Фокус с исчезновением

Времена меняются. Уходят эпохи. Рушатся города. Исчезают люди, оставляя после себя лишь добрые традиции. Бедняжка Патти уж полгода как чалилась в колонии-поселении, а дело её жило. Городская тюрьма по-прежнему использовала хороших мальчиков и девочек — маленьких пушистых зверёчков — для перевоспитания плохих. — Так ты знал Феникса Райта, Френки? — смахнув выступивший от усердия пот со лба, Блез сочувственно шмыгнул носом. Невзрачный серый опоссум, растянувшийся перед ним на столе для груминга, приподнял востроносую головенку в попытке понять, с чего вдруг его чудесную шерсть бросили расчесывать. — Я много о нем слышал. Экий был человек. Человечище! Легенда! А потом взял… Глаза защипало, и взгляд помутнел. Блезу даже пришлось снять защитную маску, чтобы слить лишку наполнивших её слез на бетонный пол исправительного блока. — … взял, — повторил он, и лицо его исказила контрастирующая с печальными всхлипами ухмылка, — и исчез. Позади послышался изумленный вскрик: — Алаказомг! — прозвучало на выдохе, не то испуганно, не то восторженно. — Однажды созерцал я фокус, который окончился точно так же! Блез с опоссумом синхронно повернули головы, чтобы посмотреть в глаза гадёнышу, посмевшему прервать увлекательнейший рассказ о драматичном финале головокружительной карьеры. — Вечно вы, молодежь, встреваете без спроса во взрослые разговоры, — осклабился он, смерив насмешливым взглядом обритого под ноль высоченного детину, чесавшего пух с раскормленного белого кролика. — Небось, мните себя умнее всех? Думаете, старичье ничего не смыслит в жизни, типа того? — Вовсе нет, любезный господин, — добродушно расхохотался в ответ тот. Его рука выполнила причудливый пасс, словно он пытался поправить щеткой невидимую шляпу. — Я всего лишь говорю правду, правду и ничего, кроме правды, словно на судьбоносном судебном слушании. Такая откровенность впечатляла. Своей незамутненностью. Блез почувствовал, как в носу защипало от проникновенности момента, а сквозь вентиляционные отверстия на маске пролилось на пол несколько слезинок. — Знаешь, что случается с любителями правды? — поинтересовался он с улыбкой, понимая, что не получит верного ответа — поэтому и дал его сам. — Я, вишь ли, кое-что знаю об этих ваших фокусах с исчезновением. Помню, свидетели порой исчезали прямо из зала ожидания в суде… Повисла напряженная пауза. Блез поджал губы, чтобы подчеркнуть драматизм момента. Опоссум обеспокоенно приподнялся на груминговом столе и с интересом понюхал его приложенную к груди руку в резиновой перчатке. — … Простите, — первым из присутствующих оборвал тишину Блез. — Просто жалко до слез, когда человек, способный пролить свет на истину и предотвратить несправедливый приговор, просто берет и исчезает. Впрочем, по издевательской ухмылке на его лице было ясно — до слёз, но вовсе не жалко. Его загадочный собеседник подпрыгнул от удивления, и на секунду Блезу показалось, что из уха у него полетели конфетти. Переутомление, что ли? Годы берут свое? — Господь милосердный! — всплеснул руками тот. — Однажды на моих глазах известный иллюзионист исчез из зала суда, избегнув наказания! А это было уже интересно. Отложив расческу, Блез шагнул навстречу собеседнику, приготовившись услышать продолжение. Он подобного не припоминал. По-видимому, это случилось уже после того, как Майлз, поганец, упек его за решетку. Выходит, Блеза нет — а люди по-прежнему пропадают? Воистину, исчезают люди — остаются добрые традиции… — Кто же заставил его это сделать? — поинтересовался он, предвкушая возможность позлорадствовать над самопровозглашенными добрячками и бессилием справедливости. Но ответ, к его удивлению, оказался таков: — Никто! — собеседник снова расхохотался, переполошив задремавшего кролика. — Он исчез по доброй воле. Улыбка медленно сошла с лица Блеза. По доброй воле, значит? При нем такой фигни не было! — Чёй-та врешь ты мне, — насупился он, не пытаясь сдержать слез обиды. — Никто на моей памяти по доброй воле не исчезал. — Не вру, и даже не приукрашиваю! — покачал головой тот. — Могу продемонстрировать, как это было. — Будь добр, — кивнул Блез. Схватив со столика голубую пеленку, странный тип накинул её на плечи и театрально взмахнул расческой. — А сейчас, дамы и господа, внимание — смертельный номер! Алаказам! Алакабум! Яркая вспышка на момент ослепила Блеза, а вырвавшиеся из ниоткуда клубы желтого дыма заставили закашляться. Когда же он, утирая выступившие от напряжения слезы, поднял взгляд, то понял, что незнакомец…

***

… его любимую байку прервали громкие аплодисменты. — Отличная история, Блесси! — покатываясь со смеху, резюмировал его старый друг и новый сокамерник Дэймон. Жаль, что Мэнни больше не с ними. Славный был человечек. И что от него осталось? Добрая традиция обновлять отчеты о вскрытии и надевать старомодные галстуки в суд. — Так он просто взял и исчез? — Тип того, — усмехнулся Блез. — И как его не задержали? — Пора бы тебе снять розовые очки, дружище, — покачал головой Блез. — Без нас в этой стране наступил темный век правосудия. — Но закон сохранения энергии упразднить не так просто! А согласно ему, что исчезло — должно где-то появиться. — Может, и появилось, — пожал плечами Блез. — Просто вся прокурорская шушера, и вся детективная рать решила-решила на беглого мага, на беглого мага… Завершить мысль ему не дали — скрипнула дверь общей камеры, и на пороге появился охранник. — Встречайте нового соседа, — сообщил он. — Добровольно сознался в лжесвидетельствовании. — Ты? — удивленно вскинул брови Блез, смерив взглядом того самого высоченного детину, только на семь лет старше и с седыми усами-щетками. — Вот мы и снова встретились, любезный господин, — добродушно поздоровался он. Кролик у него на руках безразлично шевельнул ушами. Дэймон расхохотался и захлопал в ладоши громче прежнего. — Так он существует? — зачем-то уточнил он, угомонившись. — Я-то думал, ты сочинил ту историю, Блесси! — А вот зря, — осадил его Блез. — Но в одном ты не ошибся. Что исчезло — то должно где-то появиться.