Последний рыцарь

Гет
PG-13
Завершён
7
автор
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
7 Нравится 4 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Личными слугами юных аристократов обычно становились мальчики их возраста. Или серьезные, строгие мужчины. Но девушки — никогда. Во избежание эксцессов. Когда маленький Элиот впервые увидел рядом с Винсентом Эхо, он еще не знал такого мудреного слова. Но даже тогда понимал, что девочки и мальчики всегда играют отдельно. Девочки — другие. Особенные. Таинственные. Они обитают в высоких башнях, куда смогут добраться лишь самые храбрые рыцари. А Эхо не жила в башне. Она следовала по пятам за своим господином. Элиота удивляло, как отец спокойно позволил Винсенту нарушить все негласные правила и сделать личным слугой девушку. Когда сам Элиот выбрал в слуги Лео, все семейство Найтреев (не считая все того же Винсента) пришло в ужас. А ведь присутствие Лео было не таким вопиющим нарушением приличий, как присутствие Эхо. Элиот, страшно признаться, одно время даже подозревал, что Эхо — юноша. Просто вот такой женственный, худощавый и низкорослый. Она ведь даже говорила о себе в третьем лице, еще больше запутывая дело. Загадку разрешил один случай, о котором Элиот потом старался не вспоминать. В тот день он хотел что-то обсудить с Винсентом. Кажется, одолжить его конспекты со времен обучения в Латвидже. На его вежливый стук из-за двери комнаты донеслось едва слышное: «Войдите!». Элиот вошел… и замер на пороге. Эхо лежала на софе, расслабленно откинув голову на спинку. Мокрые (от чего от воды или?..) прядки волос прилипли к ее лбу. Из-под полуопущенных белоснежных ресниц томно поблескивали сапфировые глаза. Красная накидка, прикрывавшая ее хрупкую фигурку, чуть сползла, обнажая покатые плечи, острые ключицы. И маленькие холмики грудей. Да. Эхо несомненно была девушкой. — Элли, что же ты застыл, точно жена Лотта? Проходи, — проворковали откуда-то сбоку. Элиот подскочил как ужаленный. Только теперь он заметил стоящего у окна Винсента. В помятой рубашке, растрепанный, он выглядел так, будто недавно проснулся. — У тебя ко мне какое-то дело? Говори, не стесняйся. — Тон, каким Винсент произнес последнее слово, и лукавый блеск в глазах окончательно смутили Элиота. — Я… — Голос сорвался, он прокашлялся и продолжил. — Я зайду попозже. Прошу прощения. И пулей вылетел за дверь. Элиота трясло. Лицо горело. Он чувствовал себя так, будто стал свидетелем чего-то постыдного. Хотя почему «будто»? Именно стал. Элиоту было уже пятнадцать, и он прекрасно понимал, чем Винсент и Эхо занимались до его прихода. Эксцессы. Те самые. Элиот растерялся. Редкий случай: он не знал, что делать. Первым порывом было рассказать обо всем отцу. Элиот даже поднялся на третий этаж, но у двери кабинета все же остановился. От одной только мысли, что он скажет отцу об увиденном… будет говорить о таких срамных вещах!.. лицо снова горело и хотелось убежать подальше. К тому же, Элиот сильно сомневался, что отец что-либо предпримет. Он всегда сквозь пальцы смотрел на проделки Винсента, и позволял ему то, что не позволил бы родным сыновьям. Элиот потоптался у двери кабинета отца, так ни на что не решился и ушел. Вечером он уехал в Латвидж, до следующего визита домой оставался целый месяц. Время охладило Элиота. Порывистый и горячий, он был из тех людей, которые привыкли действовать сразу, а если такой возможности не предоставлялось, он быстро терял запал. Вот и сейчас, получив время на трезвые размышления, Элиот решил не вмешиваться в дела Винсента. В конце концов, Эхо выглядела вполне