В темноте, в кладовке, случайно

Слэш
NC-17
Завершён
269
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
6 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
269 Нравится 8 Отзывы 52 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
Нормально ли, когда, смотря на человека, по твоей коже пробегает полчище мурашек? Когда тебе внезапно становится холодно, в животе что-то странно двигается, будто ты съел на завтрак что-то скользкое и слизкое, что сейчас ползает в твоем желудке, а из головы разлетаются все мысли, кроме одной: Как же всё-таки этот человек прекрасен. А потом, буквально через секунду, тебе становится жарко-жарко, щёки приобретают красноватый румянец, и в голове уже абсолютно точно появляется звенящая пус-то-та. Где-то в груди в сумасшедшем ритме заходится сердце, словно хочет достучаться до твоего мозга и напрямую сообщить ему, что с тобой что-то не так. И на твоем лице появляется широкая бессмысленная улыбка, потому что где-то внутри ты знаешь всё-всё, что с тобой происходит. Но эта улыбка исчезает почти сразу, когда до твоего мозга доходит, что ты стоишь и лыбишься во все 32, как грёбаный идиот. А после ты озираешься вокруг, чтобы удостовериться, что всё нормально и никто не заметил твоего секундного (на самом-то деле нихрена не секундного) замешательства. И ты делаешь вид, что всё просто шикарно, и вообще, ты тут мимокрокодил. Но внутри всё снова обмирает от восторга, потому что ты вспоминаешь его большие глаза, которые ты успел выучить наизусть, чуть угловатые губы, на которых ты залипаешь каждый раз настолько, что в груди начинает уже покалывать от нехватки поцелуев, нос с едва заметной горбинкой, но от этого не перестающий быть идеальным, несколько редких волосинок по бокам лица и над губой, которые он, видимо, не увидел при бритье утром, ну и, конечно же, его тело, от которого ты уже начинаешь возбуждаться в собственных мозгах. Многие скажут, что это ненормально. И, в целом, с этим можно согласиться. Потому что такое поведение многие называют уже некой «одержимостью», которая ни к чему хорошему не приводит абсолютно всегда. Да уж, действительно, когда ты 25/8 думаешь не о том, как закрыть все свои долги о учёбе, например, написать таки доклад, который ты должен ещё с самого начала семестра преподу, который скоро уже съест тебя заживо, а о том, как же прекрасно было бы чувствовать его член в себе, или о том, как хорошо бы отсосать ему, или о том, как здорово будет целоваться с ним до потери дыхания и пульса, или о том, как он будет прижиматься к тебе со спины, согревая в объятьях, или… Ну, вы поняли. Но с другой же стороны, это так классно! Классно то, что ты действительно можешь почувствовать что-то такое, сносящее крышу. Классно то, что ты действительно влюблён до потери сознания в кого-то. Классно то, что его фотка стоит на обоях твоего телефона, поэтому тебя пробирает дикой нежностью и небольшой дрожью от возбуждения каждый раз, когда ты видишь свою заставку. Классно даже, чёрт побери, то, что твои ладони стёрты в мозоли от каждодневного марафона мастурбации. Вам не знакомо это чувство? Когда за твоей спиной будто вырастают крылья, на которых ты хочешь улететь и врезаться в какой-нибудь столб, потому что ну нельзя продолжать так жить. Нельзя каждую ночь снить мокрые сны с его участием, нельзя так реагировать на его тело и взгляды, нельзя хвататься за многострадальные простыни, когда получаешь оргазм от своих же фантазий, нельзя смотреть на него так влюблённо, что даже самая тупая Чхве Мун Су из параллельной группы, которая за свою жизнь ничего кроме учёбы под своим носом не видела, поняла, что ты неровно дышишь к нему. Да какое там неровно! Ты начинаешь по-настоящему задыхаться, когда видишь его в коридоре или во дворе. Нет, не знакомо? А вот Ким Тэхён знает о нём не понаслышке. Потому что грёбаный Чон Чонгук, чьих родителей нужно бы посадить за решетку за рождение второго Иисуса. И пофиг, что Иисус был рождён в пещере девственницей, а явно не в благополучной семейке Чон, имеющей кроме Чонгука ещё одного сына. И ладно, если бы этот самый Чон Чонгук хоть немного обращал внимания на скромного (как все думали, конечно же) Ким Тэхёна, своего одногруппника, помимо обычных привет-привет. Да и вообще, Тэхён абсолютно не уверен, что Чон даже знает, как его зовут. Ну разве непонятно, что Тэхён — самый лучший вариант для простого «поболтать»? Правда, сначала