На все свои причины

Сложно быть Богом, когда не застрахован от несчастных случаев и травм. Сложно быть Богом Обмана, когда душа ноет от невозможности быть искренним хотя бы с кем-то. Однако время учит справляться с любыми сложностями. А времени у Локи было хоть отбавляй. Раньше, во всяком случае. Потому что сейчас оно буквально утекало сквозь пальцы. Даже смешно — цепляться за жизнь, когда в ней ничего не было, и так просто отдавать ее какому-то безумцу, когда все только начало налаживаться. Однако сам Лафейсон безумцем не был, хотя и отдавал себе отчет в том, что именно так выглядит его самоубийственный рывок. Героичность — не его конек, и именно это явственно читается в глазах донельзя пораженного его поступком Тор. Да даже сам громовержец ни за что не кинулся бы на титана с эдакой зубочисткой. Давясь собственной кровью, что вырывалась из медленно разрываемых недостатком кислорода легких, Локи лишь пробормотал что-то невразумительное, подражая героически погибшим во имя справедливости представителям древних легенд, коих в детстве в тайне ото всех считал примером для подражания. С кем у него в юности ассоциировался брат, вся глупость и абсурдность поступков которого стала ясна лишь тогда, когда пелена восхищения спала с глаз донельзя обиженного брата, разочарованного несправедливым отношением. Видимо, вся его великая обида была не так уж и существенна в действительности, раз до сих пор хотелось впечатлить этого великовозрастного болвана, который, наконец, начал использовать свой мозг по прямому назначению, а не для того, чтобы на черепушке шевелюра выгодно смотрелась. Интересно, надолго ли это у него? Или все же это, скорее, временное явление? Ладно, он бы все равно этого уже не узнал. К счастью, хоть на руках его умирать не придется. Такого проявления слабости Локи уж точно бы себе не простил. Он был и останется неразгаданным и никем не понятым персонажем в истории великого Тора. Все равно с этим ранением, что принес отравленным самой смертью клинок одного из подчиненных Хелы, он бы долго не продержался. Тело, пронзенное мечом, уже и так почти полностью покрылось налетом гнили, вонь которой едва удавалось перебить магией. Плоть разлагалась довольно медленно, однако еще немного — и гниль распространилась бы на те участки, что скрыть уже никак не получилось бы. Даже магия уже почти не подчинялась Локи. Все стало неважным, когда он стал почти бесполезен. Как раз тогда, когда Тор, наконец, признал его, стал для него тем братом, которого так не хватало все эти долгие годы. Когда он стал нужен, как никогда. Когда его поддержка была так необходима — он стал лишь обузой. И скрывать свою боль от раны становилось все сложнее. В голове почти не задерживались связные мысли — все заполонили жалкие обрывки, слова, никак не желающие оформляться во что-то мало-мальски значимое. Сложно было сконцентрироваться даже на собственных жестах — да что уж там, приходилось напрягать разум только для того, чтобы вспомнить, как правильно ходить. Маленькая царапина, о которой даже заикаться было стыдно, стало причиной самоубийственных мыслей, что не оставляли Бога Обмана даже во сне. Останавливало лишь чувство гордости и нежелание объясняться, если вдруг Тор успеет прийти невовремя. Идеальный шанс закончить свои страдания и избежать чужой жалости в последние минуты мучительного существования. Выбор был сделан, как только стало ясно, что это неизлечимо. Было бы возможно спастись, если бы он заткнул свою гордость и обратился бы хотя бы к Валькирии — она ведь наверняка знала, что делать в таких случаях, раз сталкивалась с полоумной дочерью Одина. Но все вышло так, как вышло. И винить можно только самого себя, не пеняя в этот раз на несправедливость и окружающих. Жаль, что пришлось соврать, брат. Это была прощальная ложь.Необходимая точка, без которой не была написана ни одна по-настоящему красивая история.

«Солнце воссияет над нами».