Ебанутые

У Сакуры очень взрослые отношения с Саске. Они действительно понимают друг друга с полуслова, что, казалось бы, удивительно при характере Учихи. Всегда знают, как друг другу сделать сюрприз и порадовать. Саске, кто бы что ни думал, очень заботится о Сакуре. Поддерживает, берёт отгулы, когда она сезонно заболевает гриппом, делает ей какао по вечерам, чтобы легче было заснуть. Он подшучивает над ней мягко и негромко смеётся в ответ на её надутые губы, улыбается чуть ли не только ей и невероятно искренне, так, что невольные свидетели поражённо распахивают глаза: это Учиха-то так улыбается, серьёзно? Сакура же, в свою очередь, никогда не будит его по воскресеньям, тихенько, как мышка, занимаясь своими делами чуть ли не до обеда, регулярно находит новую историческую выставку для посещения и знает более двадцати рецептов блюд из помидоров. А ещё сразу видит, когда он зол или банально устал, и не лезет, даёт отдохнуть и привести мысли в порядок, после чего нарезает яблоки зайчиками и приходит к нему с картами, чтобы разыграть на двоих партию и поиграть в «20 вопросов». Конечно, у них неидеальные отношения: идеальных просто не бывает. Поэтому они тоже ссорятся раз в две-три недели из-за какого-то пустяка или недопонимания, из-за раздражённости и усталости обоих. Но потом кто-то из них приходит ко второму — и они начинают говорить. Долго, минимум полчаса, выясняя досконально, что на самом деле послужило причиной конфликта, высказывая свои мнения, вырабатывая общее решение. И, выработав, идут вместе готовить ужин, — или обед, — играя в слова или данетки. Поэтому они ничуть не жалеют о том, что уже пять лет как женаты, будучи абсолютно счастливыми и до сих пор живя как в медовом месяце. И когда Саске однажды после секса заводит разговор о детях, Сакура даже почти не удивляется и с улыбкой вторит ему, и они оба сходятся на том, что это было бы здорово, но пока хочется пожить для себя. А потом Сакура просыпается с опухшим от слёз лицом и думает, какого, нахуй, чёрта. У Сакуры очень «взрослые» отношения, да. Конфетно-цветочный период закончился, так и не начавшись, потому что «зачем это всё», Саске улыбается ей процентов на десять чаще, чем партнёрам по бизнесу, а она сама уже терпеть не может помидоры. Он будит её хлопком закрывающейся двери, и она сразу просыпается раздражённой, думая, что слава Богу не придётся с утра пытаться общаться с ним. Потому что это действительно, чёрт возьми, тяжело. Нет, они пытались поговорить, конечно, но между ними как будто какой-то невидимый барьер, и они отвечают друг другу невпопад, замалчивая упрёки, чтобы не распалиться ещё больше, и не в состоянии объяснить, почему ведут себя именно так. Наверное, с этим стоило бы кончать. Сакура с полухрипом-полустоном приподнимается и садится на смятых простынях. Морщится и тащится на кухню за таблетками от головной боли. На календаре двенадцатое число, среда. Сакура саркастически хмыкает с набитым водой ртом: это уже превратилось в какое-то расписание, ей-богу. Каждый вторник они ссорятся с криками и летящими друг в друга книгами и подушками, и он уходит, говоря, что пришлёт документы на развод. Каждую пятницу возвращается, и они, посверлив друг друга взглядами и неловко поулыбаясь друг другу, с какой-то снисходительностью обнимаются и занимаются сексом, но уже не для них, как несколько лет назад, а исключительно для себя, потому что «ну ладно, давай попробуем ещё раз». Оба пытаются держаться и больше не ссориться, потому что, вроде как, «столько лет вместе, правда стоит попробовать не разъебать это всё окончательно», но через неделю снова срываются — и всё по кругу. И Сакура думает: слава Богу, что они так и не завели детей. Тут и без детей ёбнуться можно. А ещё она надеется, что в этот раз он всё же пришлёт документы на развод, потому что да, она, может быть, его ещё и любит, но так просто уже невозможно. Учиху Саске лучше любить на расстоянии, чтобы не ебать с ним друг другу мозги.