довольной. Наверняка, она любит Винсента. Элиот тут же вообразил себе запретный роман между служанкой и господином, тайные встречи и бесконечная печаль от невозможности быть вместе. Какое право он имеет разрушать их счастье? Никакого. Элиот приказал себе больше не думать об Эхо, но когда через месяц вернулся домой, почти сразу же столкнулся с ней на лестнице. — Добрый день, господин Элиот, — бесцветным голосом произнесла Эхо. Она была привычной, знакомой Эхо. Холодной и спокойной, как вода в ручье. Она настолько прозрачна, что через нее видно самые мелкие камешки на дне. Но самой воды не видно. Также и Эхо — незаметная и безликая. Не осталось и следа ореола разврата, который окутывал ее тогда в комнате Винсента. Да, все в Эхо было привычным и обыденным. Кроме алой царапины на щеке. Корочка запекшейся крови ярко выделялась на фоне алебастрово-белой кожи. Эхо попыталась прошмыгнуть мимо Элиота, но он цепко ухватил ее за локоть, рывком развернул к себе. — Это что такое? — рявкнул он обвиняюще, будто царапина на щеке Эхо оскорбляла лично его, Элиота Найтрея. — Ничего, — монотонно ответила Эхо. — Что значит «ничего»?! Откуда у тебя эта царапина? Элиот все больше злился, его всегда бесило, когда другие люди пренебрегали собой. — Я порезалась, когда подрезала цветы, — флегматично сообщила Эхо. Элиот недоверчиво уставился на нее. Подрезая цветы? Что же она этими ножницами себе в лицо тыкала? Ножницы. Перед мысленным взором Элиота вдруг ясно, словно нарисованная масляными красками, встала картина из детства. Плюшевый заяц с распоротым брюшком, из которого торчит вата. Винсент с горящими каким-то диким огнем глазами. И хищно сверкающие ножницы в его руке. Маленький Элиот увидел, как старший брат режет игрушки, жутко испугался и расплакался. Ему было жаль плюшевых кроликов, медведей и собачек. Они казались живыми, от мысли, что им больно Элиот ревел еще сильнее. Винсент насилу его успокоил и подарил последнего уцелевшего медведя, пообещав больше никогда-никогда не обижать игрушки. Неужели теперь он заменил плюшевые игрушки на живые? — Это сделала Винсент? — требовательно спросил Элиот. Он тешил себя надеждой, что ошибается. Просто детские воспоминания вызвали глупые подозрения. В самом деле, как может Винсент издеваться над своей служанкой? Да не просто служанкой, а возлюбленной?! Но в глубине души Элиот знал, что все понял верно. И молчание Эхо подтвердило его догадку. Если бы Эхо быстро ответила, что порезалась сама, если бы уверенно рассказала, как случайно наткнулась в саду на колючую ветку. Если бы она заговорила, Элиот, наверное, бы ей поверил. Но Эхо молча смотрела куда-то сквозь Элиота, и тишина стала для него лучшим ответом. — Почему ты терпишь подобное?! — взревел Элиот. Он бы вне себя от ярости: прямо в доме его семьи происходит такое! Элиот злился на жестокого Винсента, на безучастную Эхо. Да на весь мир, где так много несправедливости. — Если ты боишься Винсента, то не волнуйся, я тебя защищу. — Элиот положил руки Эхо на плечи. — Мы сейчас же пойдем к отцу и… — Куда это ты собрался вести мою служанку, братик? — раздался мягкий голос с верхней площадки лестницы. Оттуда, ступая с грацией дикой кошки, спускался Винсент. Элиот прожег его взглядом. — Я собираюсь рассказать отцу, что ты издеваешься над Эхо. Винсент выгнул бровь, но в этом простом движении было столько брезгливого удивления, что Элиот почувствовал себя дураком. Хотя ведь он был прав! — Издеваюсь над Эхо? Я? — Винсент говорил с видом оскорбленной невинности. Слишком театрально, чтобы поверить ему. — Эхо, детка, я над тобой издеваюсь? Эхо все