. — Ха, ха-ха-ха. Щекотно. — Попробовать стоило. — Даже не щекотно, если честно. Что за чушь. Ты вообще понимаешь, что шанс был настолько мал, что это даже не стоило моей сюда ходьбы? — Я тебе пытаюсь помочь же. Почему ты настолько неблагодарна? — Зачем? Мне и так отлично. Красота сейчас не нужна, я даже на модель с нестандартной внешностью пойти могу, а дискомфорта мне ничего не причиняет. Как я и говорила. Почему ты меня не слушаешь? Разве слушать людей не гуманно? — Ты и на себя не похожа. Слушать людей в невменяемом состоянии — наоборот, плохо. — Может быть, но я — тоже личность. К тому же, если ты вернёшь меня из прошлого, Катю, с которой ты говорила два дня назад, во вторник, ты уничтожишь, убьешь меня настоящую. Лучше ничего не делать совсем, оставаться не при делах, как ты обычно и делаешь, не так ли, Эля? Нормально, если ты обычно ничего не делаешь. Никто ничего никогда не делает. Люди не хотят брать на себя ответственность. На этом наш мир держится. Она смотрела мне прямо в глаза, сверля их своими глубокими и страшными, как овраг ночью, узкими зрачками. Хотя мне страшно, если честно, не было. — А вот я не такая. Такая. У меня просто есть свои причины. Так просто она не поверит, а рассказывать подробно не хочу. — Кстати, а ты что родителям-то скажешь в таком случае? Друзьям? — к этому времени мне уже просто было интересно, я не пыталась ее переубедить. — В школу не пойду. Домой тоже. Пропала без вести, да? — А питаться чем? — А ничем. Умру на свалке — значит, умру. Какая разница. Я и так тут недолго. Лучше жить коротко, но как орел, чем долго — как океанический венус. Удивительно, но я знала, что такое «океанический венус». — Я так не думаю. В сумме хорошего при долгой жизни получается больше. — А если вычесть плохое? — Зависит от того, что ты считаешь плохим. — Все плохое. Эль, мир часто гораздо проще, чем кажется. — А если поточнее? — Притеснения или унижения моей особы, например. Почти вся жизнь наша — сплошные притеснения. — Серьезно? — Абсолютно. Люди просто не могут делать то, что хотят. — Ты загоняешься. — А может, это просто ты привыкла? — Адаптация — хорошая черта. Может, тебе тоже стоит. — Я, как личность, здесь недавно. Как ты мне предложишь это сделать? — У тебя что, раздвоение этой личности, что ли? Мои опасения, похоже, подтвердились. Мне не показалось. Она правда отличается. Кого я вообще привела к себе в дом? Разговор меня сильно напрягал. — Совсем нет. Это все еще я, но я теперь свободна от морали и от всех привязанностей. Я живу только потому, что мне весело тут жить. — Тогда зачем вводить эту непонятную терминологию? Лишь бы пофилософствовать. — Не перегоняй стрелки, пожалуйста, девочка, которая пытается изгнать из меня беса. — Слушай, я уже об этом сожалею. Если подумать, эта версия Кати гораздо сообразительнее оригинала. Всегда знает, что сказать. Может, поэтому возвращаться она не хочет? Стоп, почему я так серьезно об этом думаю? Может, это розыгрыш или что-то такое. — Ну и пожалуйста. А я пойду, раз у тебя не получилось. — Иди отсюда, пожалуйста. — честно говоря, к тому времени мне хотелось этому существу врезать, но не позволяло то, что мы с ней вполне нормально недавно общались. Это был порыв из-за ощущения дикой несправедливости — я старалась помочь. Хотя и понятно было, что несправедливости, если посмотреть со стороны, не было. — Завтра ещё попробуем. На сегодня способы закончились. — Только один способ и был. И вот не надо так пассивно-агрессивно выгонять. По глазам вижу, надоела я тебе, да? Она встала, отряхнулась и положила руки на бока. Как бы мне не хотелось этого признавать, улыбка на ее запятнанном лице выглядела отвратительно. Мерзко. Ненавижу вид язв и пороков типа них. Тошнит. — У меня философия такая — если надоела, так и скажи — тогда ты мне тоже надоешь, я тебя начну ненавидеть, потом война родов, районов, самоуничтожение людской расы, да? Кстати, а шестьсот рублей? — Триста. Не шестьсот. Что вообще за речи для