Droog...

      Интересно, как вообще такое возможно?       Мало кто поверит в эту глупую и бессмысленную ситуацию. Может, даже кто-то посмеется над этим. Может, кто-то посочувствует, что я просто сумасшедший, а может кто-то даже позавидует моему воображению.       Но это все правда...       Смейтесь, сколько хотите, я уже привык к этому. Почти каждый день слышу у себя в голове противный, звонкий, такой веселый и массовый смех, от которого начинает кружиться голова и слегка подташнивать.       Все это началось еще, когда я всю неделю просидел в темной комнате после моего появления в команде. Мне было сначало немного тревожно находиться рядом со всеми, хоть мне и лидер говорил, что они все - мои братья. Но я им совсем не доверял, ибо голоса говорили, что они опасны и их нужно остерегатся. Что я и делал, прячась и закрывшись в этой темной комнате, ибо жить мне тогда еще хотелсь.       Хотя, из-за этих постоянных приступов, орущих голосов, головных болей и жутких галлюцинаций часто посещают мысли о суициде... Ибо в этих кошмарах и в холодной тьме живется тошно и жутко...       Так я просидел целую неделю в темной, тесной комнате. За это короткое время я успел уже устроить тут настоящий погром из-за постоянных приступов. В такие моменты мою голову заполняется какая-то чернота, мой разум заполняется серым, густым туманом, в котором я ничего не вижу. Только слышу эти душераздирающие крики и громкие, режущие слух вопли. От этого я сам начинаю судорожно кричать, чуть ли не биться головой об каменную стену. Вещи, которые мне обычно попадаются в руки, летят по темному помещению. Что-то стеклянное или форфоровое разбивается в дребезги, и мелкие осколки разлетаются по полу, а что-то твердое и мягкое просто ударяется об стены и отскакивает, присоединяясь к лежащим на пыльном полу осколкам.       Я сидел на замусоренном полу, вцепившись своими пальцами в свою голову, и качался в зад и вперед, при этом несся очередной бред сумасшедшего. Ногтями я впивался в каменный пол, чуть ли не ломая их по самые корни и этим самым вонзая в свои ладони эти самые осколки, от чего из моих рук сочилась много крови, и я этой самой алой жидкостью измазал под собой весь каменный, холодный пол, при этом впивая в свои руки еще больше осколков. Горячие крупинки слез бежали по моим бледным щекам, обжигая мою чувствительную кожу на лице, и падали на пыльный пол, смешиваясь с свежей кровью в однородную, горячую и соленную смесь. Внутри все бумкало, сердце с бешенной частотой билось в груди, голова, словно налитая свинцом, трещала по швам от невыносимой боли, живот скрутил тугой узел судороги, от чего хотелось стошнить прямо на пол.       Я чувствовал вокруг себя присутствие этих монстров, видел их пульщирующие черные тела из какой-то черной, скользкой и противной жижи, которая расплескивалась по всей комнате и пачкала стены, пол и меня самого. Видел их белые, острые зубы, которые хищно скалились, а из нижнего ряда клыков высовывался черный язык, с которого текла черная, липкая слюна. Их прожигающие на сквозь белые глаза с черными, вытянутыми зрачками, которые хищно и безумно смотрели на меня. Из их зубастых, черных и склизких пастей доносился громкий и устрашающий рык, от чего, мне казалось, сотресались стены. При этом, вместе с этим рыком, вся эта липкая слизь каплями вылетала из-за рта и окрапляла черными пятнами всю комнату и меня самого.       Если не принимать никаких лекарств от этих приступов, то они дляться где-то несколько часов. Для меня эти часы всегда длились целую вечность. После них я чувствовал такую слабость во всех мышцах, что просто падал камнем на кровать и засыпал на целые сутки, а даже мог уснуть прямо на полу, окруженный раскиданными вещами. Мне было очень плохо тогда и невыносимо тяжело. Хотелось просто взять острый нож, перерезать себе вены, которые хорошо видны через тонкую, бледную кожу и тонуть в этой темно-красной крови. Закрыть свои глаза под тяжелыми веками и заснуть вечным сном. Но я этого не делал, почему? Я сам не знаю... Хоть и голоса все время мне говорят о суициде, но мои руки не поднимались этого сделать. Да и нож был на кухне, а мне до туда тяжело идти, ноги были очень слабые, как и сами мои бледные, тонкие и костяные руки.       Сегодня был очередной приступ. Он длился довольно дольше, чем придыдущие. После него я чувствовал сильную слабость, истощение и немного изнеможение. Эта шизофрения высасывает из меня все силы, которые только есть в моем и так хрупком теле.       