Бойся старухи

Знаменитый ловелас Новосельска всегда чтил, дабы совершать подвиги на любовном фронте, несколько непреложных правил: 1. Безупречный внешний вид. 2. Хорошее настроение. 3. Никаких старух на горизонте. Если первые два пункта целиком и полностью зависели только от него самого, то последнее было непредсказуемо как перемены погоды. Не то чтобы Дон не уважал старость, просто имел некоторое представление о том как влияет на первые два пункта столкновение с симом, проповедующим иные взгляды на жизнь. И… Если быть честным, то он побаивался старости, опасаясь с ней столкнуться в естественно далеком будущем. Но более всего он боялся одной единственной старушки, что словно нарочно поджидала его в любом мимолетном увлечении. Только подмигни красотке в каком-либо общественном месте, как тут же где-то вдали маячит ее строгая фигура. Этот пучок, сумочку и плотно сжатые губы он узнает где угодно. И от того ему боязно. По этой же причине он перед каждым свиданием, что необходимы ему как воздух, продумывал свои действия так тщательно, словно готовился к военной операции. Старуха всегда недовольна тем, что видит перед собой. Любое проявление чувственности для нее — детский каприз, который необходимо исправить двумя-тремя ударами по темечку. Ее злословие в этот момент подобно извержению вулкана. Дон ни раз задумывался над тем, что случилось с этой женщиной, раз она так реагирует на любое проявление чувств и портит его выходы «на природу», но так и не смог прийти ни к каким выводам. Он сам ее презирал. Но боялся при этом как огня. Если он натыкался на нее, то вечер естественно подходил к своему логическому завершению. Говорить с ней при этом он никогда не пытался и всегда бежал от нее со всех ног как шкодливый кот. Как вы думаете, что ожидало его сегодня? Сестры Гонгадзе — любимейшее пристанище Лотарио. Находиться в компании обеих барышень — небывалая роскошь, благо близняшки ничуть не ссорились из-за того, что Дон умудрился охмурить обеих. Вечер и ночь таким образом прошли великолепно, но вот утро… — Что-то ты какой-то нервный, — заметила Нина. — Все в полном порядке, — очаровательно улыбаясь, врал Дон, с опаской поглядывая на окна, в которых можно было увидеть мерзкую старуху. Она как обычно занималась вязанием, бурча нецензурную брань под нос. Проследив за его взглядом, подала голос Дина: — Неужели наш шалун боится какой-то старушки? — Это не просто старушка! — переходя на фальцет, взвизгнул ловелас. — Это исчадие ада! Сестры давно знали об этой проблеме. И уже давным-давно называли Госпожу Пьяную-Помятую единственной возлюбленной Дона. И при этом — просто так.