***
Гомункул с каждым часом предвкушал азарт от предстоящего поединка с одним из самых сильных собратьев. Мероприятие все единогласно решили провести под землей, но подальше от Центрального Штаба, где как раз находились зал и комната Отца, а проводить что-то подобное рядом с родными катакомбами равно смерти. Создатель не терпит самодеятельности, особенно в таком русле. Поэтому заброшенные подвалы седьмой лаборатории* как раз пригодились для такого случая. Там огромное помещение, с низким потолком, но очень обширное, так что разгуляться можно на славу. Девушку оставили в одной из ближайших комнат, которая находилась по соседству с так называемой «ареной» и приказали ждать шести вечера. На что та хмыкнула, но послушно стала ждать часа «икс». За это продолжительное время Ложь успела и потренироваться, чтобы не растерять форму в будущем бою, и даже вздремнуть ненадолго, облокотившись о старый стул. Лай приснился сон, а точнее мелькающие кадры из прошлого. Невыносимая жара, обжигающий кожу золотой песок, несколько полуразрушенных домов, из которых то и дело изредка вырывались клубы противного дыма, оставленного после мощнейших обстрелов аместрийской армии, постоянные отчаянные крики людей и грозные вопли солдат, муштровавшим всю близлежащую территорию. Она, скрывшись от палящего солнца белой накидкой, отрешенно сидела в тени одного дома, а точнее, что от него осталось и от его жителей. Скрипя сердцем, она накануне вынесла оттуда мальчика и девочку, вероятнее всего, брата и сестру, и похоронила неподалеку от их дома. А сама там осталась, продолжая наблюдать за происходящим снаружи. С самого начала конфликта в Ишваре, она была молчаливым наблюдателем. Не было смысла влезать куда-либо. Особенно, когда все уже было обреченно. Прима ничего не могла сделать, лишь могла с бесстрастием следить, как гражданская война постепенно набирала обороты. Она давно хотела плюнуть на все и покинуть эту резню, но само кровопролитное зрелище никак не давало уйти гомункулу. Одна сторона твердила, что это не ее дело, но вторая истошно вопила о несправедливости всего этого. — Так не должно быть! — ночами сжималась она в комок и плакала. Плакала, потому что эмоций больше не осталось, постоянно вспоминая растерзанные тела детей. Но в один из бессознательных дней, она почувствовала рядом с собой того, кто заставил насторожиться девушку. Осторожно приоткрыв вход в дом, она увидела в нескольких метрах перед собой солдата, который остановился по неведомой ей причине. Хорошо, что Прима успела вовремя среагировать и скрыть свою оболочку, однако не оставляя без присмотра того странного солдата. Проследив какое-то расстояние за ним, она зашла внутрь похожего дома. Гомункул сохранил дистанцию и прижался к стене, надеясь узнать, кем же является тот парень. Как только солдат вошел, пробежали красноватые искры вокруг и миловидное лицо юноши превратилось в улыбающегося брюнета, который видимо изо всех сил сдерживал прорывавшийся смех. Прима замерла. Она знала кем является данная личность, но даже мысли не позволила себе, чтобы ненароком не выдать себя. «Солдат» с нескрываемым восторгом складывался в три погибели и безудержно хохотал, одной рукой опираясь о стенку. «Люди — такие глупые создания! Ими так легко управлять!» — внезапно фраза всплыла в памяти ошеломленной девушки, когда та тайком наблюдала из-за угла. Созданный тобою мир никуда не исчезнет, и ты будешь им управлять, моя милая! Лай мгновенно распахнула сонные глаза. Перед глазами не было ни разрухи, ни зноя, ни внезапных слов Отца, которые в принципе были не в тему. Однако, это заставило гомункула сбросить остатки сна и собраться с силами, чтобы наконец не растерять весь тот пыл, который родился в ожидании поединка. Встав и потянувшись, гомункул решил отвлечь ненадолго свое внимание и взглянула на ту одежду, которую перед прибытием сюда персонально для нее принесла Ласт. Если честно, то могло быть и лучше. Лай обожала необычные платья, а черное с открытой спиной и с огромным бантом позади казалось ей слишком банальным. Да и оказывается, что юбка платья сделана так, словно там были еще и шорты. Ну, это в принципе единственное, что нравилось девушке. — И так пойдет, — сделала вывод Ложь, в очередной раз решив не расслабляться и немного размяться. Пошел седьмой час, но даже дух кого-нибудь из «родственников» не витал в воздухе, что не могло не радовать девушку. Неужто все передумали? Но зря Лай так думала, сразу после того, как в голову пришла такая мысль, дверь приоткрылась и пара зубастых теней выползли к ней. — Выходи, все уже ждут. Лай зажмурилась из-за непривычного света, пусть он был и неярким, слегка освещая «арену». Когда ее глаза привыкли к свету, то она с плохо скрываемым удовольствием отметила всех собравшихся. Все семь гомункулов расположились по всему периметру помещению, что немного раздражало Ложь. Гордыня расположился напротив, чинно восседая на спящем громиле Лени. Ласт, вечно голодный толстяк, фюрер и Грид окружили ее с других сторон. Ей не хотелось оказаться со всех сторон окруженной пытливыми взглядами, но что уж тут делать. Надо принимать правила, если она собирается выжить. Как только девушка переступила порог, то, как она и предполагала, мгновенно стала окружена пронзительными глазами. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, она вальяжно прошагала в центр, растягивая шаги и вслушиваясь в стук высокой подошвы своих ботинок. — Слушайте, может уже начнем? — нарочно медленно проскулил гомункул, стараясь как можно тщательнее играть с чужими нервами. Помимо скрытых способностей, Отец сам того не подозревая, наделил ее актерским талантом. — А то все тело уже затекло, хочется размяться! До этого молчаливую обстановку прервал Жадность. — Ну что, Энви? Иди! Или уже передумал! — осклабился мужчина. — Не в этой жизни, старик! — огрызнулся голос и из-за угла вышел Зависть. Лай медленно повернула голову в сторону, с наслаждением наблюдая, как он, еле сдерживая ярость, проходит вдоль якобы трибуны, рядом с виновником его оскорбленного самолюбия. Провожая младшего брата насмешливым взглядом, Грид легонько подтолкнул его ладонью по пятой точке, тем самым выводя нервного гомункула еще больше. Энви по-кошачьему громко зашипел на Грида, заставляя того неожиданно прыснуть от смеха. — Не забываем о правилах поединка! — громко прервала нависшее грозовыми облаками молчание, Ласт, выразительно глядя на всех, включая виновника казуса. — Конечно, конечно! — торопливо начала девушка, но сама еле сдерживала смех от случившегося. Она готова была поклясться, что сама Ласт была немного рада от этого. — Пожалуйста, не разочаруй меня, милый! — с этими словами, она хищно сузила глаза, преследуя синим взглядом свою жертву. — Лай! — Прайд неожиданно для всех бросил вверх что-то блестящее, но та без слов поняла. Совершив сальто в воздухе, она подхватила свою пару клинков и тут же приземлилась в двух метрах от Зависти. — Огромное спасибо! — послала тому воздушный поцелуй девушка, с радостью замечая красную краску на щеках мальчишки. «Надо устроить грандиозное представление!» — внутри гомункула разлился жар от предстоящего боя да так, что вечно прохладные ладони казались обжигающе горячими. Чтобы окончательно разогнать по всему телу страсть, она быстро слилась с темной обстановкой подвала, и, конечно же, образовала тот самый «купол», который не давал никому из гомункулов обнаружить себя. — Что, не ожидал?! — злорадно захохотала девушка, всем философским камнем наслаждаясь ошеломленным состоянием Энви и зрителей. — Вот кто я! Я Лай! Раз ты Абсолютная Маскировка, то я Абсолютная Невидимость! — Ах ты сука! — шок сменился бешенством, когда клинок распорол ему грудную клетку. Зависть с рычанием отступил на несколько шагов, весь обливаясь алой жидкостью. — Что скажешь? — съязвила Ложь, стоило ей появиться на мгновение перед всеми. Девушка поднесла к губам свое оружие, слизывая с острого и холодного лезвия скользящие на пол капли крови. Затем, не меняясь в выражении, с удивительной меткостью бросила клинки в оппонента, попав ему в лицо. Зависть с криками осел на пол, вытаскивая оружие из глаз. — То есть, мне еще повезло? — нервно заулыбался Жадность, не сводя пристального взгляда с той, с кем еще недавно тоже сражался. — Да ты чудовище! — Если посмотреть так, то каждый из нас — исчадие ада! — неожиданно выпалила девушка, пронзая взглядом своего бывшего оппонента. — Ласт…я её боюсь, такую не могу съесть! — неожиданно для всех простонал Глоттани, дергая женщину за края платья. Ласт как обычно отмахнулась от него, складывая руки на груди и явно ждала продолжения. Брызги крови разлетелись во все стороны, когда Лай с опозданием поняла, что пропустила нападение противника. Что-то невероятно острое вонзилось в шею. — Больно! — через буквально несколько секунд громко прохрипела та. Яркие вспышки регенерации чуть не слепили глаза. — Похоже, я умерла… Воспользовавшись моментом, когда до нельзя восторженный Зависть чуть ли не скакал от счастья, гомункул, выворачивая руку Энви да так, что кости внутри с тошнотворным звуком хрустнули, освободился из цепкой хватки. Энви упал на колени и заорал во всё горло. — Вставай! — грубо толкнула его та, чувствуя, что бойня ещё не скоро закончится. — Вставай, всё равно восстановишься! «Покажи мне больше, Энви!»***