разжигания ненависти?! — Два раза «триста» сказала. Гони, будь так любезна. — Да зачем тебе столько… Сама такие фразы не люблю. Деньги я ей отдала, так как не люблю конфронтации. Мне не жалко совершенно. Их у меня немало. Что делать, я не знала и чувствовала себя ужасно, просто ужасно глупо. А может, просто болезнь… Откуда тогда такая манера речи, ну? Изменения в характере от обычной возможно-смертельной болезни? Сдаваться я не собиралась. Даже если заражусь, если умру, может, хотя бы окружающим вредить не буду. Что за глупые мысли. Глупые, глупые, очень глупые. Я не должна ни о чем этом думать и ничего не должна делать. Ей померещилось, это просто заболевание. Винить меня абсолютно никто не будет. Не сказать даже, что я такой уж добрый человек, желающий всем помогать. Это не эмпатия и не желание помочь, это, наверное, чувство долга, затаившееся в моем сознании из-за других проблем. Правильно ли иметь такое чувство? Нет, точно нет. Но если я буду винить себя и за это тоже, то… Черт, да я эту девочку всего два дня знаю! Вместо делания домашней работы, как нормальная восьмиклассница, я искала весь вечер симптомы произошедшего. Как можно было ожидать, ничего подходящего. Вечером, примерно в полдевятого, когда уже стемнело, я решила пойти прогуляться. В таком состоянии ничего делать было невозможно — как негативное настроение в том же симсе. То ли «очень ошалевшая», то ли «напряженная», то ли… Да, «напряженная» подходит лучше всего, пожалуй. Прогуляться во двор своего дома. Он не очень большой, зато там спокойно. Лора, моя собака, также обычно там. Она в отдыхе толк знает. Покачаться на качелях, отдохнуть. На меня, честно говоря, слишком сильно давили эти все проблемы. Хотелось отвлечься. Я села на качели и начала думать над своей историей. Давайте поясню — у меня есть мир в моей голове, история, книга с неопределенным сюжетом — называть можно по-разному, но значение не изменится. Он всегда спасал меня от такого. Думать об этих историях весело и интересно до невозможности, на время забывая об истории, происходящей в реальном мире. Эскапизм — всегда беспроигрышный вариант, как я считаю. Да, мои персонажи непродуманные, а сам мир ужасно нелогичный, но какая разница, какая разница, если я все равно никому не расскажу и никогда не опубликую… Что угодно, полная свобода мысли и фантазии — когда я плохо себя чувствую, могу убить кого-нибудь, хорошо — одарить кого-нибудь божественной силой, внешностью, счастьем. В конце концов, если никто не услышит звук дерева при его падении в безлюдном лесу, звука как будто и не было. Не подумайте — я пишу иногда и фанфики, и рассказы, и в ролевых участвую — там мое писательство имеет вполне нормальный вид… Но все же. Хотя не сказать, что я ХОРОША в писательстве. Обычно друзьям оно нравится, конечно, но я считаю, что оно скучное и все такое… Вообще, считаю, что таланта нет. Карьеру в этом строить? Не-а, не смогу… Но мы сейчас не об этом, так ведь? Словно тень, что-то стремительно промелькнуло за забором. Большое, не кот, не другое одомашненное животное. Быстрее, чем смог бы даже самый быстрый человек. Я не придала этому значения, честно говоря. Может, померещилось. Может, это просто мотоциклист. Тем не менее, то что произошло позже, повергло меня в шок. Та же тень так же быстро пронеслась за забор (нашла дырку?) и заткнула мне рот. — Привет. Ничего не говори, пожалуйста, а то я всю твою кровь выпью. Что вообще такое это… Говорить я, хотя, и так не могу. — Я тоже притягиваю, если это можно так назвать, неудачи. Странности, если точнее. Я не знаю, что ты такое и откуда взялось, но твоя аура была настолько сильной, что я поднялась из гроба, в котором обычно провожу свое полусуществование. Хочу тебе помочь, а иначе ты такое натворишь, что уже не поможешь и не спасёшь — проверять не советую, иначе, как у вас в интернете говорится, ф тебе и твоей семье. У меня много опыта. Диана, упырь или вурдалак. — она говорила тихо, но не шепотом, достаточно