***
Несмотря на то, что погода испортилась и постоянно идут дожди, внутри автобуса душно. Но Тсуне плевать, она закатывает рукава и рисует. У неё от запястья и до локтя вырастают яркие пионы, нежная сакура и сочные розы. Последние своими шипастыми стеблями обхватывает запястья, протыкая вены, попадая в кровь и прорастая в лёгких. Какой-то парень — вроде её одноклассник, такой же безликий, как и остальные, — долго смотрел и прожигал презрительным взглядом её детские ручки с колпачками-кошечками и разнообразные цветы. Потом он всё-таки собрался с мыслями и силами и наконец выпалил: — Тсуна, а Тсуна, почему ты всё время рисуешь цветы? Внутри Савады то самое тёмное скребётся о череп, будто нашкодившая собака, и хочет вырваться. Но Тсунаеши лишь улыбается, и в уголках губ можно заметить айсберги. Только если знаешь, куда смотреть. Вообще очень странно источать лёд, когда по венам в наследие течёт спятившее пламя. Но это же она, Савада Тсунаеши. Странная хиленькая девчонка, что прячет бездонную тьму зрачков за карамельными прядями, ножи и пистолеты под подушкой и в сумке, а небесный огонь под кожей. Она пожимает плечами и потихоньку ровным слоем закрашивает мак. Потом что-то [наверное, мёртвое доверие к людям] заставляет её сказать правду. Савада старается всегда говорить правду. Но молчание — это ведь не ложь, а недосказанность. Тсуна по-птичьи наклоняет голову к плечу и отвечает: — Мне нравится рисовать цветы. Они яркие, разноцветные и преданные. — Преданные? Парень удивляется, смотрит на Тсуну как на душевнобольную, и по нему видно: хочет убежать, сверкая пятками. Только в автобусе не протолкнуться, да и если начал разговор, надо заканчивать. Ведь если он убежит, развернётся, уйдёт, кто из них будет больным? Савада кивает и смеётся, проводит большим пальцем по контуру лепестков, а те ластятся и жмутся, будто замерзшие пингвины, друг к другу. Легче говорить правду, прикрываться маской «никчёмной Тсуны» и прятать секреты на виду. У Тсунаеши на виду цветы, а под ними раны, ожоги и оскорбительные иероглифы (нарисованные какими-то уродами после школы). А под этим всем, под кожей, по венам течёт раскаленное пламя. Искры — как от сошедшего с рельс локомотива — сверкают в глазах, поджигают сигарету Кее и бегут по цветам, вдыхая жизнь. — Да, ладно я шучу. Это просто моё хобби. А ты что подумал? Тсуна не перестаёт улыбаться, немного смущённо, как и следует тихой и спокойной девочке. Только в уголках чуть раздвинутых губ льды арктики, в глазах гнев, а в движениях приказ. Савада смеётся тихо, но закидывая голову назад, выставляя напоказ беззащитную шею чуть дольше положенного. Такеши, что стоит у дверей, ловит движение Тсуны и улыбается как обычно солнечно, принимаясь ерошить волосы, показывая, что задание будет выполнено. Молчаливый приказ будет выполнен, и не-Тсуне его проверять не обязательно. Через два дня надоедливого одноклассника находят с перерезанным горлом.***
Когда приезжает Реборн, он видит лишь никчёмную Тсуну. Он свято верит, что у неё нет друзей, плохо с учёбой и что она маленькая, добрая и наивная. Что глава мафии из неё выйдет никудышный. Глупый, глупый аркобалено. Реборн не видит многого. Как Такеши улыбается солнечно и треплет её по плечу. Как она с улыбкой здоровается с Киоко. Как немного недовольный Кея переводит Саваду через дорогу. Как Риохей бьёт морды её обидчикам. Репетитор уверен на тысячу процентов, что Тсунаеши тихая и спокойная девочка. Только вот… Из тихих и спокойных девочек чаще всего вырастают серийные убийцы.