Без причины

14:38

От кого: Герасименко

Кому: Вы

<[Давай встретимся.]       Сережа втыкает в телефон мучительных две минуты, рассматривая подсвеченный белым экран, на котором открыто новое входящее сообщение от Руслана.       Входящее сообщение. От Руслана. Средь бела дня. В котором он просит. Нет, не просит, а сухо ставит перед фактом. Им нужно увидеться. Зачем?       Сережа ждет еще минуту и ничего не происходит. Наверное, Руслан тоже ждет и это сейчас так глупо со стороны, если честно. Сережа царапает истерзанный уголок корпуса телефона, колеблясь еще долю секунды, терпеливо ждет. Ни-че-го.       Пальцы сами собой быстро набирают текст.

14:43

От кого: Вы

Кому: Герасименко

[И?]>       Телефон издает резкий звук пришедшего уведомления, от чего Сережа едва не роняет его из рук. На экране высвечивается какой-то адрес.       «Нахер надо», — думает Сережа, завязывая шнурки на кроссовках и накидывая на плечи осеннюю куртку. «Я же не должен куда-то переться по первому требованию», — по пути к метро продолжает размышлять он. «Ну конечно, не должен. Еще чего».       Адрес, который скинул Руслан, оказывается какой-то заурядной кофейней, явно не нашедшей востребованности на мировом рынке. Повесив куртку на крючок, Сережа жмется некоторое время в углу, бегло изучая помещение, и не найдя среди посетителей знакомую светло-русую макушку, идет за первый попавшийся столик на две персоны у окошка.       Все это так странно. Руслан обычно никогда не опаздывает, наоборот, даже приходит раньше, а потом долго еще ворчит о непунктуальности окружающих.       Сережа заказывает ему американо без сахара, ничего другого господин режиссер попросту не пьет, сколько раз желающие угостить его прокалывались на этом моменте. Сережа запомнил это сразу, посчитав такую мелочь важной.       Он в принципе считает важным все, что в той или иной степени касается Руслана. Порой он сам себе удивляется, зачем ему вообще все это сдалось? Важно то, что из всех сортов кофе режиссер пьет только американо без сахара, важно то, что по выходным он все равно встает в 7 утра, важно то, что он любит дождливую погоду, никогда не был в Эрмитаже, а в школьные годы мать не разрешала ему завести собаку. Сережа все это помнит, только понять не может, почему.       Руслан приходит минут через десять. На нем обычные джинсы, любимая синяя футболка и кожанка поверх, которую он так же вешает на крючок. Сережа подпирает подбородок двумя руками и наблюдает за тем, как он идет к столику.       Руслан почему-то не здоровается, молча садится напротив, зачесывает пятерней золотистые пряди волос назад. — Я слушаю, — Сережа тоже не здоровается, сразу дает понять, что он весь во внимании. За столько лет дружбы он успел понять, что режиссеру глупых вопросов лучше не задавать — его это бесит. — Спасибо за кофе, Сереж, — кивает ему Руслан, когда перед ним ставят чашечку ароматного американо. Тот молча кивает, потому что знает: надо ждать.       У Смолина взгляд тяжелый, сканирующий, изучающий и подмечающий каждую мелочь. Руслан торопливо делает маленький глоток, обжигает кончик языка, беззвучно шипит себе под нос и крепче смыкает пальцы вокруг чашки. Сережа все видит, так и хочется спросить: «Куда ты вечно спешишь?», — но он лишь поджимает губы и сверлит режиссера внимательным взглядом. Он по-прежнему здесь, терпеливо ждет, пока Руслан выключит свой эгоизм и снизойдет для разговора. — Я просто хотел тебя увидеть, — наконец, спустя целую вечность, произносит он. — Круто, — сухо отвечает Сережа, а сам думает, что ничего крутого в этом нет. — У тебя творческий кризис? — Ха-ха, Смолин, — фыркает Руслан и ставит чашку на столик. Как объяснить человеку желание встретиться, если тот не понимает? — Ты черствый. — Конечно, черствый, — согласно кивает Сережа, — без вопросов приехал, кофе тебе твой любимый купил, твоим ментальным здоровьем интересуюсь. Что ж я за человек такой?       Руслан поджимает губы, презрительно щурится, в его глазах читается «Заткнись, я понял». — Все тебе объяснять надо. — Потрудись. — Я что, не могу просто так, без причины, захотеть встретиться с другом?       Сережа закатывает глаза, усмехается. — Зная тебя — нет. — Бесишь. — Да уж, понятное дело. Только вот, что это все значит — пока не ясно.       Герасименко опять молчит. Ему нечего сказать. Причина на самом деле есть, просто он боится принять эту истину и открыть ее Сереже. Неправильно все это, от того и страшно. Руслан ловит себя на предательской мысли, что пока он сюда ехал, уверенности в нем было чуть больше, чем нисколько.       Сережа упрямо заглядывает ему в глаза с мелькнувшим беспокойством, мол, ну же, приятель, я начинаю переживать, а Руслан теряется еще больше. Наконец, он тяжело вздыхает и выдает: — Да я так… На днях в Украину уезжаю на несколько дней. — Ну, здорово, — Смолин отпивает из своей чашки уже остывший, мерзкий холодный чай. — Хотел увидеться. — Почему именно со мной?       «Потому что, я бы хотел видеть тебя каждое утро и не через экран телефона, а рядом. Потому что, ты, дурак, не последний в моей жизни человек. Потому что, в твоей улыбке и дурацких шутках есть смысл. Потому что, я тебя… ненавижу…», — Руслан знает, что никогда в жизни ему не хватит смелости так сказать, поэтому он лишь печально улыбается, с неожиданной нежностью смотрит на Сережу. — Потому что, ты мой лучший друг.