осторожно, чтобы больше ее никто не услышал, но достаточно четко, чтобы услышала именно я. Опыта неожиданных появлений, видимо, у нее действительно много. Разглядев поближе, тень оказалась девушкой, но не совсем обычной — лицо было красное в некоторых местах и с зеленоватым оттенком в других, а в некоторых местах отшелушивалась кожа. Добавляем к этому сравнительно безразличное выражение лица и получаем — похоже на труп, без сомнений. Разве что не окоченевший. — Я ждала, когда ты выйдешь. Такие, как я, не могут заходить в дом без приглашения, знаешь. Неудача притянулась и на меня, судя по всему. Какой ужас. Хотя, может, это кармическая удача, которую я медленно и уверенно собирала с других, вернулась ко мне? — В общем, я думаю, ты, должно быть, согласна. У тебя нет причин быть несогласной. Хотя ты можешь ничего, совсем ничего не делать и никому не говорить о несчастье твоей подруги, тогда я тоже так же отстану, зато буду контролировать это, получается. Подруга тогда скоро умрет от голода или просто закончит превращение и упрыгает в лес. Я очень сильно сомневаюсь, что тебе надо было именно это. Она убрала с моего рта свою руку. Теперь, немного отойдя от шока, я заметила, что рука отдавала легким металлическим запахом крови. Серьезно, что ли? Надо проанализировать ситуацию. Сижу, никого не трогаю. На своей же законной территории. На меня внезапно накидывается ТО ЛИ СУМАСШЕДШАЯ, ТО ЛИ УПЫРЬ. На похитителя не похожа. Да ни на кого не похожа. Видимо, все, что я могу сделать — послушать, что она хочет сказать. — Как думаешь? — Ладно… —  Отлично. Итак, как ты уже читала, наверное, все, что можно сделать по современной науке — волшебный поцелуй... — А..? — Ты что, не видишь? Она медленно, но верно превращается в человеческую жабу. — Я думала, лягушку... — Нет-нет, дело в том, что она не умеет отличать лягушек от жаб. Поэтому произошел такой вот казус. — ...Класс. А без вот этого вот вообще никак нельзя? — Можно провести специальное заклинание, но ты не сможешь. — А ты? — Тоже. Все, что я знаю — что теоретически оно существует. — Т-то есть ты даже не уверена? — Я почти уверена. Что бы там ни было, поцелуйчик — самый легкий вариант, не так ли? — Извини, но я слюнообменом заниматься не хочу... У меня отвращение к подобному. То есть могу, конечно, но- — У меня тоже. Так что и не надейся. Честно сказать, мне и люди отвратительны. Я что, не человек, что ли? Я решила не спрашивать, так как это могло породить неловкость. — Окей, если это нужно для спасения, ладно. — Вот и отлично. Ты же не знаешь, куда она пошла, верно? — Верно. — Будем выслеживать. Кстати, лучше бы это за одну ночь сделать. В темноте лягушек всяких не видно, а вот на свету... В общем, какие-нибудь охотники на нечисть ее мигом задавят. — А где искать примерно..? — Во-первых, у водоемов. Возможно, она там мух есть будет. — Серьезно? — Абсолютно, подружка. Кстати, а тебя как зовут-то? — Габриэлла Кононова. — Кононова? Это как от слова "canon"? Звучит внушительно. — Эля. — Так лучше. Гораздо лучше, на самом деле — не люблю официозные представления. Шли мы недолго. Район, в котором стоит мой дом, хотя на это и не похож, граничит с пустырем, сразу после которого находится лес, в котором находилось достаточно много всяческих водоемов, с одной стороны. В лес этот я никогда не хожу, даже не думаю о том, что туда в принципе можно ходить, я всегда воспринимала его, как декорацию на фоне, поэтому он сейчас кажется мне загадочным, пугающим, но в то же время интересным, можно даже сказать, захватывающим своей интересностью — мой мир только что расширился, пусть даже и на один лес. Вокруг было темно, до ужаса темно. Небо было черным, но совершенно беззвездным, а огни домов уже были большей частью погашены; шли мы по абсолютно ровной земле, а горизонт был чистым и ровным. Честно говоря, я даже не понимала — заволокло ли сегодня небо облаками, размыл ли мой глаз все детали или что-то еще — я и не хотела вдаваться в подробности, мне