это время стояла так тихо, что Элиот вынужден был со стыдом признать, что успел забыть о ней. Теперь, когда Винсент обратился к Эхо, она вздрогнула, на миг на ее лице появилось странное выражение, но затем она будто бы снова надела непроницаемую фарфоровую маску. — Нет, господин Винсент, — механически произнесла она. — Вы очень добры ко мне. — А как же царапина! — выпалил Элиот. — Я сама порезалась, — все также монотонно пробубнила Эхо. Спустившийся Винсент встал рядом с ней, жестом собственника обнял за плечи и сверху вниз взглянул на Элиота. — Братец, у тебя такое богатое воображение. Боюсь чтение рыцарских романов на тебя дурно повлияло, стремишься спасать принцессу, которая вовсе не нуждается в твоей помощи… Да и принцессой не является. Последнюю фразу он произнес уничижительным тоном, явно целя в Эхо. Но та оставалась спокойной, зато Элиот был готов взорваться, как пороховая бомба. Насмешливо улыбаясь, Винсент прошествовал мимо, уводя с собой Эхо. Элиот долго смотрел ему вслед, и если бы взгляд имел силу, то прожег бы Винсента насквозь. Выплеснув злость в ударе кулаком о стену, Элиот поднялся к себе в комнату. Там он нашел Лео, как всегда занятого чтением. Его умиротворенный вид немного успокоил Элиота, и он выложил другу все, что случилось. Лео, в отличие от Элиота, не спешил негодовать, в невозмутимости он мог посоревноваться с Эхо. — Если бы ей не нравилось служить у Винсента, она могла бы уволиться. Времена, когда слуги принадлежали своим хозяевам, точно вещи, давно прошли, — произнес Лео тем особым рассудительным тоном, которым он всегда ставил Элиота на место и заставлял задуматься о своих опрометчивых действиях. Но на сей раз Элиот не спешил соглашаться. — А если ей некуда пойти? — возразил он. — Вдруг у нее куча бедных родственников, больная мать и голодные братья-сестры. Винсент пользуется ее безвыходным положением! Лео присвистнул. — Ну у тебя и фантазия! Тебе впору писать продолжение «Святого рыцаря». — Люди часто так говорят «не надо вмешиваться», «не наше дело», «они сами решают свою судьбу». Но знаешь, мне кажется все это лишь отговорки, чтобы спрятать собственное малодушие и слабость. Конечно, всегда проще пройти мимо и сказать «Не наше дело», чем подойти и вмешаться. — И что же ты будешь делать? — скептически осведомился Лео. — Жаловаться отцу? Элиот скривился. Он прекрасно понимал: отцу наплевать, что Винсент делает со своей служанкой, пусть хоть насилует ее, главное, чтобы это не всплыло наружу и не навредило репутации семьи. К тому же, Элиот не понимал, что думает о происходящем сама Эхо. Он невольно покраснел, вспомнив, как застал ее полуобнаженной в комнате Винсента. Тогда она выглядела довольной. Может быть, она его действительно любит и прощает вспышки жестокости? Кто знает, что скрывается за непроницаемым выражением ее лица. А ведь в тот раз в комнате она была совсем другой. Будто два разных человека. — Я попробую с ней пообщаться и понять, как ей можно помочь, — наконец, произнес Элиот. Лео поднял глаза от книги, в которую успел углубиться, пока Элиот раздумывал. — Здравая мысль, — с добродушной иронией заметил он. Элиот надулся было, но затем махнул рукой. Сам понимал, что погорячился. На следующий день Элиот нашел Эхо в саду. Она сидела в увитой виноградом беседке и, казалось, ничего не делала. Просто смотрела в одну точку. Элиот читал в книгах путешественников, что на востоке такое называется «медитация» и используется для очищения разума. Но он сомневался, что Эхо знакома с учениями восточных мудрецов. — Привет! — нарочито громко произнес Элиот. Но даже несмотря на