***

— Ну что, как там у вас с Саске? Сакура, допивая свою кубу либре, переводит взгляд с остатков коктейля в стакане на Наруто. Прищуривается. — Да так же, — оповещает, отставив стакан и на пару секунд утыкаясь в столешницу. — Во вторник поссорились, вчера вернулся. Ничего нового. Узумаки понимающе хмыкает и жестом подзывает официанта, после чего заказывает Харуно всё ту же кубу либре. — Наруто… — она смотрит ему в невероятно пронзительные в этом полумраке глаза, дожидаясь, когда он сделает то же самое, — серьёзно, я не знаю, где мы проебались. Я не уловила момент, когда нам стало сложно просто даже… разговаривать друг с другом! И вот это бесит больше всего. Я уже не то чтобы даже жалею, просто… просто обидно. Официант приносит коктейль, и Сакура сразу же припадает к стакану. Это тоже уже своего рода традиция. Расписание. В среду ссора с Саске, в пятницу — фальшивое примирение; в субботу она пьёт с Наруто в баре, а в четверг — с Хинатой. Но никогда в компании от трёх человек и выше: не принято, не поговоришь по душам, не получится… или просто что-то мешает. И пока Сакура не настроена разбираться, что именно. — А ты его ещё любишь? — спрашивает он, отпивая ещё два глотка коньяка. — Люблю, — незамедлительно отвечает Сакура. — А толку-то? Если бы этим всё решалось, я бы тут сейчас, извини, не сидела, — продолжает она, и Наруто в ответ усмехается. Они какое-то время молчат, и Сакура осматривает полупустой бар. — Знаешь, где-то я тебя понимаю, — раздаётся со стороны Наруто, и она удивлённо поворачивается к нему. — В смысле? Вы с Хинатой поссорились? — Да нет, так-то всё хорошо… я не знаю. Всё правда хорошо, но… что-то не то. Чего-то не хватает. Не могу объяснить. Сакура серьёзно смотрит на него. Он неуверенно, напряжённо сводит брови на переносице, и Сакуре это совершенно не нравится. Она, зеркально повторяя его, хмурится. — Ты там осторожней, — неожиданно для самой себя выдаёт она. — У нас точно так же всё начиналось, — и запинается, потому что «вау, неужели всё действительно началось настолько давно?» Да и действительно ли всё так, как она сейчас, пьяная, думает? И потому добавляет: — Наверное. А Наруто на пару секунд удивлённо вскидывает бровь, а потом улыбается, и Сакура завороженно смотрит на эту улыбку, по сравнению с которой улыбка Учихи по теплоте — что ледник в Антарктиде. — Спасибо, — мягко произносит он, и Сакура снова сравнивает, понимая, что чёрта с два Саске ей когда-нибудь что-то такое скажет. И раньше не говорил, а сейчас-то. Сакура наклоняется чуть ближе к Наруто и всматривается в его лицо. Неидеальное, но красивое. С глубокими голубыми глазами, с красивыми ресницами, с божественной формой челюсти — и попробуйте ей сказать, что она чокнутая: чокнутый тот, кто не видит этого. И Сакура приподнимает уголки губ и отвечает: — Да пожалуйста, — внутренне признаваясь себе, что она влипла.

***

— Боже, Хината, сколько ты выпила, пока я в туалете была? — чуть раздражённо, но больше всё же поражённо произносит Сакура, слегка пошатываясь на подходе к их столику. Узумаки практически лежит на столе, не слишком стремясь сохранять сидячее положение. — Сакура, я не знаю, что дела-а-ать… — ноет она, чуть не плача, и продолжает заплетающимся языком: — Что-то не так, что-то… совсем не так!.. Но я не знаю, что мне делать, и Наруто-кун ничего не говорит, но… я вижу, что что-то не так!.. И Сакура на секунду замирает на своём месте, потому что чёрт возьми, ей Наруто в последний раз то же самое ведь говорил, вот это дела! Хината тянется рукой к недопитой пине колада, и Сакура предусмотрительно забирает её на свой край стола. — Э-э-э-э-э, ну всё, подруга, тебе хватит!.. А насчёт Наруто не волнуйся: вы со всем разберётесь. Вы же не дураки, да и разговаривать умеете, в отличие от нас с Саске. Всё в порядке будет. И Хината в ответ тихо печально воет и чуть не падает в порыве посмотреть Сакуре в глаза с её-то уверенностью, но её вовремя подхватывает невесть откуда взявшийся Киба. — Привет. Яблочный? — совершенно не удивляясь, интересуется Сакура, пока Киба, придерживая Узумаки, вытаскивает свой кошелёк. — Ага… Чёрт, что ж её так понесло сегодня… — недовольно причитает он вполголоса, одной рукой вытаскивая из бумажника купюры. — У них какие-то проблемы с Наруто, — поясняет Сакура, допивая за Хинату пину коладу. Киба всегда тут. Сакура была бы удивлена, если бы его не было. Он приходит вместе с Хинатой и сидит в паре столиков от них, чтобы не маячить перед глазами, а когда они заканчивают попойку, исправно отвозит Узумаки домой. И неизменно заказывает яблочный сок, и ничего больше. Этого Сакура, пожалуй, никогда не поймёт. Ещё, в принципе, можно было бы не понять, почему её ждёт Киба, а не Наруто, но, вроде как, он друг семьи, и это их какой-то внутренний договор. Опять же, чтобы не смущать Хинату, может. Сакура в это не лезла. Правда, то, что Киба влюблён в Хинату, более чем очевидно. Но в это Сакура тоже предпочитает не лезть. — Понятно… — недовольно оповещает он и запихивает бумажник в карман куртки. После чего приподнимает Хинату за плечи, — Пойдём, Хината… Пока, Сакура, удачи, — и за плечи же тянет её к выходу. — Ага, вам тоже, — усмехается Сакура и провожает их взглядом. Он бы взял её на руки, если б мог, да совесть не позволяет. Поэтому Сакура не будет волноваться за Узумаки: скорее Киба попадёт в больницу с переломом, чем Хината хоть ссадинку получит во время своей транспортировки. Сакура мерно допивает свою традиционную кубу либре и думает о том, что в их компании не только они с Саске ебанутые, но и все, в принципе. Иначе она не может объяснить, почему они стабильно выпивают дважды в неделю и солятся друг на друга, — она готова поклясться, что Саске тоже пьёт, и тоже с Наруто, — они с Саске на то, что всё плохо, Наруто с Хинатой — на то, что всё хорошо. Причём так, как будто никто ни о чём не знает, как на исповеди в церкви, как у психолога — хотя все в курсе абсолютно обо всём. Разве что чета Узумаки не в курсе насчёт Кибы, — хотя Наруто догадывается, уж Сакура видит, — да и Киба выпить не особый любитель. Поэтому они иногда встречаются во время обеденного перерыва и говорят обо всём, между делом почти случайно вставляя что-то типа «он меня заебал» или «когда я уже смогу отпустить её». Сакура просит счёт и достаёт свой кошелёк, отсчитывая приблизительную сумму. И снова, опять же, чёрт его знает, где они все проебались. Если бы Сакура знала — сказала бы всем незамедлительно. Но чёрт его знает, а у чёрта хер выпытаешь, и единственное, в чём уверена Сакура наверняка — что проебались действительно все.