просто казалось, что оно такое черное, потому что все во вселенной внезапно исчезло, просто растворилось в темноте, а может, его и не было никогда. Мне казалось таким волшебным то, что я сейчас совершенно одна с этой упыршей, что прямо сейчас, в этот момент, это происшествие — это самое важное, что может быть, хотя это и создавало ощущение абсолютной потерянности. А я и так уже потеряна, я и так не знаю, что делать, все и так катится под откос. Почему бы тогда не утонуть полностью в этом ощущении, хотя бы выудив для себя с того дна чувство мимолетного счастья? Я и вправду была счастлива. Не знаю, почему. Но я думаю, что стыдиться нечего. У меня, возможно, недавно умерла двоюродная сестра по моей же вине. Я не чувствовала грусти, нет, совершенно, скорее только такое чувство, будто у меня, например, волосы постригли. Чувство "оно было, а теперь его нет", легкое пошатывание системы, страх от принятия новой реальности, но в то же время его отсутствие... Советую вам провести эксперимент: перед тем, как в следующий раз войти на лестницу, внушите себе, что это единственный раз, когда именно в таком ее состоянии вы сможете на нее войти — лестница никогда не бывает одной и той же, держу пари, даже в твердых телах молекулы двигаются, внушите себе, что ваша личность никогда не будет в точности такой же, как до вхождения на лестницу, ведь и в людях умирают клетки, бьется сердце и циркулирует кровь, даже мысли различаются постоянно — честно говоря, у вас, скорее всего, ничего не произойдет, но мне было после этого серьезно очень страшно наступать на первую ступеньку, но в то же время так же страшно и оставаться на земле, ведь момент был бы упущен. Иногда я думаю, может, все подобные страхи людей основаны совершенно не на важности ситуации, а на том, сколько о ней думаешь? Вот мы уже подходили к озеру. Деревья вокруг, конечно, были такими же темными. На самом деле, больше всего в лесу было елей, достаточно тесно стоящих рядом друг с другом. Я заметила, что волосы Дианы, моего, видимо, нового партнера, выделялись из всего этого, мягко покачиваясь из стороны в сторону, как будто светясь в этой темноте. Романтично, конечно, но нравилась она мне только платонически. Ее походка была галантной и изящной, но при этом не плавной, а какой-то резкой, не с подергиваниями, а с четкими и ровными, возможно, даже не заметными остановками на высших точках. Я заметила, что одета она была в мужской фрак, но не в потрепанный и рваный, как можно было бы ожидать от упыря, а в новый, чистый и, осмелюсь сказать, современный. Выглядело даже еще официознее, чем мое представление. Пробираясь через заросли, становившиеся гуще и гуще с каждым метром, я заметила, что что-то шевелится в кусту. Наверное, какие-то ночные животные. Еж, может? — Эля, я, кажется, уже слышу. — это уже было сказано шепотом, причем прямо мне на ухо. — Чего... — пытаясь соответствовать, я ответила в такой же манере. — Хлещет. Слышишь? Хлясь-хлясь. Далеко. — Оно, значит. — Подходим. — Окей. Мы осторожно прокрались к ней. Собственно, водоем, который мы обнаружили, судя по всему, был старицей - рукавом местной реки, отчленённым от основного русла, проходящей параллельно с линией леса. Поэтому и мы с Дианой, и Катя напоролись именно на него. Вскоре мы увидели Катю: она сидела на корточках у самого берега. Кожа у нее стала совсем зеленой и пупырчатой. Нас она в этой темноте не заметила. — А что теперь делать? — Что хочешь. Можешь выпрыгнуть прямо на нее и прокричать приветствие, можешь подкрасться незаметно и поцеловать со спины. Она на этом этапе уже никуда не сбежит. — Ты уверена? — Ты видела, я быстро бегаю. И правда, быстро. Хотя было ужасно неловко, я все же решила сделать, как повежливее. — Катя, какого фига!? — прокричала я, стремясь обратить на себя внимание. Девочка повернула свою голову в мою сторону и крикнула мне в ответ: — Елка, знаешь, вот тот же самый вопрос! — У меня к тебе дело! Ты почему не хочешь, чтобы я тебе