Намджун будет против

— Пока ты был в разъезде, Чиминни успел заснуть, — выпалила Дженни вслед Юнги, который яростно и громко, будто показательно, топал в свою комнату. — Я к тому, чтобы ты там не бушевал и не шумел. — Сам разберусь, мелочь! — Крикнул Юнги, хлопая дверью и исчезая в своей комнате. Он оглядел кровать, на которой лежал Чимин. — И правда заснул... — Тихо выдохнул он и сел за письменный стол. Мин открыл ноутбук и нажал на кнопку "пуск". Пока шла загрузка, он повернулся в сторону младшего и наблюдал, как тот сопит во сне. " Как бы ни было стыдно это признавать, но этот мелкий просто очарователен." Ноутбук засветился и запросил пароль, что отвлекло Юнги от раздумий о Паке. Он быстро что-то ввел в строку с надписью "Введите пароль" и как только блокировки не стало, Мину сразу пришло сообщение от Сокджина со следующим содержанием: "Мин Юнги, я приношу искренние извинения за свою прошлую выходку. Надеюсь, ты меня простишь. Если хочешь, я постираю твою школьную форму! Только не злись, пожалуйста." — Ну что за старый балбес, — Юнги улыбнулся краешками губ, вставая со стула и закрывая диалог. • • • Прошел месяц. За этот месяц успело произойти многое. Ну, во-первых, Чонгук и Юнги наконец закончили дорабатывать свою песню, которая, по словам директора школы, получилась просто восхитительной. Они выступили с ней на школьной сцене, а после их просто умопомрачительного дебюта, их отправили на районный песенный конкурс, где они отожгли не слабее. Во-вторых, младший рассказал всем о своих отношениях с Тэхёном. У Чимина чуть припадок не случился от такой новости. А Юнги в любой момент упоминания этой "новости", которая для него была уже и не новостью вовсе, сводил брови к переносице и тихо сидел в углу, стараясь не быть замешанным в дискуссии соседей по блоку на эту тему. Намджун предложил Сокджину встречаться, хотя общаются они нормально относительно недавно. А старший был и не против вовсе, он, наоборот, чуть ли не из штанов от счастья выпрыгивал. А Юнги уже не знал, чего и ждать от его ебанутых друзей. Чимин наконец восстановился после травм и снова научился нормально ходить. На это не ушло много времени, не без помощи Юнги и Дженни, конечно. Старшему было комфортно в компании Пака, он уже и не хотел, чтобы они с мелкой съезжали от них с Хосоком. Но срок, отведенный этим четверым на совместное проживание, подошел к концу. Несколько дней назад отец позвонил Чимину на мобильный и сказал, что на следующий день ждет их с Дженни дома. На вопросы о том, где он был и чем занимался, почему уехал и почему ничего не сказал, он отнекивался и не отвечал ни по телефону, ни при обычном разговоре, что весьма настораживало самого Мин Юнги, который, естественно, продолжал общаться со своими новыми друзьями. Сам он наладил отношения с Тэхёном, но Юнги все равно иногда вызывал у младшего недоверие. Почти каждый день ребята всей восьмеркой собираются в общаге и просто разговаривают. А иногда Джин и Джун, как самые взрослые и самостоятельные, берут на себя ответственность отвезти всех остальных "детей" за город на пикник. Как только Чимин завидит около выхода из школы Юнги, который ждет его, чтобы встретить младшего после уроков, он бросается обнимать его со спины с криками "Юнги-хен, я так скучал!" А потом они вместе идут в общагу, где их встречают Хосок и Дженни. Чимин тогда звонит Тэхёну и зовет их с Чонгуком на ужин, который, конечно, нужно еще приготовить. И кто же это будет делать, как не сам Тэ и Сокджин, который приходит вместе с Намджуном чуть позже. И все вроде как хорошо, только Юнги никак не может найти свое место. Он вроде как сидит всегда со всеми то за столом, то на диване или в кресле рядом, но всегда в своих мыслях. Он постоянно думает обо всех, о том, что все, даже мелкая с Хосоком встречаются, а он Чимина только и делает, что от школы до общаги водит. Даже не за руку. А Пак так и просит, взглядом, жестами, словами — как только может намекает, что хочет, что ждет. Но Юнги не может. Они просто друзья. А друзьям не положено. Хотя он сам понимает, что не просто друзья. Да и кем вообще положено? Для него это как закон природы — неоспоримо. А Чимин закон хочет нарушить, потому что знает, что перетерпит любое наказание, лишь бы быть рядом, быть для Юнги родным и близким. Быть его. Проходит еще месяц, а Юнги все не решится. Он все еще водит Чимина из школы, только теперь он поборол в себе