Сплевывая на пол кровь, Лай встала и подняла свои клинки, ожидая следующей серии нападений. Сколько времени прошло? Девушке стало казаться, что всё происходящее длиться вечно… За такой диапазон девушка уже успела умереть три раза. Столько же умер и Энви, что одновременно раздражало и забавляло гомункула. Чтобы драться с противником и победить, надо знать слабые стороны. Например, можно выводить его из себя обыкновенными фразами. — Тебе не надоело драться как девчонка?! Грид по сравнению с тобой и то лучше дрался! — хохотала Лай, нарочно всё больше распаляя злобу Энви. Рыча, гомункул бросился на неё, та с ловкостью отскочила от него и схватила его за плечи, мгновенно садясь на них, не давая Зависти и шанса её сбросить. Но повалить его — задача ей непосильна. «Тяжелый, зараза!» — пыхтя, несколько раз ударила по голове она. Холодные и цепкие руки схватились за тонкие, которые не отпускали шею гомункула, сжимая горло всё сильнее, с удовлетворением отмечая, что её противник начинает задыхаться. — Запомни, раз и навсегда: тобой управляет тот, кто злит тебя! — сквозь зубы проговорила она, одновременно с этим, выразительно глядя на шокированных и в то же время заинтригованных зрителей, тем самым показывая, что обращение адресовано не только Энви. С нечеловеческим ревом, Зависть сбросил девушку. Та, сильно ударившись о бетон головой, в последний момент успела скрыться с обезумевших глаз гомункула и отползти в сторону. — Трудно, наверное, когда не видно врага, — насмешливо произнес старший Бредли, тем самым поддевая Энви за живое. Абсолютный Глаз нашел чем восхититься. Не каждому удается обмануть врага, появляясь сначала с одной стороны, а через считанные секунды в другом. — Заткнись! Я не оставлю ей шанса на победу! — судорожно оглядываясь по сторонам, яростно зыркнул на других Энви. — Зрение подводит? — шепот совсем рядом заставил его вздрогнуть и вовремя увернуться от удара, острые лезвие едва задели его. — Ты реагируешь на врага уже после того, как тот напал, — поучительно заметила Ложь, со свистом жонглируя клинками у стенки. — Заторможенная у тебя реакция. — Рано расслабился, — бросила девушка и со всей силы наступила тяжелой платформой сапог на оголенную ступню. Услышав дикий ор, та со всей силы размахнувшись, ударила его другой ногой, когда тот упал на пол, Лай придавила его, не давая возможности пошевелиться. Успев ретироваться, она мигом подняла клинки и вновь вонзила их в него. — Что сделали тебе те люди, что ты наблюдал за их смертью, словно в театральном зале? — наклонилась к нему, угрожающе прошептала Лай. — Не говори только, что ты тупо следовал приказу! Рассеянный аметистовый взгляд сначала сменился ужасом, а затем наглой усмешкой. — Откуда ты знаешь? — Я была там. Зависть рассмеялся, но лицо наседающей девушки было неизменным, хотя внутри себя она чувствовала адское пламя, бушевавшее во всем организме. — Глупые люди никогда не перестают меня удивлять! Разве тебе никогда не хотелось играть с их судьбами, наблюдать за их жалкими попытками что-то изменить? «Люди — такие глупые создания! Ими так легко управлять!» — вдруг вспомнила она. — Я отправила на тот свет немало народу, но я ни разу не глумилась над другой расой, которая превосходит нас, гомункулов! — сплюнула она, отпуская Энви, что после обернется для нее роковой ошибкой. «И как я могу презирать людей, если мой отец был из их числа? Если я не признаю их, значит ли это, что я не признаю отца? Человека, который дал мне кров и защиту?» — С чего это люди превосходят гомункулов? — вдруг поинтересовалась Похоть. Она молча наблюдала за бойней, решив, что комментарии каждый получит потом. — Никогда о таком не слышал! — вторил Селим, устраиваясь поудобнее на Слоссе. — Потому что у людей есть то, что они называют свобода действий. Чего нет у нас. Поэтому мы и считаемся неполноценными, хотя если подумать, есть еще много вещей, которые делают нас ущербными… — Не смей называть меня ущербным, тварь! Та же заостренная рука потянулась к ней, но в этот раз Лай поздно среагировала. Когда девушка начала исчезать, она вонзилась у нее под грудью, пригвождая ее к холодной стене. — Паскуда… — закашлялся разгневанный гомункул, сплевывая целый кровавый ручей. — Четвертый раз… — Ха! Неужели это все?! — радостно завопил Зависть, не веря своему якобы выигрышу. — ЧТО ВЫ ТУТ УСТРОИЛИ?! — громовой голос не дал поединку закончиться, заставляя прирасти к полу всех гомункулов. Восемь пар нечеловеческих глаз расширились от ужаса.