От чрезмерного горя смеются

– Так значит, – Нико смутно помнит, как всё это говорила, может, из-за того что следила за дорогой. – Ви ударил вашего этого Уризена, слился с ним и получился твой батя? Вот дела. Сигарета в зубах, дым наполняет лёгкие. Она уже привыкла к нему так сильно, уже не может оторваться. Точнее, не хочет. Она никогда не пыталась бросить курить. – Вроде того, – Неро откидывается на спинку кресла, держа в руках книгу, которую постоянно с собой носил Ви. – И теперь Данте и Верг... мой отец в аду. Никогда не смогут выбраться. Выдох, табачный привкус остаётся на языке, а дым летит в открытое окошко рядом, свиваясь в причудливые узоры. Нико не волновали Данте и Вергилий. Её волновал только Ви. Это был очень странный парень, и виделись они не так часто, но каждый раз Нико не могла оторвать от него взгляда. Ярко выраженный скулы, татуировки по всему телу, которые то пропадали в каком-то количестве, то снова возвращались. Привлекала и извечная книга у него в руках, которая, казалось, закрывается только в случае, когда нужно драматично ею хлопнуть, приговорив что-то вроде «так было написано». О да, это то, чем любил Ви блистать. – Ну и каково это? – что там говорила Нико до того, как задала этот вопрос? Она не помнит. – Что именно? – Неро не поворачивает к ней головы, рассматривая обложку той самой книги. Наверное, когда-то буква «V» и все эти завивающиеся узоры имели золотистый цвет. Время, битвы – это потрепало её, теперь обложка была грязно-жёлтой. – Спасать убийцу своего отца, – продолжает Нико, затягиваясь снова. – Говорят, Данте когда-то убил Вергилия. Неро немного помолчал. – Какая разница, – отвечает наконец он, бросая книгу на бардачок. – Всё равно они оба сгинули. Нико вдруг неприятно сжало в сердце. Словно бы она сама его сжала своей рукой, чуть касаясь нежных тканей ногтями. Слишком противно. Она молчит какое-то время, пытаясь придумать, как выразить свои мысли. Пытаясь хотя бы их понять. – Оплакивать близких – это естественно, Неро. – говорит она, думая, что больше всего, наверное, хочется плакать ей. – Я не плачу. – почти отрезает парень, а Нико всё и не думает молчать. Ей хочется сказать много. – Это не значит, что ты плакса. Это значит, что ты просто сопляк. – говорит она, после чего в зубах щёлкает кнопка и ротовую полость заполняет дым со вкусом апельсина и карамели. Она не плачет сейчас, просто потому что не хочет быть соплячкой. От сигареты почти ничего не осталось, и она летит в открытое окно. – Вот именно, – бормочет Неро. Глаза смотрят вдаль, на восходящее солнце. – Думаешь, я демон? Нико молчит. Губы трогает почти вынужденная усмешка. – Я не плакала, когда мой отец-подонок умер, – но почему-то плакать хочется сейчас, – Но... – новая усмешка, призванная хоть как-то смягчить ком в горле. – Да, знаю-знаю. Не будь его, и меня бы здесь не было, биологический факт, – в этот момент Нико становится непривычно серьёзной. Сдерживать себя всё трудней. Почему именно Ви? Почему не кто-то другой сейчас является этому причиной? Почему вообще этому есть причина? Небольшая кочка на поломанной дороге заставляет книгу подпрыгнуть. Она слышит это, и хочется закусить губу. Наверное, Нико сейчас рада как никогда, что Неро смотрит в окно, не видит попыток, которые наверняка отражаются на её лице. – Ты можешь поплакать, если захочешь, – говоря это, она думает, что, может, тогда у неё будет причина заплакать с ним и не показаться слабой. – Дьяволы плачут. – Я не плачу. – Плачут! – протягивает Нико, со всех сил сдерживая себя. – Не буду я плакать. – Неро смотрит на неё недовольно, но ничего не говорит. Значит, выглядит она как обычно. Спор продолжается, Нико уже даже не осознаёт, что она там говорит, но чувствует, как улыбается, и понимает, что это не та улыбка, которая должна быть у неё. Она не помнит, как пальцы занимает ещё одна сигарета. Помнит привычный звонок телефона, опять что-то говорит, но почти не осознаёт этого. Дым снова заполняет лёгкие, как вдруг нога почти на автомате жмёт на педаль тормоза. – Какого хера?! – Неро сжимает в руке телефон, недовольно смотря на Нико. – Где ты водить вообще училась?! На все вопросы она ответила лишь кивком в сторону демонов. – Прости, Кирие, но работа зовёт. – Неро говорит это с улыбкой, ставя трубку на место и привычно давая Нико пять. Она снова затягивается, и осознаёт, что, кажется, вообще никогда не касалась Ви. Наверное, он был холодным, потому что задохлик был тот ещё. Кажется, у него выпирали рёбра? Она может только пытаться вспомнить, снова затягиваясь карамельно-апельсиновым дымом. А потом, когда Неро наконец оказывается дома, когда он сгребает Кирие в охапку, Нико берёт в руку книгу с потрёпанными грязно-жёлтыми узорами, открывает её на рандомной странице и пробегается по чуть выцветшим строчкам глазами. «От чрезмерного горя смеются, от неумеренной радости плачут» Нико усмехается. А ведь и правда. Она прикрывает глаза, и, как делал это Ви прежде, захлопывает книгу. Нико знала, что её прокуренный голос и иногда стервозные шуточки никогда не будут сочетаться с мягким голосом Ви и его цитатами Уильяма Блейка. Знала, что его мягкие волосы не пойдут ни в какое сравнение с её волнистыми, непослушными, пропахшими сигаретами. Она никогда бы не смогла узнать запах его волос наверняка, но только сейчас от этого стало по настоящему тошно.