Утро того же дня.
09:59.
Я не буду этого делать. –
Прекрасно понимая, что с каждым днём мне становится всё хуёвее, блондин вот уже трое суток продолжает заколёбывать меня с подарком на День рождения для Розали. Через шесть дней ей исполняется три года, и Эллиот хочет, чтобы я прислал в Орландо какой-нибудь подарок, а не деньги, как я делал в прошлые года. Мне не жалко подарка для родной дочери, как и денег, которые я добросовестно высылаю каждый месяц, но, во-первых, я правда не знаю её предпочтения и вкусы, а во-вторых, раз я говорил Католее, что мне не нужна семья, значит так и есть, пускай теперь я и сомневаюсь в этом. Оказывать лишние знаки внимания – полностью противоречит моим выдуманным принципам. На телефон снова пришло уведомление, и я тут же провёл пальцем по экрану. – Ясно. Ты как был идиотом, так и остался.Извини, если разочаровал. –
Я ответил блондину, точно зная, что он поймёт мой сарказм. Как бы мне это сначала не нравилось, Эллиот и Ной продолжают общаться с Католеей даже после того, как она уехала. В отличие от меня. За три с лишним года ни одного сообщения или звонка. Всё необходимое про девушку и дочь я узнаю либо от Люси и Джозефа, либо от парней. По словам друзей, она про меня не говорит, лишь иногда спрашивает, всё ли у меня в порядке, и на этом всё. На самом деле даже такой малости я не ждал. Я не такой бесчувственный ублюдок, как думает Эллиот. Мне действительно хреново от той мысли, что Католея воспитывает ребёнка одна в таком раннем возрасте; что Розали растёт без отца. Мне хреново, но я не могу ничего с собой поделать. Несколько раз за три года я был на грани, что вот-вот сорвусь и поеду к ним. Но я не отношусь к людям-пиздаболам, которые противоречат собственным словам, говоря одно, а делая другое. Раз уж я сказал, что хочу быть один, значит нужно отвечать за свои слова. Я волнуюсь как за дочь, так и за её маму. Я уверен, что Розали хотела бы, как минимум, увидеть меня, насчёт Католеи не знаю. Да и разницы нет, ведь этому не бывать.