Шпильки

Я очень придирчив в выборе мелочей. И торговцу пришлось изрядно понервничать, наблюдая, как я перебираю интересующие меня вещицы. О, да. Наконец-то. Они идеальны. Как и костяной гребень, украшенный перламутром. Они прекрасны. В них древность древа редчайшей породы, в них гладкость, обманчивая безобидность… В них тончайший аромат древесины… Немного острый и почему-то одновременно чуть влажный. Он напоминает мне о нем. Идеально. И я предвкушаю, смакую… Поглаживая изогнутые кончики длинных шпилек. О, да — призванные украшать женскую головку, они тем не менее могут быть весьма опасны. Я касаюсь теперь сужающегося кончика шпильки и задумчиво подношу палец к губам. Совсем немного… Вот так… Я удовлетворен. Вполне. И я жду… *** Он всегда нетороплив, даже можно сказать медлителен. А я… Что я? Я это я. И не стоит сейчас обо мне. Гребень явно пришелся ему по вкусу. И он благосклонно склоняет голову. Длинная коса скользит меж моих пальцев — волосы Северуса отдельная тема. Для меня. Мой секрет, моя тайна. Пряди косы лениво распускаются под моими пальцами, волосы ниспадают теперь свободно, а я, как изголодавшийся путник, подношу их к носу… И вдыхаю, вдыхаю… Безупречно чистые, гладкие… Они достойны самого лучшего… И я бережно провожу гребнем по ним, я погружаюсь в нирвану… Как и их хозяин, раскинувшийся на подушках. Я напеваю старинную мелодию и Северусу она нравится, как и нравится ощущение неги, что я дарю. А я могу столько дарить… А чуть позже, когда он перекатывает в пальцах одну из многочисленных шпилек, я жду с замиранием сердца его слов. — Они дорогие, Гарри… — обращая внимание на вставленные в них мелкие драгоценные камни. — И… опасные… — касаясь двух заточенных под наши потребности. И я почему-то сглатываю, как неопытный юнец и краснею. Ненавижу это. А ему это нравится. *** Он любит полумрак и поцелуи. Его губы сухие, твердые. И это мне кажется идеальным. Порой он так крепко впивается в меня пальцами во время оргазма, что у меня остаются синяки. И это мне нравится. *** Шелк халата красиво оттеняет кожу, когда я собираю его волосы, закрепляя их шпильками. Свечи дают причудливые тени, когда прочные нити растягивают его до предела, заставляя замереть в напряженной позе. Я мастер в этих тонкостях и сейчас я создаю свое творение. Халат не может скрыть его возбуждение. Тонкая ткань бесстыдно приоткрывает мне все его великолепие: и набухшую покрасневшую головку члена и плоский живот с дорожкой волос… Она заводит меня с полоборота, как юнца увидевшего женскую грудь. Глупо, да? Но я касаюсь ее подушечками пальцев, вырисовываю вокруг нее круги… Воск плавится, тает… Палочки в моих руках, чуть поблескивая драгоценными камнями, несут боль. Я слушаю глубокое дыхание Северуса, вижу бисеринки пота на его висках… Шпильки могут дразнить, могут заставить капельки крови скользить по влажной коже человека. Они идеальны. Воск тоже похож на капельки крови. Он рубиновый, насыщенный. Северус шипит сквозь зубы, словно змей и я не могу налюбоваться творением своих рук. Халат пропитался потом Северуса, капли воска на ткани, на коже… Нити шелковисты, надежны. Как и надежны мои руки. Северус уже так близко, совсем близко… *** Я сжимаю в ладони шпильки, наблюдая, как Северус неспешно облачается в одежды. Еще один слой — и его тело скрыто так, словно он целомудренная дева. А я подношу к носу шпильку с каплями его семени и вдыхаю особый аромат. Мои губы трогает улыбка. Которую так любит он. А потом я прислушиваюсь к его удаляющимся шагам. Плиты дворца их отражают приглушенно, а на моих губах еще все та же улыбка. Я Гарри. Я сын правителя Серых Скал и Змеиных Болот. У моих ног все мои подданные. А я у ног Великого Чародея.