он грохнется в обморок, потом ещё несколько сотен часов не будет верить своему счастью и тому, что это действительно происходит, но это ведь не так важно. Сейчас же Ким грустно шёл домой по стремительно опустевшим коридорам здания универа. Почему грустно? Ну, во-первых, потому что сегодня снова не произошло никакого чуда и Чонгук не обратил на него внимание, не поцеловав у всех на глазах и не объявив, что они встречаются. Ну, а во-вторых, потому что препод по прикладной математике, будь она неладна, начал внезапно на паре докапываться до него с какими-то неизвестными ему словами. Тэ и так даже имени препода не знает, а тут ещё и на такое отвечать! Слава богу, что Чона не было на последней паре, поэтому его позор оказался незамеченным Чоном-о-великим-и-могучим-повелитилем-его-сердечка-Чонгуком. — Ким Тэхён, подождите, пожалуйста, — звучит сзади голос всё того же ненавистного препода. Тэ оборачивается и ждёт, пока он подбежит поближе. — Держите, — и протягивает какую-то щётку, — отнесите это, пожалуйста, в кладовку на этом этаже, она обычно открыта. Уборщица забыла её на подоконнике в аудитории. — Конечно, профессор, — лишь кивнул Тэхён, пытаясь бороться со злостью. Ну почему именно его заставили идти в тупую кладовку, где наверняка воняет всякой химией? Чертыхнувшись так, чтобы никто этого не услышал, Ким таки поплёлся в эту самую кладовую, еле переставляя ноги. Ну нечестно так использовать студентов! Распахнув дверь, Тэхён действительно почувствовал не самый приятный запах, поэтому, скривив свой прекрасный носик (ещё одна причина, за которую в него можно влюбиться, Чон Чонгук!) парень быстро кинул ту самую щётку куда-то внутрь и хотел было идти, но вдруг чьи-то сильные руки ухватили его поперёк талии, потянув на себя. Вместе с передвижением тела Тэхёна закрылась ещё и дверь, откуда после подозрительно послышался звук поворачивания ключа в замочной скважине. Сказать, что Тэ испугался, — вообще ничего не сказать. Он ведь просто хотел пойти домой, сесть за какой-нибудь сериальчик, до этого зайдя в магазин за попкорном или чем-нибудь подобным, а в итоге что? А в итоге он по своей доброте душевной решил помочь занести щётку в кладовку. И напоролся на крупные неприятности. Сердце бухало в груди от страха так, что, возможно, тот человек (или вообще люди), который находился вместе с ним в этой тесной кладовой в полнейшей тьме, должен был отчётливо слышать его сердцебиение. И да, Тэхён уже успел пожалеть не только о том, что согласился помочь, но и о том, что вообще пошёл в универ и родился когда-то давно на свет. — Почему ты так долго? — спрашивает откуда-то сзади настолько знакомый голос, что у Кима волосы встают дыбом и внутри всё обмирает уже не от страха, а от какого-то волнения (?). Тэхён на всякий случай протирает уши, думая, что ему показалось, но парень чертыхается, запинаясь о что-то, и тут уже становится определённо понятно, что Тэхёну нифига не показалось. Тэ молчит, переваривая информацию. Нет, отвечать он точно не собирается. Ведь и так понятно, что ждали тут явно не его, и определённо не ему были адресованы эти слова. Конечно, у Кима начало не на шутку разыгрываться воображение, потому что… ну, когда ты оказался запертым вместе с самим Чон Чонгуком в какой-то кладовке, где пахнет химическими средствами по типу стеклоочистителей, в полнейшей темноте, что хоть глаза выкалывай, и он абсолютно точно не знает, что там стоишь именно ты, ни о чём другом думать как-то не получается. Кроме, конечно же, того, что Чонгук вообще как-то оказался в этом месте и кого-то зачем-то тут ждал. Тем временем Ким чувствует то, как по его телу водят ладонями, видимо, пытаясь найти на ощупь, где он стоит. И вот этого делать не стоило точно. Потому что мало того, что воображение и так подкидывает весьма весёлые картинки возможного развития событий, так ещё и абсолютно точно чувствующийся запах одеколона Чонгука, который и так сводит с ума, а к тому же руки приводят в сумме к тому, что у Кима (конечно же, блять!) встаёт. Руки двигаются всё выше и, нащупав лицо, останавливаются на губах. Тэхён шумно сглатывает и в очередной раз жалеет, что родился на свет. Его мокрые фантазии начинают сбываться одна за другой, и он совершенно точно не знает, что ему делать. Поэтому просто стоит в шоке даже тогда, когда к губам явно прислоняются чужие буквально на секунду. При этом не совсем удачно, потому что Чонгук