альфа-самца и растаял изнутри, стал более мягким как к себе, так и к другим. Когда он слышит за своей спиной быстрые шаги, срывающиеся на бег, в самый последний момент сам резко оборачивается и заключает Чимина в объятья. А тот расплывается в нежной улыбке и размякает в руках любимого. Любимого только им и никем больше. Только Чимин может любить Юнги так сильно, как никто никогда никого не полюбит. Только Юнги может обнимать и целовать "по-дружески" в макушку свое маленькое чудо. Только его чудо. Еще не официально, но его. И он когда-нибудь признает это для себя и скажет эти три несчастные слова, которые никак не поддаются, вслух. Постепенно Юнги начинает таять все сильнее, потому что невозможно держаться таким холодным и мрачным, сохранять свой непоколебимый образ, когда рядом с тобой почти 24/7 мельтешит такой маленький комочек радости и энергии. Чимин постоянно смеется, улыбается, хватает Юнги за руку и обнимает за шею, заставляет Мина не просто таять, а плавиться от этого неземного жара в районе сердца. У него есть свое персональное солнце в лице Пак Чимина. Его солнце. Его и только его. • • • — Юнги, ты когда-нибудь уже начнешь делать что-нибудь сам? — Хосок недовольно ковырялся в шкафу с одеждой Юнги, то и дело выкидывая из него темные шмотки. — Не первый раз же на свиданку идете. С одеждой проблем должно быть меньше всего! — Просто у меня нет чувства стиля... — У тебя мозгов меньше, чем чувства стиля, клянусь! — Когда Чон отрыл какой-то светло-серый вязаный свитер и кремовые зауженные брюки, они незамедлительно полетели в Юнги, сопровождаемые позже найденным черным кожаным ремнем. — Одень носки черные и школьные туфли. И расчесать лохмы свои не забуть, придурок! — Кричал он вслед уже убегающему в ванную Мину, который невероятно благодарен своему товарищу за постоянную поддержку и помощь. Он хоть и называл его придурком, но как друга любил всем сердцем и без слов понимал, что это взаимно. Через час Юнги был уже на месте. Руки тряслись невероятно сильно, а капли пота на шее измочили сзади ворот свитера. Волнение? Да. Предвкушение? Да. Неуверенность? Да. Страх? Да. Напряжение? Да. Неподготовленность? Нет. Юнги был полностью готов, ведь он сам принял это решение. Ему надоело уже который год бегать за Чимином и стрелять в него влюбленным взглядом. Он хотел уже поставить точку в этом ряду размышлений и неуверенных оправданий, мол, "время придет", "еще слишком рано" и "он не готов". Это кто тут не готов? Он, к общему сведению, готов уже лет так пять. Просто ждет, когда Юнги наконец осознает, насколько трепетно и осторожно Чимин все это время пытался стать максимально близким. Настолько, что на таком этапе уже кроме как обнять и никогда не отпускать ничего не захочется. С того момента, как Чимин жил в общаге с Юнги и катался в инвалидной коляске прошло пять лет. Ровно пять лет с того несчастного, случайного поцелуя в больнице, с которого оба парня теперь смеялись, хотя оба так жаждали еще. Еще больше, еще дольше, еще слаще. Юнги уже 21, а Чимину 20, а они все еще как маленькие дети ходят в кино за ручку и по вечерам кормят друг друга раменом. Но не встречаются. Это нужно исправить. Так решил сам Мин Юнги, а раз он решил, значит так и будет. Когда — неизвестно, но факт остается фактом. Юнги нервно стучит пальцем по столу и другой рукой комкает итак помятую салфетку. Уже десять минут с лишним как Чимин должен был появиться в ресторане. Но его все нет. Мин начинает уже беспокоится и тревожно осматриваться по сторонам — не ошибся ли Пак столиком — он никого не находит и решает просто ждать. Через три мучительно долгих минуты двери зала распахиваются, а Юнги с надеждой поднимает взгляд на входящего парня, после облегченно выдыхая. Этот красавчик был одет в белые джинсы и безразмерную розовую толстовку, которая максимально подходила образу "маленького миленького мальчишки". На ногах были обуты белые кеды с разноцветными шнурками, что смотрелось очень мило и по-детски. Юнги встает с места, не в силах оторвать нескрыто влюбленный взгляд от своего розоволосого, маленького, да уже и не очень, чуда. Он подходит ближе и обнимает, как обычно, так же тепло и уютно. Его ни капли не смущали возмущенные взгляды других гостей ресторана, он просто хотел насладиться своим малышом. — Хен... — Чимин покраснел от неловкости момента и немного отстранился от Юнги, а тот в свою очередь не стал насильно