это, Эхо не сразу обратила на него внимание. Медленно повернула голову, взглянула равнодушно. Вот как ей всегда удается так хорошо скрывать эмоции? Элиот бы не отказался взять пару уроков. — Здравствуйте, господин Элиот. Он замялся, не зная, как начать разговор. Эхо помогать не собиралась, просто таращилась на Элиота. Он впервые заметил, что у нее красивые глаза, васильковые, яркие, такой чистый цвет не часто встречается. — Я хотел извиниться, — неловко начал Элиот, — за то, что так раскричался вчера. Просто, я волновался за тебя… Он замолчал, не зная, что еще сказать. — С Эхо все в порядке, — последовал спокойный ответ. — Вам не нужно волноваться. — Но если все-таки тебе понадобится помощь, можешь смело обращаться ко мне. — Элиот прижал руку к груди. — Я тебя защищу. — Почему? Вопрос поставил Элиота в тупик. — В смысле? — Почему вы хотите защитить Эхо? Она не достойна этого. И все то же равнодушное лицо. Говорить подобное о себе с таким наплевательским выражением! Элиот просто бесился от подобного пренебрежения любого к самому себе. — Каждый человек достоин того, чтобы его защищали! И уж тем более девушка! Настоящий мужчина всегда должен приходить на помощь попавшей в беду женщине! Как рыцарь Эдвин… Элиот замолчал, поняв, что опять начинает кричать. Но его речь, похоже, заинтересовала Эхо. Склонив голову к плечу, точно птичка, она спросила с тенью любопытства: — Рыцарь Эдвин? — Это мой любимый герой, — немного смущенно пояснил Элиот. Он сам не заметил, как начал рассказывать о рыцарских романах, живописать приключения и подвиги. Эхо оказалась прекрасной слушательницей: внимательной, тихой. Но по тому, как она задавала редкие вопросы, можно было понять, что ей действительно интересно то, что рассказывает Элиот. — Что-то я совсем заболтался, — спохватился он, пересказав Эхо чуть ли не всю серию про рыцаря Эдвина. — Тебе самой-то какие книги нравятся? Наверное, что-нибудь про любовь? Эхо посмотрела на него с недоумением, затем забавным жестом прижала палец к губам и на минуту задумалась. — Эхо никогда не читала книг. — Совсем? — Элиот был поражен. Даже люди, не любившие литературы, читали все же пару-тройку книг. Да хотя бы сказки в детстве! — Совсем, — подтвердила Эхо. — Это срочно надо исправить! Пойдем в библиотеку, выберем тебе книги. Эх, жаль, я уже все рассказал тебе про Эдвина, тебе теперь не интересно будет о нем читать. Ну, найдем что-нибудь другое… у Лео совета спросим, он у нас книжный червь. Элиот потащил Эхо в библиотеку. Она не сопротивлялась, но и энтузиазма особого не проявляла. Все же Элиоту показалось, что постепенно, пока они перебирали книги, в ее глазах начало появляться какое-то выражение. С этого дня Элиот старался в каждый свой приезд домой увидеться с Эхо. Он обсуждал с ней прочитанные книги, водил на прогулки по городу, играл для нее на пианино. Часто к ним присоединялся Лео, хотя и честно сказал Элиоту, что считает его затею глупой благотворительностью. Казалось, Эхо потихоньку оттаивала и училась проявлять чувства. Она стала иногда улыбаться, пару раз даже тихонько хихикала над тем, как Лео подтрунивал над Элиотом. Пусть пока и робко, но она начинала жить. У нее появилось свое мнение в выборе книг, еды и даже одежды (Элиот купил для нее несколько новых платьев). Вот только узнать, какие же отношения ее связывают с Винсентом, не получалось. Элиот не был мастером тонких расспросов, а на все вопросы, заданные в лоб, Эхо реагировала глухим молчанием. Но Элиот надеялся, что Эхо постепенно раскроется, перестанет относиться к себе, как к вещи, уйдет от Винсента и… Все рухнуло в один день. Шел проливной дождь. Почему-то в такие моменты всегда идет дождь. Интересно, приносит ли он беду или является лишь ее следствием? Элиот уже лежал в кровати, читая перед сном книгу, когда услышал наверху неясный шум. Как будто шлепали рукой по чему-то мягкому. Затем раздался громкий треск. Элиот вздрогнул, поняв, что звуки доносятся из комнаты Винсента. Вскочив с кровати, Элиот поспешно накинул халат и выглянул в коридор. