Валькирия

— Подумаешь, проиграли. Совсем не понимаю из-за чего, но, наверное, это не так уж и важно. Чемпионский пояс много не значит. Мы ведь по-прежнему вместе. Верно, Валькирия? Он надеялся на успокаивающий отблеск угасающего солнца от крохотного металлического крылышка. Такое себе молчаливое обещание, что всё обязательно будет хорошо. Так всегда бывало, ведь они с Валькирией — не просто напарники. Они друзья. Возможно, лучшие. Поддерживать друг друга, несомненно, в порядке вещей. Вот только в этот раз что-то было до жути неправильно. От плохого предчувствия стало трудно дышать, даже голова закружилась. Собранный бей лежал на ладони таким… безжизненным. Но разве это возможно? За эту битву на нем же не появилось ни одной царапинки! Ноги сами собой понесли Вальта в парк, к арене. Привычная стойка, отработанный до автоматизма четкий запуск. И… ничего. Валькирия описывала несколько кругов и замирала ровно в центре, так и не набрав нужную скорость. — Знаю, — улыбнулся Вальт сам себе, хоть внутри от того же плохого предчувствия всё каменело, а по спине снова и снова проносился противный холодок. Вот вам и лето, и теплый вечер. — Ты просто устал, верно, дружище? Я тоже устал. Всегда тяжело проигрывать, особенно когда так стараешься выиграть… Мы пойдём домой и хорошенько выспимся. Вот это я отлично придумал, да? На улицах было поразительно пусто. Где все, неужели празднуют победу Айги? Всякое может быть. Но это Вальту на руку, видеть сейчас никого не хотелось. Даже самых-самых близких друзей. Никто же не поймёт, что что-то не так, что-то изменилось… А в голове было тоже пусто, почти как на улицах: как при таком раскладе возможно всё исправить? Вальт на цыпочках, стараясь не привлечь чего-либо внимания, поднялся в свою комнату и упал на кровать как есть, в одежде. Утро вечера мудренее, сейчас главное заснуть. Заснуть… Но сон не шёл, мозг продолжал усиленно работать в каком-то промежуточном режиме. Это было похоже на полудрем: хотелось вскочить, куда-то бежать, наконец сделать хоть что-то. Но сесть всё не получалось, ноги не слушались, лишь ладонь холодил металл Валькирии. А ведь раньше в руке бей всегда быстро нагревался… — Здравствуй, — раздался тихий шепот над ухом. Вальт с облегчением выдохнул и наконец смог открыть глаза — чужое присутствие пришлось как нельзя кстати. Он даже испугаться не успел. Но сказать от удивления так ничего и не смог, а девушка, в ответ на его реакцию, тихо рассмеялась. Она… Скорее всего не была очень красивой. Бледное личико с острым подбородком, под глазами пролегли тёмные тени. Карими глазами, где-то он такие уже точно видел. Каждое утро в зеркале, Боже… И эти иссиня-черные волосы, точь в точь такие же, как у него самого. Так вот почему и звонкий голос сразу показался таким знакомым, и эта печальная улыбка… Что и говорить про старый шрам на щеке. — Ох, мне кажется, ты не готов, — вдруг вздохнула девушка. А до Вальта моментально дошло, что же должно произойти дальше. Она уйдёт. Нет же, нельзя её отпускать, не так просто! Он потянулся к её руке, но на том месте уже ничего не было. Дотронуться до тонких пальчиков не получилось, а сам он снова начал куда-то проваливаться, проваливаться… Холод Валькирии больше не чувствовался. Не ощущалось совсем ничего. И тогда появился он. Рыцарь в сверкающих доспехах и прорезями в шлеме сразу для нескольких пар глаз. Вальт едва не заплакал от радости. Он больше не один! А ведь вечером почти поверил, что… Не важно! Не теперь, когда друг снова рядом. — Думаешь, готов? — раздался из-за шлема приглушенный голос. Вальт торопливо кивнул. Он не знал и не мог знать к чему, но если рыцарь тоже решит уйти… — Вот и я так думаю, — собеседник Вальта вдруг смягчился. Его