тянуть парня к себе, а только взял за руку и повел к нужному столику, где их уже ждал ужин. Как оказалось, ни один, ни второй не хотели кушать, поэтому они немного поклевали содержимое тарелок и отвлеклись на разговоры. Они долго болтали, и все это время держались за руки на столе. Чимин начал думать, что Юнги что-то скрывает, потому что его руки иногда пробирала дрожь, да и весь вечер они невероятно потели, но Пак терпел и не подавал виду, что напряжен. — Чиминни... — начал Юнги после затяжного молчания, но был перебит Паком, который положил вторую руку на их замочек сверху и посмотрел прямо в глаза Мину. — Юнги, я знаю, что тебя что-то беспокоит. Скажи мне, ты можешь мне довериться. Ты же мне доверяешь, хён? — А ты мне доверяешь, Чимин? — Юнги смотрел на младшего с выжиданием и страхом, хоть даже и знал, какой последует ответ. — Спрашиваешь еще! Конечно я тебе доверяю. — А ты доверишь мне... Себя? — Ч... Что? Что ты имеешь ввиду, хён? — Пак искренне не понимал, что хочет сказать этим вопросом старший, но он конечно доверял. Юнги помотал головой и молча встал. Он подошел к ничего не понимающему Чимину, еще раз посмотрел ему в глаза, а потом взял за руку и повел прочь из ресторана. На парковке их ждала машина Сокджина, в которую он также молча усадил Пака, сам сел на водительское и поехал в неизвестном самому Чимину направлении. Они ехали по освещенному ночными огнями Сеулу, такому сказочному и красивому. Младший сидел и смотрел в окно, глядя на пролетающие рядом машины, магазины, дома и людей. Он и не заметил, как машина остановилась во дворе какого-то офисного, на вид, здания, а мотор заглох. Вокруг темнота и тишина. Полнейшая тишина. Юнги сидит на соседнем сиденье и слышит только дыхание обоих. Он открывает дверь и выходит, затем за руку выводит Чимина с парковки и ведет в это само здание, в лифт. Там он нажимает самую последнюю кнопку и двери закрываются. — Юнги, что происходит? — Чимин уже не знает, что делать. Конечно, что бы он не решил, он пойдет за Мином, потому что по-другому просто не сможет поступить, но любопытство просто сгрызает изнутри. Да и тот вопрос... Он на него так и не ответил. Но Юнги не реагирует. Он просто молча смотрит в пол. С того момента, как он задал Чимину последний свой вопрос, он не проронил ни одного слова. "Наверное, так и нужно..." — Думает Пак, когда лифт уже поднимается на последний этаж и двери открываются. Впереди только выход на крышу. — Юнги..? — Младший хватается за руку Мина, а тот делает три шага вперед, доставая при этом из кармана ключ. Поворот, поворот, щелчок, стук железной двери, и прохлада обдает парней с ног до головы. Юнги снова шагает вперед. Он ведет за собой охеревшего Чимина, который охеревает не только от такого неожиданного поворота событий, но и от вида, который открывался оттуда. Весь ночной Сеул был виден с этого места, от Северной окраины до Южной. И при всем этом — полный штиль на палубе. Ни одного дуновения ветра, полное спокойствие, тишина и темнота. Наконец Мин поворачивается к Паку и смотрит в его темные глаза. Чимин открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же оказывается притянут за руку и заткнут холодными губами старшего. Он целует его нежно и аккуратно, но цепко, боясь упустить. Этот поцелуй был невероятно долгожданным для обоих парней. Они оба ждали целых пять долгих и мучительных лет окончательного осознания и принятия своих чувств друг к другу. Сначала Чимин был слегка шокирован резкостью Мина, но через несколько секунд беспрерывного контакта он опомнился и ответил на поцелуй. Юнги же в этот момент почувствовал привкус ностальгии на губах младшего. Все так же, как в тот раз. Только теперь он не сбежит. Он решает настоять на продолжении, начиная углублять поцелуй. Возбуждение прокатывается по нему волной мурашек по спине, и он хочет еще. Но он терпеливо ждет, пока Чимин исчерпает запас воздуха. И когда это, наконец, произошло, и губы младшего на секунду разомкнулись, Мин не упустил возможности впустить в рот младшего свой любопытный язык. Руки Пака обвили шею старшего, на что тот ответил, обхватив парня за талию и притянув к себе еще ближе, а их языки наконец нашли друг друга. Этот момент был настолько страстным, желанным и приятным, что не хотелось, чтобы он когда-нибудь заканчивался. Потому что... — Я люблю тебя, Чиминни, — он любит его,.. — И я тебя, Юнги-хен, — а он любит его в ответ.