попал в уголок губ. Но кого это, блять, волнует?! И сказать, что Тэхён хочет умереть прямо сейчас и прямо здесь, в тесной кладовке в руках своего возлюбленного и с выпирающим до боли стояком в штанах, — ничего не сказать. У Тэ настолько сильно разрывается сердце в груди, что, кажется, оно сейчас взорвётся, а вместе с ним и вся планета, потому что нельзя так жить. Нельзя, чтобы Чон касался его, нельзя, чтобы он его целовал, нельзя, чтобы Чонгук делал хоть что-то странное в отношении Тэхёна. Потому что тот просто нафиг взорвётся. И он уже на грани. Ким даже не успевает позагоняться на тему того, что Чонгук тут, вообще-то, кого-то ждал, и он, вообще-то, собирался этого кого-то поцеловать в тесной тёмной кладовке на 3 этаже университета, как ручку двери внезапно дёргают. Оба парня замирают, а Тэ так и вообще пытается даже не дышать. Дверь ещё несколько раз дёргают, а потом за ней раздаётся приторный тонкий голосок какого-то парня с параллели: — Чонгуки~, ты здесь, малыш? Чонгук, кажется, замирает ещё больше. Тэ ждёт, что сейчас его оттолкнут, уставившись, пусть этого и не будет видно в темноте, удивлённо-милым взглядом на него, резко откроют дверь этому парню, а после начнётся скандал. Потому что ну как же иначе. Но ничего из этого не происходит. Чон просто инстинктивно прижимает парня к себе и застывает в одной позе, даже не дыша. За дверью слышится тихий мат, а после приглушённые дверью звуки уходящего человека. — Ты кто? — наконец отмирает Чон, чуть отталкивая от себя тело. В его голосе слышится неприкрытый испуг и страх (?). — Я Ким Тэхён, твой одногруппник. Препод попросил меня отнести в кладовку щётку, Чон Чонгук, — Тэ не видит никакого иного решения, как представиться. — Блять… — сдавленно доносится от парня. — Ага. Если ты не против, то я бы пошёл домой. — Я бы тоже, на самом-то деле, — виновато произносит парень и, судя по звукам, садится на пол, — но я, кажется, куда-то ключ обронил. — Зашибись! — громко восклицает Тэхён, за что ему сразу же закрывают рот рукой. — Тише, вдруг кто услышит, — поясняет Чонгук. А Тэ улетает в другую вселенную, потому что чувствовать чуть шершавые пальцы на своих губах так восхитительно, так правильно, что хочется делать это вечно. И Тэхён слегка приоткрывает рот и лижет палец, пробуя кожу Чона на вкус. Парень замирает на месте уже второй раз за день, а Ким просто лижет его пальцы, всё ещё не отдавая себе отчёта в том, что делает. Тянет своей рукой, направляя пальцы в рот. Обхватывает сразу три и начинает посасывать их. Если бы Тэ увидел бы себя сейчас со стороны, он бы точно пошёл и со своей силы приложился о стену головой. Авось, может, что-то щёлкнет обратно, и к нему вернётся нормальное мышление. Вероятность этого, конечно, мизерно мала, но попробовать стоит. Во всяком случае, в больницу он бы попал, а уж в больнице вряд ли окажутся всякие Чонгуки, портящие его психику. Кстати, о Чоне. Он всё ещё сидит неподвижно, лишь пододвигая руку ближе, чтобы Тэ было удобнее. А последний сосёт пальцы всё более виртуозно, наслаждаясь запахом Чона. До Тэхёна доходит, что он делает, только тогда, когда Чонгук поднимается на ноги и хватается свободной рукой за талию хёна. — Прости пожалуйста, я не знаю, что на меня нашло, — поспешно начинает оправдываться он, достав руку парня из своего рта. Он нещадно краснеет, и, будь они не в темноте, Чонгук наверняка заметил бы это. — Как я всегда говорю, — раздаётся прямо над ухом до невозможности хриплый голос, от которого Тэ краснеет ещё сильнее и его выпирающее достоинство немного покачивается, — раз начал, заканчивай. У Тэхёна внутри всё просто взрывается, и почему-то хочется плакать. Наверное, от счастья. Лицо его краснеет так, что Чонгук, наверное, прекрасно видит этот цвет даже через темноту. Как-то странно ведь, если кромешный чёрный вдруг стал с оттенком красного. И Тэ всё ещё не знает, что ему делать. Варианта всего лишь два: либо поддаться искушению и томному голосу главного актёра его мокрых фантазий, либо сказать, что он не знает, что вообще происходит и не хочет продолжать (а лучше даже и расплакаться для правдоподобности), заставляя Чона сесть на пол и на ощупь искать ключ вместе с ним. А после безбожно краснеть каждый раз, когда приходишь мимо него. Знатоки, внимание, вопрос! Что же выберет Тэхён? Да тут ни к знатокам, ни к гадалке не ходи. Потому что Ким резко прижимается к Чонгуку, вроде бы что-то снося