фигура стала какой-то размытой, словно пошла рябью. Секунду, они с Вальтом что, одного роста? — Подойди ближе, не бойся. Голос больше не звучал так глухо, Вальт сделал несколько медленных шагов вперед. Кого ему бояться, ну не своего же напарника, верно? — Ты знаешь, а он очень тяжелый, — рыцарь показал на свой шлем. — Можно, я сниму? Вальт заторможено кивнул. Кто он такой, чтобы запрещать? Сердце в груди трепыхнулось, как непутевая маленькая птица, ясно было одно: сейчас, именно сейчас что-то произойдёт. Ему всегда было интересно, что же там, за шлемом. Всё-таки две пары глаз? Три? Может, и вовсе нечеловеческое лицо? Вальт готовился ко всему этому, вот только… зря. К бледному личику с карими глазами он оказался совсем не готов. — Меня зовут Валькирия, — улыбнулась девушка. Девочка. Голос у неё был совсем малость выше, чем у самого Вальта. — П-приятно, — «познакомиться» хотел добавить он, но язык перестал слушаться. Ну что за глупость он сморозил? Они ведь знакомы уже целую вечность! — Знаешь, кто такие валькирии? — Воительницы? — предположил Вальт. Вроде как в скандинавской мифологии… Или греческой? Но если он знал об этом всё это время, почему так удивился, что Валькирия, его Валькирия — девушка? — Да, всадницы, почти богини, — она вертела в руках свой шлем и о чем-то размышляла, забавно нахмурившись. А Вальт её рассматривал, и в ней знакомым было совершенно всё. Это одновременно успокаивало и пугало. — Они решают, кому суждено победить. А кому — умереть. Кого-то ждет и то, и другое… Вальт лишь нервно сглотнул. Вот к чему всё шло? Но… И пусть. С ней он готов пойти даже на это. Лишь бы она больше его не оставляла. — Они летают над полем битвы, самых выдающихся героев забирают в лучший мир. Почти Рай, — продолжила Валькирия. — Скажи, за что ты любишь бейблейд? — Я? — странно, такая резкая смена темы… Вальт только сейчас попробовал рассмотреть это место, в котором очутился. Здесь всё было белым, приглушенный свет доносился непонятно откуда. Тишина начинала давить. Казалось, кроме них двоих тут не существовало совсем никого и ничего. Это она и есть, смерть? Ещё более странно, настолько живым Вальт не чувствовал себя никогда. — Просто это весело, правда? — Немного, — легко согласилась Валькирия. — Но играть тебе нравится не поэтому. Ну же, скажи. Ты знаешь верный ответ. — Наверное, мне, — карие глаза с яркими искорками по краям радужки завораживали, все мысли неумолимо путались, но за одну всё-таки удалось ухватиться, — мне нравится чувствовать, что я не один. Произнес это Вальт едва различимым шёпотом, но Валькирия всё услышала. И улыбнулась, больше ничуть не печально. Он всё сказал правильно? Но что здесь такого важного? К чему нужно было быть готовым? — Именно так, — Валькирия сделала ещё шаг навстречу, теперь Вальт мог рассмотреть в её глазах собственное отражение. — Очень здорово ощущать себя… целым. Другим с этим справиться проще, а у тебя есть только я. Но… Она отвела взгляд, а Вальт только теперь обратил внимание, какой она выглядит уставшей. Пожалуй, тяжелым был не один шлем. — Но ты слишком устала, — закончил он, будто вынося себе приговор. — Спасибо, — прошептала Валькирия. — Больше бы никто не понял. — Что я могу для тебя сделать? — Приходи завтра утром… То есть уже сегодня… На кладбище. Старое. Я подскажу. Договорились? Сил не хватило даже на кивок, ноги больше не держали. Не падать, только не падать… Валькирия ведь стоит в своих тяжёлых доспехах? — Пообещай мне ещё кое-что, — продолжила она, невесомо притронувшись своими холодными пальцами к щеке Вальта, нежно проводя по старому шраму. — Не забывай, что я всё равно останусь с тобой, что бы ни произошло. Только вот здесь. Вальт, затаив дыхание, смотрел на