***

А потом всё вдруг быстро, будто бы по щелчку, меняется, приходит в движение и раскручивается ёбаной каруселью. Начинается всё в четверг, когда Хината приходит чересчур взволнованная и — внезапно — заказывает апельсиновый сок, который просто ненавидит. В тот же вечер Киба хмуро садится на пару столиков позади Хинаты и заказывает себе несколько шотов. Сакура косится на него и понимает, что что-то пошло слишком не так. А Хината после приветствий радостно заявляет, что беременна, и теперь у них с Наруто точно всё наладится. И Сакура полунатянуто улыбается, потому что это действительно очень здорово, но и «какого хрена», и ей сразу становится очень страшно и отвратительно из-за себя самой. А потом она выпивает и почти забывает об этом, пока Киба с затуманенным взглядом не проходит мимо неё к выходу, тихо и неразборчиво прося её в целости и сохранности доставить Хинату домой. В субботу Наруто взволнованно делится с ней «новостью» о беременности жены, и радостно, но нервно смеётся, и, похоже, сам не знает, что ему чувствовать. В воскресенье Хината отменяет следующую встречу, а в понедельник утром в истерике звонит ей, говоря, что Киба нашёл работу в другом городе и уезжает, и ей ужасно от этого, и, похоже, она хочет предложить Наруто расстаться, хоть сама не до конца понимает, нужно ли ей это, и жутко боится. Во вторник они с Саске снова ссорятся, но к концу он будто бы успокаивается и невероятно искренне озвучивает то, что они давно не решались сказать друг другу: «Я устал». И уходит. Снова. Но уже без криков в спину и яростных ответов, потому что Сакура нервно улыбается и радостно ревёт в истерике, сползая по стенке, ведь «да, чёрт возьми, мы оба уже устали от этой игры на выживание». И потом, в пятницу, он не приходит, и Сакура думает, что, может быть, в этот раз всё действительно кончится, и ей от этого невероятно хорошо. А в субботу, когда они с Наруто встречаются, он как никогда открыто и радостно смотрит ей в глаза и заявляет, что они с Хинатой подают на развод. И рассказывает о будущем отцовстве, и строит планы, и просит совета, и, кажется, такой радостный, как никогда раньше, и случайно на полминуты берёт её за руку. А на следующий день заявляется Саске, и они впервые за последние четыре года разговаривают. Без масок, без раздражения, без неловких пауз — зато с неловкими улыбками, шуточками друг над другом и сияющими глазами. И решают разводиться. Решают вместе, обоюдно, чуть ли не одновременно вынося вердикт. И оба так счастливы, как не были никогда в этом «семейном гнёздышке». И Саске обнимает её на прощание, после того, как собирает первые пару сумок вещей, чтобы съехать на съёмную квартиру — и в этом объятии столько тепла, столько заботы, столько взаимопонимания, что Сакура готова по-детски заскулить от этого невероятного ощущения. И скулит, и Саске негромко смеётся ей в ответ. И когда он уходит, у него снова холодный взгляд, но мягкая усмешка на губах, и Сакура понимающе хмыкает и кивает ему: «теперь мы свободны друг от друга, в расчёте, хорошо, что наконец разобрались». И Сакура идёт в спальню и падает на уже свою кровать с блаженной улыбкой. Ей почему-то кажется, что теперь всё действительно будет нормально, и они перестанут быть такими ебанутыми. Что она разведётся с Саске, через пару недель Киба с Хинатой объявят о своих отношениях, и, возможно, через месяц-другой они с Наруто сойдутся тоже, по-настоящему и, может быть, даже навсегда. И Сакура, закрывая глаза, чертовски боится их открывать, надеясь, что это всё всё же не сон.