Во рту очень сильно пересохло и горло жгло от постоянных криков. Как меня еще братья не услышали? Возможно, в этом доме была очень хорошая звукоизоляция... А может им просто на меня плевать и не обращают внимание на мои крики...       Ну конечно, кто будет тратить свое драгоценное время на меня? На этого нытика, слабака и психа? Правильно, никто... Никому я не нужен...       Я еле как встал на ноги с пыльного пола. Ноги были ватными, я их почти не чувствовал. Колени дрожали и грозились согнуться попалам, уронив меня обратно. Но мне до жути хотелось пить, поэтому, преоделев дрожь в коленках, я поплелся к выходу из этого мрачного места. Осколки хрустели под моими ногами, а сами подошвы ботинок шаркали, ибо я был не в силах поднять ногу даже на пару сантиметров.       Еле как волоча ноги, я подошел к двери и прижался к ней всем телом. Тело было очень слабое и тяжелое, словно я нес на своих плечах огромный мешок с чем-то очень тяжелым, мне казалось, что я просто не выдержу и упаду прямо на пол, после чего я не встану до следующего дня.       Но мне очень сильно хотелось пить...       Еле как убрав защелку и открыв тяжелую, железную дверь своими слабыми, окрававленными руками и испачкав металлическую, гладкую поверхность багровыми пятнами, я буквально вывалился из комнаты и всем телом въехал в стену, которая стояла напротив моей комнаты, больно ударившись ладонями и щекой об камень.       Я еще долго стоял у стены, прислонившись к ней всем телом. Такое чувство, что я пробежал сейчас полосу длиннее, чем марафон. Тело и ноги меня совсем не слушались. Но во рту было невыносимо сухо и очень хотелось пить. Такое чувство, что если я не попью, то умру от засухи.       Поэтому я, не переставая прижиматься к стене, поплелся на кухню, тихо шагая по темному и холодному коридору.       Братья, скорее всего, сейчас были у себя в комнатах и давно спали. Была ночь, поэтому во всем штабе было тихо и царила сонная тишина. Я одинокой точкой перемещался во мраке, все еще находясь у стены. Но шел я как-то уже по увереннее и по тверже. Наверное, расходился, вот и мышцы силы прибавили. Или может я не чувствовал эту слабость, а это все моя шизофрения подстроила? Черт его знает...       Ладно, сейчас мне было не до этого. Главное по-тихому, незаметно, пока все спят, пройти на кухню, выпить стакан воды и уйти к себе, увалившись спать на долго.       Идя по коридору, я слышал из комнаты тихие храпы, посапывания и скрипы кроватей, ибо клоны часто переворачивались во сне.       Спустя несколько минут, я уже оказался в темном и пустом зале. В этом густом полумраке можно разглядеть очертания мягкого дивана и круглого, деревянного стола. Просторное окно пропускало лунный свет, освещая голубым сиянием мелкий островок коврового пола. Форточка была на распашку открыта, от чего по помещению гулял теплый, ночной ветерок. Занавески слегка колыхались от теплого сквозняка и развивались, словно какое-то белое приведение стоит у окна.       Я прошел по залу, ибо только так можно пройти на кухню, и, наконец, оказался на месте назначение. Тут тоже было темно, и через окно проходил лунный свет. Тут так же были видны голубые очертания предметов, и окно тут тоже было открыто. Не знаю, зачем вообще на ночь открывают окна, но после этого всегда тут было свежо и легко дышать. Особенно, когда просыпаешься по утрам. Я тоже иногда проветриваю свою комнату, но довольно редко, ибо из-за приступов все время забываю.       Я, не включая свет, ибо и так хорошо вижу в темноте, да и не хотелось никого будить, подошел к темному шкафчику, который висел на стене, открыл его, встав на носочки, и достал оттуда стеклянный стакан, в который потом я налил воды из пластиковой бутылки.       Не в силах больше терпеть, я резко примкнул бледными губами к стакану и стал жадно пить. Прохладная вода приятно обволакивало присохший к небу язык и щеки, а потом нежным холодком стекал по пищеводу в желудок, охлаждая все и там.       Опустошив стакан, я с громким стуком поставил его на стол, и сам облокотился об него, ртом глотая воздух, ибо из-за долгого питья кислорода стало не хватать. По стеклянным стенкам стакана стекали маленькие капельки воды к самому дну, а снаруже стакан был испачкан моей собственной кровью, ибо из моих ладоней все еще сочилась кровь.       