по пути (ибо нефиг делать кладовки такими тесными). Тэ льнётся к нему всё ближе и ближе, в конце концов наконец обнимая его поперёк обожекакойжеонвеликолепныйааа торса и сразу же кусая за шею. Гук стонет от неожиданности, и Тэхён, конечно, подозревал, что его стоны будут просто шикарными, но чтобы уж так будоражить кровь и уносить в другую галактику, к этому он явно не был готов. И Тэхён, кажется, уносится в эту самую галактику, потому что он поднимается всё выше и выше по шее и наконец находит эти шикарные угловатые губы, которые сразу целует так крышесносно, что даже у Чонгука подкашиваются ноги. Откуда в нём столько смелости и пошлости, он не в состоянии понять в этот момент. В этот момент он лишь в состоянии прижиматься ближе к желанному телу, целовать его губы и руками шарить чуть ниже талии, крепко хватаясь за задницу. Всегда мечтал это сделать. — Воу, — оторвавшись от поцелуя и о ч е н ь тяжело дыша, произнёс Чонгук, — ты целуешься намного лучше, чем Хо. Это комплимент, если что. — Дурацкие у тебя комплименты! — обижается Тэхён. Ну потому что не надо сравнивать его с какими-то пидорами! — Хэй, не обижайся, — Гук обхватывает его лицо руками. — Я просто хотел попробовать дать ему шанс. Но вместо его нашёл тебя, что намного лучше. — Тэхён счастливо улыбается. Руки Гука ползут всё ниже и ниже и, когда он наконец нащупывает кое-что очень интересно выпирающее, присвистывает: — Так не терпится? — Если ты не заткнёшься и не продолжишь это всё, то я сам нагну тебя здесь! — Боюсь-боюсь, — смеётся так искренне, что Тэ начинает улыбаться и сам целует Гука куда-то в щёку. Первый стон вырывается из груди тогда, когда рука Чона отодвигает резинку боксёров и накрывает чувствительную головку рукой. Тэ резко хватается руками за плечи и запрокидывает голову, полностью подчиняясь режиму «удовольствие», пульсирующему у него где-то под грудью. Конечно, Гук не может видеть, как парень запрокинул голову, но, видимо, чувствует это каким-то образом, поэтому присасывается к шее, явно оставляя засосы. Тэхёна после убьют за это, а после он убьёт и сам себя, и Чона заодно, но сейчас ему просто плевать. Он кайфует, чувствуя, как те самые шершавые и всё ещё немного мокрые пальцы невероятно нежно оглаживают головку, после спускаясь ниже к основанию. Хён понимает, что бездействует, поэтому одну руку запускает в, о господи, прекрасные и очень мягкие на ощупь волосы (перед этим, конечно же, случайно тыкнув пальцем в чужой-родной глаз), а вторую запускает в ответном жесте в боксёры Гука, отчего тот снова крышесносно стонет и, найдя губы другого, присасывается к ним с такой благодарностью, что Тэхёна буквально трясёт. Обоим хочется грубо потрахаться в этой самой кладовке, чтобы долго и до звёзд перед глазами, неба в алмазах и прочего-прочего, но при этом оба понимают, что во-первых, их просто не хватит так надолго, потому что оба и так на пределе, во-вторых, в темноте просто не попадёшь туда, куда нужно, а в-третьих, что никакой смазки или прочего, что можно применить вместо неё, в кладовке не найдёшь (даже если оно там и есть). Поэтому они довольствуется обычной быстрой дрочкой, но зато с такой отдачей, что крышу сносит. Дрочить неудобно, не так, как себе, рука затекает и пальцы сводит небольшой судорогой, но обоим всё равно, как там мозолят, главное, что трогают. Гук такой податливый в руках Тэхёна, что тот только от осознания этого долго и протяжно кончает, выкрикивая «Чонгууккииииии~» куда-то последнему в ключицы. Спустя пару минут срывается и Гук, кусая Тэ за шею так сильно, что явно останется небольшой рубец от зубов. Но Тэхёну нравится. Тэхёну нравится, как его рука всё ещё продолжает находиться в штанах другого, нравится, как у него самого в трусах не всё ему принадлежит, нравится, как Гук доверчиво жмётся к нему, нежно целуя, нравится всё, в том числе и то, что его рука вся в липкой белой (в темноте не видно, но она должна быть такой) субстанции, которая уже начала засыхать и неприятно стягивать кожу. Чонгук внезапно расслабленно после оргазма смеётся, и, не кончи Тэхён только что, он бы точно возбудился от этого смеха. Но он просто спрашивает: — Чего ржёшь? — голос хриплый и немного странный. — Да так, — успокаивается парень и, откашлявшись, продолжает: — Это всё, конечно же, хорошо, но ключ мы так и не нашли. Тэхён начинает смеяться вместе с ним.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.