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как по ступеням быстро сбегает белая фигурка. Эхо напоминала призрака: тонкая, бесшумная, кажущаяся почти прозрачной. Элиот застыл на несколько мгновений, пытаясь понять, не привиделось ли ему, а затем побежал следом. На улице лило как из ведра, тугие струи дождя хлестали в лицо, вынуждая опускать голову и закрыть глаза рукой. Неудивительно, что Элиот сразу же потерял хрупкую фигурку Эхо из виду. Но он догадывался, куда она побежала. В свою любимую беседку в глубине сада. Элиот поспешил туда, шлепая по лужам и поднимая фонтанчики грязи. Промокшая одежда липла к телу, Элиота начало знобить, но он продолжал идти. В темноте чуть не заблудился, и только чудом набрел на беседку, споткнувшись о ее порог. — Эхо, ты тут? — позвал Элиот. Ответом была тишина, однако он увидел в полумраке еще более темную тень. Шагнув к ней, Элиот протянул руку. — Что случилось? Молчание. Элиот положил ладонь на плечо Эхо, ощутив, что она мелко дрожит. — Ты так простудишься. Пошли домой. Он потянул, но Эхо словно приросла к месту. — Если ты боишься Винсента, то не волнуйся, я же говорил, что смогу тебя защитить, — принялся увещевать Элиот. — Он ведь опять поднял на тебя руку, да? — Нет, — последовал быстрый ответ. Возможно, Элиот бы и поверил Эхо, но в этот момент сверкнула молния. Разбитые в кровь губы. Глубокая царапина на щеке. Глаз, начинающий заплывать синяком. Элиот невольно отшатнулся от Эхо, ярость захлестнула его с головой, точно волна прибоя. — Как это, «нет»! Да он же тебя изуродовал! — Эхо упала. — Она говорила неразборчиво из-за разбитых губ, но Элиот ее прекрасно понял. Все та же песня. — Ага, упала так необычно, что подбила глаз и расцарапала щеку. Это надо умудриться! Я знаю, это сделал Винсент. Почему ты его покрываешь? Почему позволяешь издеваться над собой? Ты так сильно его любишь, что готова все терпеть? Элиота била дрожь, но в то же время ему было жарко, внутри будто плескался огонь. Хотелось рвать и метать. Но Эхо ответила ему холодным молчанием. Родниковая вода. Прозрачная настолько, что ее не видно. И ледяная. Равнодушие Эхо, ее безразличие к собственной судьбе довело Элиота до белого каления. — Ответь что-нибудь! Он запахнулся, она сжалась, втянула голову в плечи, приготовляясь к удару. Не пытаясь убежать. Не пытаясь сопротивляться. Покорно. Рука застыла, ладонь, секунду назад готовая отвесить пощечину, мелко задрожала. Никогда в жизни Элиот не чувствовал себя так погано. Он собирался ударить… ударить девушку. Даму. Как Винсент. Тоже мне, рыцарь. Рука безвольно упала. Элиота окатило презрение к себе. Он не знал, сколько простоял, глядя на Эхо, и пытаясь привести чувства в порядок. — Пошли, — наконец, глухо сказал он. — Твои раны нужно обработать. На этот раз Эхо позволила увести себя в дом. На лестнице они с Элиотом столкнулись с Лео, которого тоже разбудил шум. Вместе парни отвели Эхо в комнату Элиота, Лео принес медицинский ящичек и, смочив в воде вату, принялся стирать кровь с лица Эхо. Элиот и хотел бы ему помочь, но не мог заставить себя. Ему казалось, что он не имеет больше права прикасаться к Эхо. Лео ни о чем не