Первая Ложь

Утро девушки началось совсем не радужно. Как только теплые солнечные лучи коснулись ее лица, как только Прима открыла сонные глаза, то сразу же почувствовала невыносимую головную боль. — Черт! Что же это такое? — тихо выругалась девушка, медленно сползая с кровати на прохладный пол. Пульсирующая боль была настолько сильной, что Приме казалось, словно она вот-вот расколется на несколько частей. Но вместе с этим было что-то странное. Прикоснувшись к солнечному сплетению, девушка почувствовала, что её сердце бьётся настолько быстро, что даже в какой-то мере волнами излучало тепло. Ее тело значительно отличалось от человеческого, несмотря на внешнее сходство с людьми. То, что она называла «сердцем» — был ярко бордовый камень с миллионами и миллионами человеческих душ. Философский камень. Вещество, за которым охотятся многие люди, армия и, конечно же, алхимики. Даже целые страны. Прима усмехнулась, параллельно с этим с силой стискивая зубы от повторной волны боли. Сколько она живет? Уже четыре века с маленьким хвостиком? Сколько уже живет на этом свете девушка, сколько времени прошло, а люди ни капли не меняются. Все те же циники, лицемеры и продажные шкуры. Ничего не меняется! Девушке хотелось жить как человек. Работать, развлекаться, иметь друзей и семью. А что имеет она? Ее бесконечную жизнь можно назвать рутиной. Практически одно и тоже. Несколько сотен лет, Прима скиталась по всему Аместрису. Сначала север, потом запад, затем юг, а затем и восток. Примерно пару десятков лет назад, она переселилась в Централ. С каждым веком, Прима старалась заметать за собой следы, стараясь навсегда исчезнуть с его поля зрения. Она хотела уйти в Ксинг, но чувствовала, что ее «сердце» и его воля никуда не пускают ее. Это так унизительно! Словно ты какая-то ничтожная собачонка, которую постоянно держат на привязи. Но вскоре, Прима поняла, что это бесполезное занятие, поэтому и смирилась с этим. Для неё жить, значит, все время быть на прицеле. Ее совсем не пугал тот факт, что она под колпаком Создателя. Он не пытался ее разыскать, девушка считала это с одной стороны — спасением. А с другой… У нее было столько имен и прозвищ за все это время, которое она провела в одиночестве и отшельничестве, что Прима уже и не помнит. Единственное, что навсегда врезалось в память и душу гомункула, это… Прима Герра. Имя и фамилию ей дал один хороший человек. Которого она никогда не забудет… Внезапно, Герре стало еще хуже. Перед лицом мелькали разноцветные точки. Боль изо всех сил разрывала голову, пульсация камня в разы увеличилась, что тело девушки горело и билось в конвульсиях, словно в лихорадке. На глазах гомункула заблестели слезы. Как же это давно было… А воспоминания такие яркие и красочные, словно это происходило совсем недавно, а не пару столетий назад. — Нет! Хватит! Я не могу вот так расклеиться! — изо всех сил прикрикнула на себя Прима, приводя мысли в порядок. Неожиданно, боль и биение «сердца» прекратились также, как и начались. Это насторожило девушку. Никогда она не чувствовала себя так отвратно! Что-то здесь было не так… Никогда философский камень еще так рьяно не сообщал о себе! Единственное, чего пугалась Прима, так это созданная ею маскировка дала трещину, как только началась мигрень и пробуждение «сердца». Тогда, считай, пиши пропало. Она была теперь, как на ладони. — Какого…?! Как такое возможно?! Осознание своей былой беспомощности привело девушку в неописуемый шок. Гомункул заметно нервничал. Кисти рук дрожали, ноги подкашивались. Только не это! Прима сконцентрировалась, закрыла глаза и сжала ладони в кулаки. Она попыталась «залатать» пробоину в своей защите. Вдохнув побольше воздуха, и тяжело выдохнув, гомункул заметно почувствовал себя намного лучше, чем час назад. Волны от камня прошли, головная боль исчезла вслед за жаром.  — Надеюсь, это больше не повторится! Во-первых, это отвратительно, а во-вторых — слишком опасно! Девушка невольно глянула на часы. Пол десятого. Уже давно пора на работу. А она до сих пор не привела себя в порядок. После сна и странного «шторма» в теле. Прима бегом обошла свою квартиру, в которой насчитывалось всего пара захудалых комнат и уборная. Более–менее приведя свое состояние в нормальный вид, девушка начала рыться в бесконечном хламе своей одежды, от которой уже начал ломиться шкаф. — Пора! Пора! Иначе и с этой работы меня попрут! — быстро нацепив на себя обтягивающую юбку и светлую кофточку, Герра практически вылетела из квартиры, едва успевая ее закрыть на ключ. *** Глотнув чая из небольшой чашки, Кинг Бредли встал и подошел к окну, пристально уставившись на главную площадку единственным глазом. Взглянув на небо, мужчина отметил, что сегодня будет дождь. Облака медленно превращались в черные тучи, сгущая над Централом темноту. Никого на улице не оказалось, все предвкушали наступающую непогоду. А жаль. Забавно было бы наблюдать за мечущимися военными, которые попали под водный обстрел. А потом каждого встречного в штабе отчитывать за невнимательность. Видимо, такой маленькой радости военные не доставят Рассу. «Интересненько, какие еще сюрпризы преподнесет он?» — едва улыбаясь, задумался фюрер. Накануне, все семеро гомункулов собрались совсем рядом, под его кабинетом. Идею предложил сам мужчина, разделить всю территорию Аместриса на шесть секторов. И каждому должен был достаться свой сектор. Все подземелье страны досталось Слоссу, а он и не против был, ему лишь бы наконец-то закончить эту мерзкую работу. Ласт выбрала себе восточный сектор. Глаттони как всегда увязался за ней. Прайд выбрал себе более уединенное место — северную часть и горы крепости Брикса. Остальные сектора распределили между Гридом и Энви. Одному достался запад, а другому — юг. И оба были совершенно недовольны таким раскладом, но деваться уже некуда. Очевидно, Централ достался фюреру. Мужчина не собирался подключать к этому делу армию, так как хотел все сделать максимально тихо и без лишних глаз. Захват гомункула требует деликатного подхода. Не стоит из-за этого ставить всю армию на уши! Утечка информации им сейчас ни к чему, иначе подозрений и слухов потом не оберешься. Помимо этого, Отец решил немного облегчить задачу гомункулам. — Я сделаю так, чтобы у вас всех энергетика философского камня на какое-то время стала сильнее. Как только, кто-нибудь из вас окажется совсем близко к Лай, и у нее, и у вас начнется недомогание. Так назовем приступ, — говорил Отец перед тем, как все покинули подземелье. Кинг Бредли усмехнулся. Интересный способ придумал Создатель. Может, помимо поимки Лай, Отец таким образом хотел поиздеваться над ней. Множество дождевых каплей застучало по стеклу. Начался ливень.  — Что ж, приступим.