***
Я сидел возле обрыва и смотрел на прекрасный пейзаж моря, поддающегося ветру, волнующегося ему в унисон, и солнца, которое не спешило садиться за горизонт. В наушниках играла какая-то музыка, которую я или не знал, или просто не помнил. Эта атмосфера завораживала и одновременно пугала. Ощущая ее, я отчётливо вижу УПА, который сидит рядом, смотрит вдаль и говорит о чем-то со мной… На моих глазах снова слезы. В который раз эта ситуация повторяется? Пятый? Десятый? Я потерял счёт, да и неважно, это ведь ничего не изменит… Каждый день мне становилось все хреновее и хреновее. В глазах чаще мутнело, голова гудела, будто в ней завелся отряд шершней, руки и ноги ломило от нервов, живот крутило в том числе. Я уже потерял счёт сколько раз мне приходилось блевать от боли. Мне хотелось поскорее избавится от мучений и освободиться… Поэтому я и прихожу к этому обрыву, но мои попытки заканчиваются поражением над собой и собственным страхом. Сегодня я настроен решительно, это мой последний день, я уверен. Почувствовав чье то теплое прикосновение на шее, что немного обжигало ее и будоража мурашки по всему телу, я обернулся посмотреть кто же это. Даже не удивительно, это был УПА, снова смотревший на меня как на родного, любимого человека… «Не смотри на меня так.» В ответ тишина, он лишь лёгкой улыбкой одарил мой взор и скользнул рукой по подбородку. УПА притянул мое лицо почти вплотную к себе. Я чувствовал его опаляющее дыхание на себе, его взгляд… Ещё долго мы друг на друга смотрели, будто в бездну, пытаясь что-то увидеть во взглядах друг друга. Он провел пальцем руки, которая держала мое лицо, по подбородку, шее и остановился на ключицах. Проведя от них ладонью до плеча, он заставил меня вздрогнуть. Эти его действия заставляли мое тело реагировать неправильно и вспоминать то, что уже давно забыто. Снова... УПА потянулся к моей шее и начал ее, немного покусывая, целовать. После опустился до ключиц и проделал с ними то же самое, оставив несколько следов на них. И тут у меня промелькнула мысль, он никогда не целовал меня в губы, сразу принимался за тело и игнорировал мое лицо. Всегда задавался этим вопросом, которым я угнетал себя, боясь спросить у него напрямую… И вот я уже лежу на земле. Камни впивались мне в спину и царапали кожу даже через толстовку. Трава немного щекотала мои щеки, шею и руки, от чего хотелось постоянно почесывать их, но вскоре мое внимание полностью перенеслось на УПА. Он рассматривал мое тело, но не смотрел мне в глаза, всячески избегая зрительного контакта. Я апатично смотрел сквозь него, понимая что не интересен ему. Хотя, чего я гружу себя этими мыслями, его ведь уже нет, а передо мной всего лишь мое воображение. Он отвлек меня от размышлений, скользнув рукой под толстовку, немного приподнимая ее, а после принимается целовать и оставлять метки на моей жёлтой коже, поглаживая своей ладонью мою талию. Я уже привык к таким ощущениям. Чуть ли не каждый день он делает это снова и снова… Не сказал бы, что мне не нравится, просто ко всему привыкаешь и со временем это надоедает. Так же и в этом случае. Тем временем УПА стремительно приближался к моим штанам. Он нежно поглаживал возбуждённый бугорок, вместе с этим одаривая низ моего живота поцелуями. Слишком нежно, слишком заботливо… С моих губ срывался ели слышимый стон. Ещё немного и я бы кончил, но УПА остановился и облизнул свои губы, немного задевая свои острые как иглы зубы. Он сел на меня полностью, тем самым дотрагиваясь до моего члена своим через одежду. Его бедра стали двигаться, а его тело почти полностью накрыло меня. Его лицо снова было так близко. Он смотрел на меня взглядом полным похоти и разврата, а я тонул в нем. Не осознавая, я потянулся к его лицу и притянул к себе. Наши губы соприкоснулись и тепло раскинулось по всему телу. Послушно впуская его язык я стал учащенно дышать. Это был горячий и страстный поцелуй, который заставил нас кончить.***
Небо окрасилось в багровые тона, которое отражалось в зеркальном море. Солнце садилось за горизонт. Воздушные облака медленно плыли по ветру и рисовали узоры на красно синем полотне. На обрыве лежал венок из красных маков и полевых цветов, а сине-желтые ленточки струились по пыльной земле. «Все же я не люблю тебя…»