Декабрь девяносто девятого

Смешанная
R
Завершён
148
автор
Размер:
29 страниц, 11 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
148 Нравится 41 Отзывы 16 В сборник Скачать

18 декабря

Настройки текста
Альбус проверял присланный редактором макет «Вестника», когда в окно столовой постучалась старая сипуха Элфиаса. — Мерлин, Альбус, если ты когда-нибудь решишь уехать в отпуск, воспользуйся магоотводом, — проворчала Пернелла, открывая птице окно. — Тогда его объявят в международный розыск, — прикрыв сонный зевок ладонью, уколола Габриэль. — А вам, тётушка, придётся отбиваться от поисково-спасательного отряда бравого британского Аврората, — не забыл добавить Лерой. — Вы преувеличиваете мою ценность для мировой общественности, — улыбнулся Дамблдор, забирая у старушки письмо. — Потеряв меня, к вам, вероятно, рано или поздно нагрянет заскучавший профессор Диппет, что до моего доброго друга, — Альбус продемонстрировал письмо и сломал печать, — то он слишком скромен, чтобы явиться на чужой порог без предварительного приглашения. — И, очевидно, словоохотлив, — буркнула Дюпон, оценив длину свитка. — Когда есть возможность довериться перу, — согласился Дамблдор, вчитываясь в мелкий, убористый почерк. Три первые абзаца Дож посвятил вопросам о здоровье и настроении Альбуса, своим сожалениям о долгой разлуке, нескольким книжным фактам о Франции и межстрочным вопросам о том, как скоро Альбус планирует возвращаться домой. Дальше он рассказал, что на днях заглядывал к ним домой — очистил мебель от пыли, привёл в порядок домашние растения и выбросил целую стопку маггловских газет, что продолжали приходить им на почтовый ящик. Коллум, уже порядком уставший от жизни почтальон, как писал Элфиас, слушал его очень внимательно и признательно улыбался, стоило ему уловить суть: Дамблдоры здесь постоянно не живут и нужды приносить еженедельник больше нет. Они мило поговорили о погоде и расстались на доброй ноте, но в следующий же понедельник Дож обнаружил на пороге свежую газету. Попытался было вновь объяснить Коллуму в чём же он не прав, но не уловив и толики понимания в мутных глазах, оставил это занятие. …Пришлось поблагодарить его за службу и пригласить на пинту пива вечером. Не теряю надежды, что про бесплатную выпивку он помнит так же плохо, как и про нежилые дома. Элфиас также упомянул, что Батильда уже месяц гостила у подруги в Ирландии, и справиться о её самочувствии у него не вышло, зато из Мунго вернулся старый Джеффри — передавал соболезнования и приветы. До результатов защиты своей научной работы он добрался только к концу свитка. «Удовлетворительно» за красивую подачу и достойный доклад. Предмет же его научных изысканий комиссией был признан неактуальным, а профессору Алкотту пришлось постараться, доказывая совету, что результаты исследования Хавелока были использованы в качестве методов и ни в коем случае не были выданы ими за свои. В тоне письма звучало искреннее разочарование, но как Альбус ни старался, у него не вышло удержаться от ворвавшегося в его мысли обидного: «Само собой». Прозвучало даже мысленно до боли знакомым голосом и с намёком на австрийский акцент — та ещё шутка подсознания, и Дамблдору пришлось дважды перечитать следующий абзац, чтобы избавиться от горчившего на языке раздражения. Новости о родившейся у Элфиаса племяннице прогнали неприятный осадок, потому пару предложений о преуспевающем в должности бармена Аберфорте, вопреки обыкновению, почти не задели. Строчка бежала за строчкой, и в том, как ровно и складно лился текст, угадывалась не одна и не две редакции написанного. Элфиас переписывал, стараясь обойтись без глупых описок и клякс, старательно выводил каждую букву и в целом звучал так, словно писал под дулом маггловского пистолета: вымученные радость и тоска в каждом последующем слове совсем не походили на Дожа, и чем ближе Альбус был к постскриптуму, тем глубже становилась морщинка между его бровей. У Элфиаса ушёл целый свиток на вступление, чтобы в конечном итоге… Пергамент зашуршал под конвульсивно сжавшимися пальцами Дамблдора, и он поспешно подорвался из-за стола. — Что случилось?.. Альбус, да постойте же, вы обронили! Габриэль нагнулась, поднимая из-под стола упавший лист. То, что изначально Дамблдор принял за продолжение письма, оказалось брошюрой на тонкой бумаге. — «For the greater good», — прочитала Габриэль и растеряно протянула ему листовку. — Ваш добрый друг публицист? В глазах Альбуса, должно быть, плескался священный ужас: Дюпон разжала пальцы едва ли не быстрее, чем он выхватил у неё злосчастный листок, и замолчала. Дамблдор сглотнул горькую, вязкую слюну и нетвёрдым голосом проговорил: — Простите, я… Я вынужден ответить. — Огляделся по сторонам и нервно пригладил волосы. — Всё очень вкусно, Пернелла, спасибо. Габриэль, Ален. Как он взлетел вверх по ступенькам, Дамблдор не запомнил. Рухнул на стул перед письменным столом и аккуратно расправил неосторожно смятый пергамент. …Альбус, я знаю, это глупо и не делает мне чести, но, надеюсь, ты простишь мне моё беспокойство и, как мне кажется, не безосновательный страх. После защиты мы со старшими аспирантами отправились в местный бар. Ты лучше меня знаешь, как проходит ежегодное слушание: иностранных абитуриентов было больше, чем британцев. Я бы вовсе не обратил внимание на разгоревшийся спор, горячих голов и у нас не мало, но их лозунг… Ал, прости меня, но вы с Геллертом не всегда говорили вполголоса. После смерти Арианы ты достаточно ясно дал понять, что вас более ничего не связывает, и я искренне верю, что ты не имеешь к этому никакого отношения. И только поэтому высылаю тебе эту листовку. Если он проповедует то, о чём они говорили тем вечером, страшно подумать, что начнётся, послушай его завтрашние выпускники. Я уверен, ты не хотел ничего плохо и имел в виду вовсе не… Альбус отбросил в сторону жёсткий пергамент и, мельком глянув на листовку, открыл верхний ящик комода. Непослушными пальцами вскрыл так и не распечатанный конверт и вытащил такую же, вдвое сложенную брошюру. Геллерт прислал её три дня назад. Принятое Фламелем в разработку зелье входило в нестабильную фазу, и у Дамблдора не было времени сразу ознакомиться с содержимым. А потом они с Аленом убили почти два часа на спор о публицистике Бонне. К громкому разговору присоединилась Габриэль, и портить вечер, а затем и ночь после Альбус не захотел. Конверт остался забытым. И хотя Альбус прекрасно понимал, что три дня бы ничего не изменили, в пропечатанных на дешёвой бумаге словах ему виделся немой укор.

РАДИ ОБЩЕГО БЛАГА

А в написанном на обороте — предупреждение.

11.12.1899

Мадемуазель Дюпон и месье Лерой очаровательны. Кого из них ты имеешь в своей постели? P.S. И что бы ты сделал, поставь я тебя в соавторы? Г. Ещё никогда Альбус не был так близок к ослепительной, праведной ярости.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.