её ладошку на своей груди. Было страшно, даже очень. Спугнуть этот хрупкий момент и такую же девушку… Он проснулся резко и далеко не с первой попытки понял, где же находится. За окном только начинало светать, в доме было тихо. Даже из соседней комнаты не доносилось сопение близнецов. Кладбище. Старое, вот куда ему нужно. В ладони — Валькирия, в волосах — ветер, на сердце — поразительно спокойно. Всё будет хорошо, всё будет как нужно… Она останется с ним, сама пообещала. Он от неё такого бы требовать не посмел. Это кладбище находилось на самой окраине города и напоминало скорее парк. Никакой тебе мрачной, гнетущей атмосферы. Повсюду высокие деревья, памятники пооплетала зелень. Тут и хмель, и плющ, и ещё что-то. Заблудиться раз плюнуть. Как хорошо, что мокрые от росы ноги сами несли Вальта в нужную сторону. По крайней мере он надеялся, что так всё и было. Смотреть на Валькирию он больше не стал, боялся вновь не увидеть в крошечном металлическом крылышке знакомый отблеск. Здесь попадались и совсем старые надгробия, на них уже давным-давно постирались и даты, и имена. Были и поновее, но начинать вчитываться в надписи на них всё равно не было никакого желания. Только перед одним всё же пришлось остановиться: Валькирия нагрелась так, что Вальт невольно зашипел от резкой жгучей боли. Вот оно что, понятно… Он попробовал сморгнуть непрошенные слёзы, но ничего не получилось. Что ж, он увидел достаточно и до того, как перед глазами всё начало расплываться. Дата рождения… его. И дата смерти — тот самый день. Определенно проклятый. И имя… Валькирия? Вальта? Только это он не разглядел, зато неприметную надпись «Аой» он продолжал видеть даже с закрытыми глазами. Почувствовать себя целым… Вот почему это всегда было так сложно. Своей законной половинки он лишился, выходит, ещё при рождении. И ведь все вокруг молчали: мама, папа. Наверное, и правильно делали, ведь поменять нельзя было совершенно ничего. От озвученной правды не всегда становится лучше. Но она, Валькирия… Наверняка заслуживает, чтобы о ней помнили! А её брат-близнец, который по непонятным причинам остался жить, заслуживает знать, из-за чего он настолько не такой как все! Да, жить ему всегда приходилось за двоих… Памятника никакого не было, только надгробная плита. Несколько бережно посаженных кустиков хризантем: было понятно, что тут редко, но всё-таки кто-то бывал. И этот кто-то заботился об этом месте. А ведь всё время так поступать мог и сам Вальт, если бы только знал… Валькирия была такой же раскаленной — в руке держать больно. «Я подскажу» — пронеслись её слова в голове. Сомнений больше не осталось, было предельно ясно, что Вальту нужно сделать. Вот только если он так поступит, больше целым быть никогда не сможет? И всегда будет совсем один? «Я всё равно останусь с тобой» «Вот здесь» — наверное, легкое прикосновение к своей груди Вальт сам себе придумал. «Связь с теми, кого мы любим, не пропадает никогда, — прошелестел, наверное, ветер. — Она сильнее всего и на этом, и на том свете» Стал бы ветер советовать ему что попало? Вальт не знал и знать не мог. Но он устал, почти как Валькирия. Поэтому в последний раз сжал её в ладони и бережно положил в центре надгробия. Зажмурился и несколько секунд вот так простоял, надеясь на… он и сам не знал. Гром среди ясного неба? Какой-либо знак хоть откуда-то? Ничего так и не последовало. Вальт не ушёл сразу, он оглянулся. И даже смог позволить себе печальную, такую же, как до этого у Валькирии, улыбку. Ведь она с ним прощалась. Солнца на небе всё ещё не было, но крохотное металлическое крылышко всё равно сверкнуло ярко как никогда. А Вальт, пробираясь через заросли к выходу, вдруг почувствовал себя совершенно целым. Как никогда.