помогала? У меня проверенный способ на этот раз! Эля вздохнула, встала и пошла от нас прямо в лес. Похоже, она была раздражена до предела от одного нашего появления. — Эй! Диана крикнула мне что-то наподобие "жди тут!" и метнулась стрелой прямо за девочкой. Дальше на несколько секунд все было как в тумане, честно говоря. В итоге упырша стояла прямо передо мной, держа вырывающуюся Катю за плечи. — Делай с ней, что хочешь. — Ладно, ладно... Катя, ошарашенная силищей и скоростью непонятно откуда (для нее) взявшейся девушки, подала голос. — Сдаюсь, все, сдаюсь! Вам историю рассказать или как? Так просто? Хотя звучало довольно искренне. Я ей поверила. — Ладно..? — Лягушка села! — Хватит, пожалуйста. — Диана с силой бросила Катю на пол. Та взвизгнула, но вроде не пострадала. — Эль, давай ты там уже. — Полегче, полегче, эй, мне просто интересно стало. — Времени нет, Эля. Катя поднялась на руки и посмотрела на меня. Ее лицо было очень грязным. — Ладно, так хочешь — я ее допрошу. — она подняла Катю обратно. — Это ты сделала? Это кто сделал? Плохая человечина. — Ладно, я... Я решила вступить в допрос, как хороший полицейский. — Кать, зачем тебе это все? — Ух, ладно, ладно! Я... Ее голос начинал дрожать. Видимо, человеческое в ней еще осталось. Я была довольна, но в то же время и напугана — неужели Диана так обижала ту обыкновенную девочку, а не монстра? — Я хотела сбежать от ответственности. Поэтому наложила сама на себя проклятие. Вчера вечером. Если кратко, на меня же накладывается это... Ну, хорошо учиться, дома заниматься, все такое. На олимпиады ходить. Еще я грущу часто из-за того, что меня в классе не любят. Я знала, что долго так не протяну, поэтому дома провела такой вот ритуал для уничтожения человечности, чтобы сбежать, не испытывая чувства вины. Стать полностью независимой, да? Историю я выдумала, конечно. — Нет, я все понимаю, но это глупый способ. Ты же и сама знаешь. — Знаю, но что ж еще делать? — В каждой детской книжке можно найти советы. Поговорить с родителями или опекунами? Попытаться подружиться с одноклассниками? Хоть что-нибудь. — Стесняюсь. — И из-за одного стеснения ты подвергаешь свою жизнь и все привычные ее устои опасности? — Да? — Тьфу. — Да я, на самом деле, вообще даже и не думала, что оно сработает. Провела этот странный ритуал в сердцах. После ссоры. "Посмотрите на меня, какое у меня ГОРЕ, я аж жаб ловлю". То есть неудача с моей стороны все же притянулась. Почему-то я точно знаю, что без меня бы он и вправду ни за что не сработал. — Сейчас я тебя тогда вылечить попробую. Секунду. — НЕТ! Не-е-ет-нет-нет-нет-нет-не- Я лизнула два своих пальца и шлепнула ими по ее губам. Удивительно, но это сработало. Видимо, иногда не истинная любовь решает, а чужая слюна. Это было лучше, чем поцелуй, но все равно мерзко. Что именно произошло, не знаю, но уже через секунду передо мной была Катя с обычным лицом. — Пошли домой. Волнуются там за нас обеих, наверное. Тем временем Диана, похоже, была совершенно не заинтересованна происходящим. Катю она уже отпустила, так что делать ей тут было нечего. — Из леса вас проводить или сами дойдете? — Не дойдем. — ответила я. — Давайте я вам дорогу покажу, а дальше вы сами... А я в гроб пойду обратно. Тем временем Катя, кажется, расплакалась. Было ожидаемо. В общем, до дома мы дошли все втроем. Оказалось, что с возвращением Кате "доброты" ей стало жутко грустно почему-то. Почему, она объяснить внятно не смогла. Ее мы отвели домой с пояснением типа "заблудилась в трех соснах". Рюкзак ее, кстати, так и остался в лесу, но за это ее ругать бабушка с дедушкой (с которыми она, как оказалось, живет) не стали, так как были слишком за нее рады. Я же сказала родителям, что объясню потом, помыла руки и пошла спать. В школе на следующий день Катя подошла ко мне перед первым уроком. — Я насчет дружбы. — Говори. — я была совершенно не против, мы же этим и хотели заниматься сначала. — Давай дальше дружить, ок? Так оно продолжилось.