Им больно

Ему больно, плохо и откровенно отвратительно. Боль раздирает изнутри, сдавливает грудь и скручивает внутренности. Он устал от потерь, от этой боли, когда очередной товарищ сообщает о смерти их друга или когда убивают на глазах. Шелли, братуха, Челси, Сусаноо, Раббак, Майн. Он запомнит каждого из них, запечатает в сердце и будет помнить до самой смерти. Акамэ садится рядом с ним плечом к плечу и молчит. Слова не нужны, они оба это знают и просто сидят в тишине. Тацуми чуть всхлипывает и роняет голову на плечо девушки. Сейчас можно поплакать, Акамэ тоже роняет слезу и соприкасается своей головой с его. Вечно сдержанная она позволяет себе слёзы рядом с ним. Её плечи чуть подрагивают, и Тацуми притягивает её к себе, обнимая и утыкаясь носом в плечо товарища. — Ты тоже, — тихо говорит Акамэ. — Ты тоже поплачь. Говорят, становится легче. — Становится, — всхлипывает следом Тацуми. Он прижимается крепче, сильнее стискивая девушку в своих руках, и, наконец, начинает плакать. Акамэ осторожно кладёт ладонь на голову парню и через доли секунды начинает гладить его по волосам. Тацуми сжимает её сильнее, почти до боли, чуть шмыгая носом, и Акамэ немного некстати вспоминает слова Леоне, что та как-то бросила во время попойки. — Тацуми, — она немного отстраняется, глядя в зелёные глаза товарища. — Я понимаю твою боль. Она мягко целует его в лоб, а потом снова обнимает. Тацуми жмётся сильнее, сопит в шею, опаляя горячим дыханием светлую кожу. Руки Акамэ скользят к спине, сжимая ткань жилетки и рубашки. А потом девушка чувствует сухие горячие губы на шее. И вот уже успокаивающие объятия начинают менять окрас. Акамэ ослабляет галстук, а потом и вовсе снимает его, откинув куда-то в сторону. Руки Тацуми блуждают по её спине, и девушка пересаживается на его колени, обвивая одной рукой шею парня. Молча, не сказав ни слова, но они не нужны. Она стискивает его бёдра коленями и невесомо касается губами возле уха. Тацуми чуть отстраняется, и Акамэ, почувствовав его стояк, тянется к поясу брюк. Они почти полностью одеты: лишь галстук покинул своё место, да рубашку Тацуми они выправили, да расстегнули пару пуговиц. Трусики Акамэ чуть сдвигает и сама садится на вставший член. Боль настолько незначительна, что девушка её почти не замечает и начинает медленно двигаться, привыкнув к незнакомым и несколько неприятным ощушениям. Лишь дыхание нарушает тишину, да еле слышно шорох ткани на диване. Тацуми чуть подмахивает бёдрами и цепляется за ткань на спине девушки. Он снова прижимается, утыкаясь носом в основание шеи, касается губами где-то в районе ключицы. Они оба зарываются рукой в волосы друг друга, а второй — притягивают ближе, сжимая ткань. Акамэ почти запрокидывает голову, открывая в беззвучном полустоне рот. Ей становится приятнее, и Тацуми переносит свои руки на её бёдра, ускоряя темп, да прижимая к её бёдрам свои. А потом останавливается и, войдя до конца, кончает. Некоторое время они переводят дыхание и отходят от ощушений, а потом Акамэ соскальзывает с опадающего члена и начинает приводить себя в порядок. Тацуми тоже молча поправляется и обязательно застёгивает ширинку, вспоминая слова Суу. А после они также молча расходятся по своим комнатам. Утром они отправятся к Столице. До завершения революции осталось совсем немного времени.