После воды мне стало чуточку легче. В теле более менее перестала чувствоваться слабость, а ноги перестали так сильно дрожать. Хотя сонливость все еще была, и голова немного кружилась из-за недавнего приступа.       Я долго еще так стоял, склонив голову над столом. Черные, неухоженные волосы, которые я совсем не причесываю, небрежно спадали маленьким прядками мне на лицо, неприятно щекоча глаза.       Вокруг меня были тишина и одиночество. В зале я не слышал никаких шагов, да и в коридоре не было никого шума. Весь дом был погружен в полную тишину, от чего я мог спокойно находиться на кухне, не боясь, что меня тут могут спалить. Мне просто не хотелось сейчас никого видеть и не с кем разговаривать. Хочу побыть на минуту в тишине и одиночестве, не слыша эти противные голоса и не видя жуткие галлюцинации.       По кухне спокойно гулял сквозняк, издавая невнятный тихий гул теплого ветра. Тихо... Очень тихо... Это давило на уши, вызвав некий тихий, неприятный звон в барабанных перепонках...       Но тут, спустя некоторое время, в зале стали слышаться шаги. Они приближались к кухне. Вздрогнув и выпав из своего внутреннего мира, я подпрыгнул на месте и обернулся к двери. Сощурив глаза, я стал всматриваться в зал, где было очень темно. Я навострил уши и стал прислушиваться. Шаги резко прекратились, как только я обернулся. Такое чувство, что где-то рядом гуляет хищник, который вышел на охоту, а его жертвой стал я. Не понимая, что это сейчас было, я тихонько подошел к выходу и притаился за косяком, шагая на цыпочках, еле слышно. Страх и тревога бились в моем испуганном сердце, но любопытсво все же пересилило. Я резко высунул голову из "засады" и стал внимательно вглядываться в темное помещение, напрягая свое зрение.       Все те же очертания предметов, все то же открытое окно, из которого дул ветерок. Никого и ничего не было слышно и видно. Странно... Наверное, показалось...       Я невольно даже расслабился и облегченно вздохнул. Мда, с этой шизофренией жить почти невозможно.       Я спрятался обратно за косяк и прислонился спиной к холодной стене, немного прижавшись затылком к ней и устремив свои глаза к потолку. Я пытался утихомирить свое быстрое сердцебиение и восстановить дыхание. Да уж, сильно я перепугался...       Но расслабился я зря… Неожиданно, мимо меня кто-то пронесся, чуть не снеся меня с ног и обдав прохладным ветром. Не успел я ничего понять и никак с реагировать, как в воротник моего свитера схватилась цепкая и ловкая рука, которая силой меня оторвала от стены и отбросила меня прямо на пол. Я кубарем улетел и шлепнулся об пол, больно ударившись коленками, локтями и лбом, слегка содрав на них кожу до крови, от чего из моих глаз посыпались искры, на миг ослепив и оглушив меня. Зашипев от боли, я еле как повернулся на спину и проподнялся на разодранных локтях, протирая ладонью свой лоб, из которого начала стекать тоненькая струйка крови.       Только я хотел открыть глаза и сфокусировать свое зрение на ночного противника, как меня снова ослепили. Но уже в глаза мои ударила ярко-желтая вспышка, от чего я снова зажмурил глаза и слегка вскрикнул от неожиданности и мелкого страха. Я присел и стал кулаками протирать глаза. Оторвав ладони от лица, я, наконец, привык к свету и поднял свои сузившиеся от яркого света зрачки на обидчика.       Над моей головой буквально возвышались и прожигали меня на сквозь пара ярко-голубых, хищных глаз, которые недобро и хитро смотрели на меня. Злорадственная улыбка светилась на лице, освещая похабные черты лица. Темно-каштанновые, мягкие и кудрявые волосы, длиной до плеч спадали на это лицо, щекоча тонкими прядками сморщинестые от улыбки щеки и касались кончиков накладных, черных ресниц на левом глазу. На голове красовалась небольшая, черная шляпа-котелок, которая слегка скосилась на бок и держалась на этой пышной челке. Белоснежная рубашка слепила глаза, а на рукавах, на самых кистях, красовались пластиковые, жуткие глазные яблоки с голубой радужкой, а вокруг этих глаз белая ткань рубашки были испачканы чем-то темно-красным, похожее на настоящую кровь.       На плечах держались подтяжки, которые слегка сползали с плеч, а в руках была длинная, черная трость с большим, железным шаром на конце. Перец...       – Так, так, так… Посмотрите-ка, кто это вышел из своей норы, - хищно улыбаясь, протянул Алекс, звонко хлопая тростью по своей ладони. Этот жест меня слегка напугал. Что он собирается со мной делать?       