Искра. Буря. Безумие

— Больно. Блум на самом деле никогда не была нытиком. Она вообще крайне редко жаловалась кому-то на то, что ее жизнь сложилась не так, что судьба свела ее с опасными существами, что путь ее в магическом измерении закончился фактически предательством. Однако когда-нибудь для всего настает своя пора. Теперь принцессе, лежавшей на каменном алтаре удобства ради, хотелось бы пожаловаться. Валтор, как ей казалось, был слушателем идеальным. И только потом она вспоминала о том, что помимо стен, он слушатель единственный. — Ты как будто в первый раз, — проворчал маг — не злобно, по-доброму. Он часто обращался к Блум подобным тоном, фея уже привыкла к этим псевдо грозным ноткам в сахарном баритоне своего нареченного. — Я знаю, что больно. Но разве ты не научилась терпеть? — Нет! — Блум сама не ожидала, что так рявкнет. Ее голос отпрыгнул от стен большого, мрачного зала многократным эхом. — Мне больно. Убери это как-нибудь! Темный маг ответил ей удивленным взором — этот его типичный жест с приподниманием одной брови. Однако он промолчал, что еще больше раззадорило девушку. Она и сама не особенно понимала, что с ней такое происходит, но этот пляшущий внутри ее кожи черный колдовской огонь действительно приносил невероятные неудобства. Совсем не так как раньше. Может, Валтор задумал устроить над ней эксперимент, и не удосужился предупредить? Ведь несмотря на то, что они довольно давно жили вместе, фея никогда не позволяла колдуну творить что-то против ее воли. Еще чего! Она, все же, одна из величайших фей во всем Магиксе, и сама может распорядиться собой и своим телом. — Ты чего молчишь? — продолжила хранительница Огня Дракона, поднимаясь с алтарного стола и прикрывая обнаженную грудь. — Я уже сделал все, что мог, — после нескольких секунд молчания, показавшихся Блум чересчур долгими, промолвил темный маг. — В противном случае тебе пришлось бы валяться в бинтах в своей постельке полдня. — И это говорит мне величайший демон во Вселенной! — фыркнула Блум, спрыгивая со стола и тотчас же жалея об этом. В груди стрельнула невыносимая боль, заставившая девушку согнуться пополам. Валтор поднялся было с места, чтобы помочь ей, да только фея одарила его таким взглядом, что демон предпочел остаться на месте. — Сиди, завоеватель. Сама дойду. Чуть прихрамывая, девушка, измазанная чем-то, сильно смахивающим на сажу, направилась прочь от алтаря. Преодолевать боль с каждым шагом становилось все труднее, а из перемотанной лодыжки все еще сочилась кровь, оставляя на полу неживописные разводы. Фея остановилась лишь около массивных железных дверей и, положив руку, обернулась на стоявшего подле алтаря мага. — Знаешь, иногда я все-таки начинаю скучать по девочкам, — голубые глаза сузились до опасных щелочек. — Они готовы были умереть за меня. Маг не выдержал. Любые слова Блум он готов был стерпеть, но только не те, которые унижали его достоинство. Это светленьким только кажется, что темным неведомы такие понятия как «честь» и «достоинство», на деле же они были развиты едва ли не больше. Щелчок — и ладони мага стискивают руки огненной феи. Возведя их выше ее головы, Валтор добился лишь сдавленного писка да гнева в глазах цвета весеннего неба. Он нависает над ней, подобно горе, но Блум не боится, смотрит прямо в его лицо. — Если бы не я, милочка, ты бы уже давно была мертва, — демон никогда не кричал, но тихий его голос приносил немало бед всякому, кто слышал его. Запястье Блум чуть хрустнуло под натиском рвавшейся наружу демонической силы. Девушка зажмурилась от боли, но лишь на долю секунды, сделав невероятное волевое усилие. — И я не уверен, что твои подружки стали бы оплакивать тебя после того, как ты ушла с демоном. Нет, невыносимо слушать! — Вот как… — прошипела Блум, едва ли не трясясь от бессильной злобы. В следующий миг она делает то, чего маг никак не может ожидать — ударяет коленом в его пах — да с такой силой, что «всесильный» Валтор едва ли не сгибается пополам. Следом, пока демон не успевает опомниться, следует крепкая пощечина. У феи не было подобного опыта со Скаем, однако на Земле подобное приходилось практиковать в силу ряда причин. — Значит, пойду и сдохну, раз я для тебя всего лишь подстилка! «Как он смеет… Как может! Дрянь!» За хлопнувшей дверью Валтор слышит чудовищный поток ругательств и рев магического пламени, от которого подрагивает даже металл. После, открыв дверь, маг увидит, что часть ближайшего коридора выжжена — вместе с картинами, гобеленами и статуями — только дотлевает в углу статуэтка скелета какого-то магического животного. Если Блум злилась, то ее злоба не знала определенного направления, и всегда непременно выражалась в сжигании чего-то. Или кого-то. — Сука! — в отчаянии шипит чародей, ударяя кулаком по дверному косяку. Маг двинулся обратно к алтарю, швыряя черный энергетический шар в сторону стола и пробивая в нем внушительных размеров дыру. Разлетаются с жалобным звоном склянки и бутылочки, принесенные для ритуала. Блум умеет громить? Да по сравнению с ним она лишь сопливая девчонка, только вчера научившаяся летать! За его плечами — сотни и тысячи поверженных миров и покорившихся ему артефактов. У него была не одна женщина, так отчего он теперь так зациклился на одной? Алтарь разлетелся в мелкие крошки, а от ценных зелий не осталось и следа. Маг устало уселся на ступени, ведущие к алтарю, и тяжело задышал. Трясущимися пальцами он достал из-за пазухи небольшой кожаный портсигар и выудил оттуда небольшую сигарету. Поджег выверенным движением пальца. Злость постепенно начинала отходить на второй план с каждой новой затяжкой. Валтор прикрыл глаза, свободной рукой слегка массируя уставшие веки и мысленно прокручивая в голове недавние события. Горе-злосчастье эта чертова фея! Он не знал, сколько времени просидел почти неподвижно, но прозвучавший откуда-то слева голос заставил пробудиться от раздумий. Голос был уверенным и очень уж знакомым. И сказал он следующее: — Вижу, тебе нужна помощь, друг мой?