Любовь — это не то красивое чувство, что воспевают поэты и исполнители. Любовь — это муки, жажда и раздирающее сердце чувство. Любовное голодание или же любовная зависимость.
Конченков болеет любовной зависимостью к лучшему другу, сходит с ума с ним и без него. Для Стаса Игорь — сильнейший наркотик. Парень без него как наркоман без дозы, да и выглядит кареглазый подобающе наркоману — худой, бледный, с сине-фиолетовыми кругами под глазами, с бешеным взглядом и дрожащими руками.
Стас прибывает в этом состоянии около года, пусть и такая «болезнь к человеку» должна была пройти раньше. Он не лечился, не ходил к психологу и не читал об этом, потому что думал, что влюблён и все влюблённые испытывают то же самое, но ошибается он очень глубоко.
Станислав не может без Лаврова, не может без его улыбки, приятного голоса и его горячих рук на своей талии при объятиях.
Конченков называет Игоря героином, когда режет руки в ванной комнате старой девятиэтажки, что зовёт своим «домом».
Он режет запястья от недостатка Лаврова, но однажды он зайдёт дальше.
Поведение парня изменилось совсем. Он стал нервным, редко улыбается и говорит меньше, чем обычно, ведь раньше он разговаривал много и часто, всегда улыбался и смеялся на всю студию своим заливистым смехом, а сейчас парень говорит лишь с Фадеевым и Лавровым. Все заметили эти резкие перемены в поведении Конченкова, а раньше всех начал догадываться о том, что что-то не так именно Игорь. Он старался проводить все больше времени с лучшим другом, чтобы понять, что же не так, но не понимал, что после ухода он доводит Конченкова до истерик и нервных срывов, до изрезанных рук.
«...И меня ломит,
Но я цепями скован
Ломает, гнёт всего,...»
***
— Так когда же отпустит от героина с твоим именем?-кричит Конченков и бьет рукой об кафельный пол в ванной, оставляя на белоснежных плитках алые капельки крови, что акварелью растекаются от последующих ударов об всю ту же чертову плитку в ванной комнате.
И ведь Игорь никогда не узнает о том, что в комнате Стаса все стены обклеены его фотографиями. Никогда не узнает о том, что Кареглазый любил лучшего друга до дрожи в коленках, а басистый голос Лаврова будоражил изнутри и вызывал мурашки по коже. Не узнает о том, что Станислав любил улыбку парня и был готов отдать бесконечность за эти глаза, что были цветом самого шумного и холодного океана на планете. За его большие и горячие руки он был готов продать душу, лишь бы чувствовать его руки на талии.
Приятные мысли греют душу, а лезвие вдоль вены холодит руки.
«— Я держу лезвие, что скользит в моих дрожащих конвульсией пальцах к переплетениям сосудов бордовой нитью любви, что сковала мое запястье с твоей беспечностью.»
— Однажды мы станем с тобой бесконечностью, Игорь,-прошептал Конченков, перед тем, как его глаза закрылись, оставляя безмолвный труп в гробовой тишине Московской девятиэтажки, что парень звал когда-то домом.
Алая кровь ручьями из вен, разливаясь акварелью по белоснежным кафельным плиткам ванной комнаты.
Бесконечностью.