Перец буквально возвышался надо мной высокой стеной, мешая мне убежать. А я все еще сидел на пыльном полу и с испугом смотрел на Алекса, ожидая от него всего худшего.       Я плохо знал Алекса. Я только знал его имя и все, но по его виду можно сказать, что он не очень хороший человек. Еще с первой встречи, когда я его увидел в день своего появления, этот тип мне показался опасным, и от него следовало держаться по дальше. Мне не очень хотелось попадаться в его поле зрения, мало ли, что он со мной сделает. Он был похож на некого хищника, который искал свою жертву для своих игр.       И я попался…       Попался в когти тигра, из-за своей не осторожности. Теперь он будет делать со мной, что захочет. Если он меня убьет, то я буду ему благодарен, ибо жить мне в этом кошмаре уже надоело. Я устал от этого всего… Но, я знаю, Алекс не сделает этого, ибо лидер это явно не одобрит и может тогда его выгнать из команды, отдав на растерзание Диктору за убийство своего брата.       – Что это тут наш психопат делает? - протяжно спросил Перец, делая акцент на слово "психопат", дабы задеть меня за живое, чего он и добился. Не убирая своей хищной улыбки, Перец взял в ладонь железный шар трости, а другой конец приставил к моему подбородку, при этом подняв мое лицо повыше и рассматривая мои бледные черты. Я во все глаза смотрел в эти две голубые льдинки, которые блестели хитрой искрой. Я ничего не мог ответить, словно мой язык онемел, и я лишь приоткрыл рот от удивления, стараясь не делать лишних движений и не сводить свой взгляд с глаз Алекса.       Но тут его рука резко схватила меня за челку, сильно сжав их пальцами. Я вскрикнул от боли и руками схватился за кисть, пытаясь отцепить ее от своих волос. Но меня тут же откинули назад, от чего я снова лег на пол ничком и ударившись затылком об пол, от чего перед моими глазами начали появляться какие-то черные пятна, на минуты меня ослепив, от чего я громко айкнул. Встав надо мной уже полностью и поставив свою ногу мне на грудь, Перец слегка наклонившись клопусом ко мне, разглядывая мое лицо и рукой облокотившись об свою ногу, которая прижала меня к полу. В глазах его горел огонь озорства садиста. Я со страхом выпучил глаза и стал часто дышать, от чего моя груди высоко подымалась и опускалась. В груди сердце билось, как птица в клетке, грозясь выбить мне все ребра. Мне стало страшно, от чего я невольно захныкал и вцепился руками в ногу парня, пытаясь ее скинуть с себя.       – Какой же ты slabiy и jalkiy... Так и хочется украсить твою roju пару синяками и царапинами, может так ты станешь normalni- с неким призрением процедил Перец, приставив кончик трости на мое горло и слегка надавив на него.       Давление на кадык вызвало тугую, тупую боль, от чего я глухо вскрикнул, хрипло за дышал и переместил одну руку с ноги на трость, попытавшись убрать и ее. Но трость надавила лишь сильнее, от чего я громче захрипел. В глазах начали появляться темные пятна, которые окрапляли все изображение и плавали, словно краска в чистой воде. Нога тоже присоединилась и теперь уже давила на солнечное сплетение, выдавливая весь воздух из легких.       Я хрипел, задыхался, и вырывался, как мог, но Алекс был сильнее меня во много раз, поэтому мне приходилось просто лежать и задыхаться. Трость давила на горло, чуть ли не ломая там хрящевой кадык, а нога - на грудь, продавливая грудную клетку.       В глазах все мутнело и плыло, лишь в этом тусклом тумане я видел два голубых, горящих глаза, которые с насмешкой и забавой смотрели на мои мучения. Я уже думал, что сейчас тут умру в руках своего мучителся.       Но не тут-то было...       Неожиданно во мне проснулась какая-то сила, и адреналин заиграл в моем организме. Я крепче схватился за ногу и трость садиста и со всей силы сделал некий резкий, неожиданный толчок, отбросив противника от себя.       Тот, удивленно охнув, отскочил и чуть ли не упал на пол, но смог удержать равновесие. Он с удивлением смотрел на меня, сжимая пальцами свою трость.       Я же в этот момент принял сидячее положение и начал хрипло и громко кашлять, жадно глотая ртом воздух. Горло сильно болело и грудь слегка ломило от давления на них. Я держался руками за горло и продолжал кашлять.       Я сам не понимаю, что это сейчас произошло, и как я смог отбросить от себя Алекса. На минуту мне даже показалось, что это, возможно, одна из моих личностей на секунду пробудилась, как только мне угрожала опасность, а потом снова засела внутри меня, в моем гнилом разуме.       