спрашивал, возможно, догадался, или просто проявлял тактичность. Пока он обрабатывал раны Эхо, никто не произнес ни слова. Когда все было готово, Эхо поблагодарила Лео молчаливым поклоном и вышла из комнаты. На Элиота она не взглянула. — Это ее Винсент так. — Лео не спрашивал, а утверждал, но Элиот все же кивнул. — Не стоит тебе лезть в их отношения, — продолжал Лео усталым голосом. — Как я говорил, раз она не увольняется, значит, ее все устраивает. Я читал кое-что в книгах про эротические игры с нанесением телесных повреждений. Возможно, они такое практикуют. Элиот опустил голову. Сил возражать не было. На следующее утро Элиот столкнулся с Эхо в коридоре. Она прошла мимо и как ни в чем не бывало произнесла свое обычное механическое: — Здравствуйте, господин Элиот. Он долго смотрел ей вслед, и вдруг ощутил, как на плечо опустилась ладонь, мягкая, будто кошачья лапа. — Нравится? — прошелестел над ухом вкрадчивый шепот. — Такая покорная, скромная Эхо. С ней можно делать, что угодно… Могу одолжить. Мне не жалко… Элиот резко сбросил руку с плеча, обернулся, прожигая Винсента яростным взглядом. — Ты на что намекаешь?! Она не вещь, чтобы ее одалживать! И уж тем более для… для… Он задохнулся, заливаясь краской гнева и стыда. Но злился он не только на Винсента. Гадко. Низко. Но всего на краткий миг, на одну малюсенькую секунду слова Винсента нарисовали в сознании Элиота картину. Особую картину. — Если бы ты не был моим братом, я вызвал тебя на дуэль за такое оскорбление, — прорычал Элиот, сжимая кулаки. Винсент вдруг звонко расхохотался и растрепал Элиоту волосы, хотят тот пытался увернуться от показавшимися вдруг липкими ладоней брата. — Вот это мне в тебе и нравится, Элли. Твоя горячность в защите других такая милая. Продолжая смеяться, Винсент ушел. Элиот вдруг осознал, что никакое не благородство заставляет его пытаться помочь Эхо. Похоже, она действительно ему нравится… как девушка. Но ведь это неправильно! Получается, что он защищает Прекрасную Даму, надеясь получить от нее что-то взамен. Рыцари так не поступают. Элиот мучился этими размышлениями на пути в Латвидж. А через несколько дней водоворот событий закрутил его и понес, не оставляя время на то, чтобы разобраться в своих чувствах… *** Осознание все еще не укладывалось в голове. Но в одном Элиот был уверен — он должен уничтожить Шалтая, даже ценой собственной жизни. — Выбирай, кто тебя убьет, Оз или я, — бесстрастно предложил Винсент. Какая ирония, что в последний путь его провожает именно Винсент. Элиот скривил губы в усмешке. — Никто из вас. Только, Винс, есть у меня одна просьба… Позаботься о Лео… И… Не обижай Эхо. А затем Элиот отрекся от своей цепи, и наступила тьма. *** — Знаешь, перед смертью он просил меня, — Винсент хмыкнул, — не обижать тебя. До конца остался верен себе. Его мальчишеская преданность идеалам и раздражает, и восхищает. Хотя тебе-то все равно. Эхо ничего не ответила. Но оставшись одна, она достала из-за пазухи тетрадь в ярко-синей обложке, раскрыла наугад одну из страниц. «Двадцать третье августа. Полдень. Господин Элиот рассказывал Эхо о том, как сэр Эдвин выступил против представителей короля, защищая какую-то деревню от высоких налогов. Эхо полагает, что это глупо и нелогично. Но господин Элиот получал явное удовольствие, рассказывая историю. Эхо наблюдала за ним. Его лицо выглядело странным. Он улыбался. Красиво. Эхо чувствовала себя необычно, когда смотрела на него. В груди, там, где располагается сердце, было тепло». В этот момент Эхо очень хотела уметь плакать.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.