Я еле как встал с пола, все еще держась за горло и громко кашляя. Алекс, который уже успел отойти от шока, удивленно присвистнул:       – Обалдеть... Да ты ведь еще не такой слабак, как я о тебе думал, koresh...       Я ничего на это не ответил, а лишь облокотился рукой об стол, пытаясь откашляться и отдышаться.       – За что?... - хриплым голосом спросил я, устремив на Перца свои измученные глаза, - За что ты сейчас меня так избил?... Я же просто пришел воды попить...       На этот вопрос Алекс как-то странно и загадочно улыбнулся, с намешкой смотря на меня. А потом он стал размеренными шагами, легкой походкой подходить ко мне. В этот раз я не стал трусить, а лишь выпрямился во вест рост, достойно встречая своего противника. Но я все равно был ниже Перца на пол головы.       Чеширская улыбка все еще сияла на лице этого садиста, но меня это нисколечко не спугнуло, но вот когда он уже впритык подошел ко мне, чуть ли ни носом к носу, то на сердце мне стало как-то тревожно, поэтому я немного сжался под этим хитрым, безумным взглядом.       – А ты вообше знаешь, кто я по характеру? - спросил меня на прямую Перец, приблизив свое лицо к моему лицу, и снова захлопал тростью по своей ладоне. - Я - ультранасильник, мне нужно над кем-нибудь поиздеваться, кого-нибудь избить, понимаешь? А ты как раз-таки попал под мою трость, druzhisthe~       Я молчал и нервно сцепил свои руки в замок за спиной. Я ничего не смог ответить на слова Перца, а лишь прожигал своими кошачими, желтыми глазами наглого парня.       Тот спокойно взял своими пальцами мой подбородок и снова стал рязглядывать мое бледное лицо, при это сподвигая смотреть меня в его глаза. Мне уже хотелось уйти к себе в комнату и закрыться там навсегда от этого садиста, снова целую неделю не появляясь на глаза своим братьям. Снова хотелось спрятаться в темной норке, как серая мышка, и не высовывать оттуда своего носа. Но раз я попался в лапы хищнику, то врядли я теперь спрячусь от него.       Перец, наконец, отпустил меня, и я уже подумал, что свободен и хотел уже уйти. Но только я сделал пару шагов в сторону выхода их кухню, как я горлом врезался во что-то твердое, от чего я шумно выдохнул, а потом эта штука меня толкнула обратно. Но я упал не на пол, я спиной уперся в грудь Алекса, а его трость держала меня за горло, мешая мне высвободиться.       – Куда это ты собрался, droog? - раздался на моим ухом его игривый голос, а дыхание Перца обожгло мне кожу на виске, от чего я слегка вжал свою голову в плечи, по дальше от его лица.       – К себе в комнату... Спать... - дрожащим, тихим голосом промямлил я, схватившись руками за трость. Спиной я ощущал, как гулко и равномерно бьется сердце в его груди, а слухом улавливал его ровное и спокойное дыхание.       – А если я тебя не отпущу? - снова, игривым голосом спросил Алекс, пальцами оглаживая мою щеку.       – Почему... Ты меня не отпустишь? - уже чуть ли не пища, снова спросил я, еще сильнее вжимаясь в комок. И немного задрожал, когда парень стал щекотать своими пальцем мою чувствительную кожу на щеке.       – Не хочу~       Перец, продолжая меня крепко держать, неожиданно стал телепать мои черные волосы на макушке, от чего я забарахтался и забрыкался, ибо мне совсем не нравится, когда мои волосы так нагло трогают.       – Нет! Отпусти меня! - завопил я, пытаясь отпихнуть от себя его торсть. Но Перец сам меня отпустил, со словами: "С тебя хватит".       Почувствовав, наконец, свободу, я рванул из кухни на всех порах. Все время спотыкаясь на дрожащих ногах. Адреналин играл в моих мышцах, поэтому я сам не заметил, как очутился у себя в комнате.       Пробежав по полу, на котором все еще лежали осколки, хрустящие под моими ногами, я плюхнулся на кровать и зарылся одеялом с головой, пряча свою черную, лохматую макушку под пуховой тканью. А дальше я уже просто заснул глубоким и забытым сном на целые сутки...

***

      Как только Шизофреник быстро, спотыкаясь, слинял из кухни, Перец остался на месте один и с хитрой лыбой смотрел на убегающего психа, облокотившись руками об свою трость и слегка посмеиваясь, когда тот спотыкался.       Как смешон этот парнишка...       Как только до ушей Алекса донесся звук хлопнувшей двери, улыбка его стала еще шире, и он прошептал в пустоту:       – Еще увидимся...

Droog...